Мне из Москвы удалось связаться с Дьяконовым. После его доклада стало ясно, что оставаться в Петрозаводске больше нельзя. К тому же и кораблей там еще не было.

– Где же выделенные вам суда?

– Все еще на Волге и Каме.

– Куда думаете перенести базу?

– В Девятино, около Вытегры. Там и мастерские кое-какие есть. Соберем туда наши пароходы и за зиму вооружим.

– Дойдете туда?

– Думаю, дойдем.

– Разрешаю переход в новую базу, – закончил я разговор.

Суда, почти не имевшие вооружения, шли под огнем и бомбежками. Все же добрались до Девятино. Здесь за короткое время флотилия пополнилась – на буксиры, шаланды, прогулочные катера ставились орудия и пулеметы. Вчерашние гражданские речники переоделись в военную форму. Сугубо мирные суда превратились в боевые корабли. И воевали. Неплохо воевали. Теперь они готовились к крупнейшей своей боевой операции.

Командующий Карельским фронтом приказал 21 июня перейти в наступление сначала войскам правого фланга 7-й армии, а день спустя и остальным частям. Ладожскую флотилию этот приказ застал во время учений. В.С. Чероков, предвидя, что операция начнется с часу на час, заблаговременно посадил десант – 70-ю отдельную морскую стрелковую бригаду – на корабли и отработал высадку на берег. Теперь можно было не терять времени на посадку и инструктаж. Десант был на борту кораблей, каждый боец не только знал свою задачу, но и приобрел кое-какие практические навыки. Корабли под командованием капитана 1 ранга Н.И. Мещерского сразу же отправились в район действий. Из Новой Ладоги они вышли 22 июня. На рассвете следующего дня корабли артиллерийской поддержки открыли огонь по берегу. Бомбардировочная и штурмовая авиация наносила удары по огневым точкам и оборонительным сооружениям. Вскоре к берегу ринулись суда с морской пехотой. Десант успешно выполнил свою задачу. Высадившись в Видлице, он оказал большую помощь нашим войскам, наступавшим в этом районе.

Командованию Ладожской военной флотилии и командиру десанта Н.И. Мещерскому удалось в полной мере использовать элемент внезапности. Быстрота и слаженность в действиях наших сил не дали врагу подготовиться к отпору. Сказались вдумчивый выбор места высадки и хорошая ее подготовка. Заранее были обсуждены и согласованы все вопросы взаимодействия. Большая заслуга в успехе десанта, несомненно, принадлежит капитану 1 ранга Н.И. Мещерскому, смелому и опытному моряку, прекрасному организатору.

Отряд бронекатеров Ладожской флотилии продолжал оказывать артиллерийскую поддержку наступавшим войскам, а тендеры перевозили войска через Свирь. За одну неделю – с 21 по 28 июня – моряки переправили через эту реку свыше 48 тысяч человек, 212 танков, 305 автомашин, 446 орудий, более 1,5 тысячи повозок, 1770 лошадей и 3350 тонн различных грузов.

Тем временем корабли Онежской флотилии помогли переправиться на правый берег Свири частям 368-й стрелковой дивизии, а затем высадили тактические десанты в губах Лахтинской и Уисской. Десанты выяснили, что войск противника южнее Петрозаводска нет, а в городе начинаются пожары. Капитан 1 ранга Н.В. Антонов, который в это время командовал Онежской флотилией, решил не дожидаться подхода сухопутных войск, высадить десант в самом Петрозаводске, а ранее высадившимся морским пехотинцам приказал двинуться к городу по шоссе. Это было большим риском: ведь сил в распоряжении Антонова было совсем мало. Но риск оправдался. Неожиданный удар парализовал сопротивление противника, и моряки освободили город. Флотилия за это была отмечена в приказе Верховного Главнокомандующего, а части, участвовавшие в освобождении столицы Карелии, получили почетное наименование Петрозаводских.

Капитан 1 ранга Н.В. Антонов всегда отличался храбростью и решительностью. Эти качества он позже во всем блеске проявил на Дальнем Востоке, где уже в звании контр-адмирала командовал Амурской флотилией и заслужил Золотую Звезду Героя.

Операции в Карелии являют собой пример успешного использования разных видов наших Вооруженных Сил – сухопутных войск, авиации, флота и озерных флотилий.

