Светлана Менделева Игра в слова. Стихотворения ИЕРУСАЛИМ В отраженном свете столицы вьют, как ласточки, гнезда в скалах мои братья — иерусалимцы, звонкий воздух у них в бокалах. Пробиваясь за рамки улиц, поднимаясь ростком граната, этот город меняет угол отражённого в небе взгляда. Он себе выбирает души, свой витраж украшая синим. И не каждый, к нему идущий, может этот подъём осилить. Здесь бледнее кусты сирени на холмах, где царят оливы, и, как угли, огни селений раздувает ночь торопливо… Можешь в гору ползти упорно, можешь в город нести поклажу. За прозрачным его забором остановит прохожих стража. И, равны у заветной планки, все замрут без тоски и злости. И врата стерегущий ангел нам кивнёт: Проходите. В гости. ИСПАНИЯ Камня кружево, лета крошево, окна стрельчатые легки… Нет ни будущего, ни прошлого, лишь минутного мотыльки. Мы летим над седой Испанией, не касаясь её земли. Здесь безумия трон оспаривали музы Гауди и Дали. Мы не помним, откуда прибыли, и не знаем, куда идти. Не считаем потери-прибыли, только дни до конца пути. И, прилежно ушами хлопая, наспех щёлкая все подряд, мы галопом летим Европою, восхваляя её наряд!.. Мы, безумные, мы, беспечные, мы, счастливые в этот миг, вновь шагаем за дудкой вечною, ощущая себя детьми. За корридами и парадами деловито гудит страна. Равнодушно-пустыми взглядами провожают испанцы нас. Лица смуглые, песни гордые, и глаза — виноградный сок. Но история с волчьей мордою чёрной кровью стучит в висок… Камня кружево, лета крошево… Века взлётная полоса. Нет ни будущего, ни прошлого, лишь автобуса паруса. Мы летим над седой Испанией, не касаясь её камней. И, автобусной тенью спаяны, наши тени бегут по ней. В САМОЛЕТЕ Я в наушниках слушаю Эллингтона в самолёте, летящем в Мадрид. Сборы нервные вспоминаю сонно под неровный моторов ритм. И думаю: вот ведь какая штука, — лето, прошлый век, утомлённое ретро, я лечу в самолёте и слушаю Дюка, и медовы звуки, как губы ветра… Рядом спят соседи, ползёт столетье. Пятьдесят шестой год. В Ньюпорте — полдень. И в нагретой меди мелодий этих время кажется медленным, нега — полной. Я сижу и думаю: вот улыбка открывает в дороге другие души!.. Вывод правилен, но обобщенье зыбко: равнодушие где-то воспримут лучше. Высота семь тысяч, чего — не помню. Стюардессе — можно в модельный бизнес. Облака внизу. И сейчас легко мне улыбаться с неба чужой отчизне. Но в Ньюпорте — полдень и запах сосен, океан спокойный и ветер гладкий… И покорны волны, и скоро осень. Пристегнуть ремни. Пять минут до посадки. ИГРА В СЛОВА
Чудесная игра в слова!.. Немного кругом голова, полночный холод колдовства, очков озябших дужки… И голос, ясный не вполне, шипит, как радио, во мне, вещая на такой волне, что пот течёт в подушки. Вставай, лентяй, бери тетрадь. Попробуй попросту не врать, и время попусту не трать, — записывай подробно. Вставай, напяливай очки, лови, туману вопреки, хвост ускользающей строки, забава — бесподобна!.. Забава будит чудеса. Хоть ночи будет три часа, тебе нашепчут голоса такие басни-песни, что испарится город-бред, и пёс поднимет нос на свет. И смысла чуть, и толку нет, но сам себе — кудесник! ШВАРЦВАЛЬД Колюч и грузен чужой язык и крепок чудесный грог… Приветлив к путникам разных лиг гостиничный погребок. Копчёный окорок, острый сыр, вина золотого блик. Очаг на время, простой трактир — к усталым ногам привык. Здесь розов башенных стен кирпич, и густ колоколен звон. Лубок раскрашенный. Но не китч, — гравюра других времён. А семь пробьёт на больших часах, и ставни прикроет бар. Всем на прощание: «Гуте нахт», а, может быть, «Бон суар». Давай же выпьем за то, чтоб так и плыть нам, покинув док. Пока хранит нас во всех портах нестрогий дороги Бог. Гулять по миру, что вечно нов, и нас никогда не ждёт. Всем на прощанье: «Хороших снов», а, может, «Лехитраот». |
