У разных народов — разные ценности. При том, что основные ценности одинаковы, поскольку в их основе лежит та же «вечная жизнь», субъект вечной жизни у них различен. У каждого народа субъект «вечной жизни» — собственная нация. (Если развить вопрос «академически», это не совсем верно — близкородственные нации тоже необходимы для гетерозисных экспериментов).

Идеал в силу своей природы является абстрактным понятием. Культура духовная часто оперирует абстракциями – во избежание объяснения особо сложных элементов. Иногда вспомогательные абстракции начинают жить своей жизнью, подменяют собой прежний идеал и сами определяют ценности народов.

В Китае с древних времен существовали экзамены, сдавший которые становился императорским чиновником. Чем выше ступень экзамена – тем выше чин. На протяжении столетий как идеал человека «успешного» преподносился крестьянин, сдавший все экзамены и провалившийся на последнем в столице. Он вышел на лестницу университета, объявил, что смысл его жизни утрачен, и покончил с собой. Такая получается система: смысл жизни – получение должности, ценность – общественное положение. Все остальное, в том числе и сама жизнь – это средства для достижения цели; если цель не достигнута, то и средства не нужны. Это типичный пример системы абстрактных ценностей, абстрактных в смысле не связанных с биологическими параметрами человека.

Современный западный мир вообще плохо представляет собственную иерархию ценностей; в этом вопросе он необозримо отстал даже от древних государств Востока, не говоря уже про именуемые дикими народы. Все декларируемые современные ценности являются абстрактными понятиями. Например, понятие «свобода» требует определения и целой системы правил и ограничений. Все время возникают вопросы — свобода «чего» и свобода «от чего». В поисках определений так или иначе приходится прибегать к абстракциям. Рано или поздно эти абстракции упираются в то же слово «свобода». И каждый человек волен трактовать свободу на свой лад, так, как ему выгодно. Результат — двойной стандарт в отношениях между различными странами.

Нация существует ради существования; конечно, хорошо, когда нация это понимает, но нация вовсе не обязана понимать, для чего она существует. Ценность для нации представляет сама нация; ценностями второго порядка для нее являются жизненное пространство, ценные национальные экземпляры, качество нации, количество нации – т.е. то, без чего она существовать не может.

И самый простой ценностный подход: можно пожертвовать личностью ради нации; но можно ли принести нацию в жертву личности? Любой папуас ответит в пользу сохранения нации, или племени, если нации у него нет. А вот современные идеологи все чаще и чаще не могут вообще ответить на этот вопрос.

Системы ценностей примитивных народов отличаются логической завершенностью. Смысл жизни и человека, и нации – это продолжение кровной родовой линии, «вечная жизнь». Именно для этого ценны здоровые, а не какие попало дети. Ценность представляет нация, поскольку без здоровой нации даже здоровые дети будут впоследствии обречены на вырождение, оставшись в биологической пустоте. Смысл жизни нации – удержаться на этой планете, не превратившись в историю.

Смысл жизни – вечная преемственность поколений. Чтобы линия преемственности не прервалась, нужно обеспечить высокое качество представителей нации. Для этого по отвлеченным признакам, дабы прямые недоступны, подбираются люди для «будущей» нации из состава «настоящей» нации. Кто не подходит – в зависимости от мышления или от них абстрагироваться, или их уничтожать.

Те линии, человеческие или нет, которые нарушали эти правила, вымерли. У животных все точно так, но вместо наций различные родовые группы. Инстинкт животных не нуждается в самозознании. У животных инстинкт не работает — линия особи прекращается. У человека сначала инстинкт не работает, потом делается ошибка, потом линия прекращается. Человек действительно сложнее, и ему самому сложнее соблюдать природные правила.

Все встает с ног на голову при отсутствии первого пункта, «вечной жизни». Если продолжения кровной родовой линии нет, то выбор ценностей представляется сам по себе абстракцией, и сами ценности будут абстрактными. В редком случае сами пришедшие в голову, а чаще – наиболее повторяемые в окружающем обществе. В древних обществах это были ценности статусные. В современном ценностью является потребление, для которого в том числе необходим и статус. В средневековом Китае – статус на первом месте, а потребление – славы и богатства – на втором.

В современном обществе заменителем биополноценности является целый институт демонстрации уровня потребления. Но количество потребляемого не говорит о биополноценности потребителя. Не говорит оно ни о его интеллекте, ни о его физических параметрах. Говорит только о уровне потребления и статусе как компоненте уровня потребления. Появлется, в качестве бунта, и институт непотребления (хиппи, к примеру). Тоже о человеке ничего не говорящий, по сути — иная сторона той же медали.

«Вечная жизнь», будучи собранием универсальных элементов культуры разных народов, имеет общую границу с культурой социальной. Системы ценностей могут сосуществовать не только в одном обществе, но и в одном человеке. Социальность может демонстрироваться, если «так положено» в обществе — но биополноценный человек всегда помнит, что она явлется не целью, а средством его личной реализации.

* * *

К сожалению, нет слова, характеризующего политику, экономику и юриспруденцию как одно культурное единство – поскольку им и назывался бы высший в иерархии культурный уровень. Поскольку слова нет – все это культурное единство далее будет называться политической культурой. Под политической культурой часто понимаются взаимоотношения населения и власти. Но политическая культура в первую очередь определяет правила игры по достижению успеха в обществе.

Государство национально не само по себе, оно национально вследствие работы негосударственных национальных механизмов. Политическая культура нации определяет внутренние механизмы национального управления, которые могут работать и без государства.

Прежде чем управлять государством, нация должна научиться управлять сама собой. Национальная политическая культура сводится к созданию собственных структур – землячеств, партий и организаций по национальному признаку. Структуры могут быть официальными, но чаще они являются теневыми или не участвуют в политической деятельности непосредственно. Если таких структур у нации нет, то пытаться участвовать в управлении государством для нее бессмысленно.

Государство – это собственность. Государство есть собственность лиц, получающих с него дивиденды. Нация может быть полным собственником государства, может владеть пакетом его акций, а может и не владеть вообще. Вся нация не может технически владеть государством, и потому она производит делегирование прав собственности своим группам и представителям. А потом эти национальные представители распределяют доходы между членами своей нации – обычно не напрямую, а через создание рабочих мест, расширение внутреннего жизненного пространства за счет внешнего и т.д. Дело управления сводится опять–таки к внутренним национальным структурам, которые должны существовать до того, как нация займется управлением. Если таких структур у нации нет, государство окажется в руках или племенных групп, или иных наций, и только они будут все дивиденды с собственности–государства получать.

Культуры политической у нации может вообще не быть. Обычно политическая культура складывается в результате борьбы социальных групп за свои права. Система организации управления, власти, является национальным культурным институтом. И потому задачи, которые нация ставит перед властью, такие же, как и у других культурных институтов – природная адаптация, регулировка внутреннего отбора и поддержание популяционной конкурентоспособности.

Нации конкурируют на рынке жизненного пространства. Для успеха конкуренции нации необходимо иметь механизм идентификации «своих» на уровне биологической культуры и систему внутреннего управления – на уровне культуры политической. Смысл политичесой деятельности нации состоит в обеспечении своего представительства в органах власти. «Свой» характеризуется сначала национальностью и уровнем биополноценности, а далее – племенем и социальной группой.