Как-то уже после войны мы разговорились с маршалом К.А. Мерецковым. Он с удовольствием вспоминал о совместных действиях с моряками, вспоминал Испанию…

В 1936 году я встретил в Валенсии помощника главного военного советника республиканских войск, которого все называли Петровичем. Он только что вернулся с фронта и делился своими впечатлениями с советскими товарищами. Через год, вернувшись в Москву, я, еще в гражданском костюме, шел в Генштаб. Вдруг меня остановил какой-то военный.

– Компаньеро Петрович! – сразу узнал я его.

– Да нет, я теперь снова Мерецков, – засмеялся он.

Кирилл Афанасьевич не отпустил меня, пока подробно не расспросил, как идут дела у республиканцев. Видно было, что Испания глубоко засела ему в сердце.

Позже мы с ним часто встречались в Москве – в 1940 году он возглавлял Генеральный штаб, – а уже во время войны – на Севере, когда он командовал Карельским фронтом. А.Г. Головко с большим уважением отзывался о генерале Мерецкове. Моряки быстро находили общий язык с командующим фронтом. Это чувствовалось и когда мы вместе с Мерецковым бывали в Ставке – все вопросы разрешались с ним легко, и мы приходили к обоюдному согласию.

Я был у Сталина, когда командующий Карельским фронтом по телефону докладывал об освобождении Петрозаводска.

– Говорите, моряки отлично действовали? – переспросил Верховный и после некоторой паузы добавил:

– Хорошо, это будет особо отмечено в приказе.

Помню и такой случай. В кабинете Верховного собралось человек десять. Обсуждались дела на фронтах. Сталин похвалил действия Карельского фронта во главе с генералом армии Мерецковым.

Немного подумав, он приказал А.Н. Поскребышеву соединить его с Мерецковым. Сняв трубку, Сталин сказал:

– Здравствуйте, товарищ Мерецков! – (Как известно, Сталин имел обыкновение называть всех по фамилии, кроме Бориса Михайловича Шапошникова.) – Вот тут собрались товарищи, – он перечислил нескольких из присутствовавших, – так они предлагают присвоить вам звание маршала. Как вы на это смотрите?.. Нет, нет, это не вы, а мы вас должны благодарить за умелое руководство войсками.

Как всегда, приняв решение, Сталин не любил затягивать с оформлением. Минут через десять А.Н. Поскребышев уже положил ему на стол подготовленный документ.

Освобождение Карельского перешейка и Карелии, казалось бы, предрешило судьбу Финляндии как сателлита фашистской Германии. Однако финская реакционная правящая верхушка, отвергнув советские условия перемирия, заставляла свои войска сражаться в интересах гитлеровского рейха. Дальнейшее поведение Финляндии – сопротивление или капитуляция – в значительной мере зависело от устойчивости положения немецко-фашистских войск в Прибалтике. 18 июня на совещании в Ставке в Восточной Пруссии Гитлер заявил:

Исходя из этого группе армий «Север» приказывалось всеми возможными средствами удерживать занимаемые позиции. Особое значение придавалось рубежу между Нарвским заливом и Псковом. С целью укрепить свой приозерный фланг немецко-фашистское командование создало на Чудском озере флотилию, насчитывавшую свыше 100 различных кораблей, катеров и судов, среди которых было больше 50 хорошо вооруженных барж. Надо сказать, что силы противника превосходили наши в два раза. Мы имели на Чудском озере только что сформированную бригаду речных кораблей, насчитывавшую 49 различных судов, главным образом катера: сторожевые, полуглиссеры, бронекатера. На помощь пришла флотская авиация. С 20 июля по 20 августа штурмовики совершили около 1,5 тысячи вылетов. Это были тяжелые бои. Нашим штурмовикам приходилось преодолевать плотные огневые завесы. Мы тогда потеряли немало самолетов. Но флотских летчиков не страшила никакая опасность. Случалось, что и подбитый самолет, оставляя за собой шлейф дыма, продолжал вести огонь и сбрасывал бомбы над целью. В результате авиационных налетов были потоплены канонерская лодка, 24 десантные баржи, 5 катеров, а многие вражеские корабли получили повреждения. Это ослабило фашистскую флотилию и создало более благоприятные условия для действий наших кораблей.