Максим слушает. У него расширяются зрачки. Ему видится земля, покрытая городами и развалинами, дорогами, лесами — и сетью башен. Башни везде, от горизонта до горизонта, башни на улицах и среди поля. Звучит голос Зефа.

ЗЕФ. Под этим излучением мозг человека… теряет способность анализировать. Он не может мыслить, зато он верит… верит всему, что ему говорят. Газетам, радио, телевизору… учителям в школе, офицерам в казарме… рекламе… проповедникам… вся система информации работает заодно с системой башен…

Максиму видятся реки людей, текущие по улицам, вливающиеся в дыры подземных переходов, потоки транспорта, потоки огней — человеческий муравейник, и над ним — башни. Антенны обращены на город, как раструбы гигантского пылесоса.

ЗЕФ. Им можно внушить все, что угодно, они поверят в это, как в единственную истину. Но психику не обманешь. Между внушенным и реальным — такой чудовищный конфликт, что в подсознании накапливается напряжение…

Максим видит, как лица вдруг меняются, как люди начинают смеяться, кричать, скандировать, обниматься.

ЗЕФ. Поэтому дважды в сутки этот пылесос запускают на полную мощность, и он подавляет даже рефлексы и инстинкты. Тогда с людьми можно делать все, что угодно. Восторг? Будет восторг. Ярость — будет ярость… Депрессия — все упадут и будут рыдать. Можно заставить всех покончить с собой. Убить своих детей. Можно… да все можно. Это лучевой удар.

МАКСИМ. Этого не может быть!

ЗЕФ. Это есть! Единственные люди, которые хоть что-то соображают, — это выродки. Постоянное излучение на них не действует, а удары вызывают боль. Вся правящая элита — выродки. Все выродки, не вошедшие в элиту, — враги человечества.

Максим берется за голову.

Зеф молчит, смущенный. Вепрь глядит на него укоризненно. Максим молчит. Где-то гремят взрывы — работают саперы-смертники. Неподалеку рычит и ворочается в чаще самоходный танк.

МАКСИМ. На что же вы надеетесь? (Поднимает голову, смотрит на их лица.) Простите… Я… Это все так… Простите.

ВЕПРЬ (ровным голосом). Мы должны бороться.

МАКСИМ (ему вдруг приходит идея). Это излучение… Оно действует одинаково на все народы вашего мира?

Вепрь и Зеф переглядываются.

МАКСИМ. Я имею в виду вот что. Есть здесь какой-нибудь народ, где найдется хотя бы несколько тысяч таких, как я?

ЗЕФ. Вряд ли. Разве что у этих… у мутантов. Массаракш, ты не обижайся, Мак, но ведь ты — явный мутант…

МАКСИМ. Мутанты… Это там, дальше на юг?

ВЕПРЬ (пристально глядя на Максима). Да. Там лес, потом пустыня… Мутанты — полузвери, сумасшедшие дикари, людоеды. Слушайте, Мак, бросьте вы это.

МАКСИМ. Вы их когда-нибудь видели?

ВЕПРЬ. Я видел только мертвых. Их иногда ловят в лесу, а потом вешают перед бараками для поднятия духа.

МАКСИМ. За что?

ЗЕФ. За шею! Дурак! Это зверье! Они опаснее любого зверя! Я-то их повидал, ты такого и во сне не видел…

ВЕПРЬ. Бросьте, Мак. Это безнадежно.

Зеф идет вперед. Максим и Вепрь за ним. Нарастает лязгающий рык.

ЗЕФ. Танк… Это уже восемнадцатый квадрат. Сейчас его убить — или завтра?

МАКСИМ (принимая решение). Я сам им займусь. Идите, я вас догоню.

Вепрь и Зеф смотрят на него с сомнением.

ЗЕФ. А сумеешь? Учти, там могут быть мины, еще подорвешься…

ВЕПРЬ. Мак, подумайте!

Максим поворачивается и идет к танку.

ЗЕФ (усмехаясь). Ладно… ужин я тебе сберегу, одумаешься — приходи жрать… Пошли, Вепрь. Он догонит.

Максим, «обманув» самоходный танк, перехватывает управление.

Ночь. Максим выбирается из башни танка, спрыгивает с брони, вытирает травой руки. Танк мирно клокочет мотором, уставив в небо острую верхушку ракеты. Небо слабо фосфоресцирует.

В кустах раздается знакомый гортанный крик. Максим вздрагивает.

Другой крик доносится с противоположной стороны дороги. Максим на всякий случай подтягивает к себе гранатомет.

В кустах горят глаза. Максим различает тени; один упырь влез на дерево почти над головой Максима. Не выпуская из рук гранатомета, Максим перебирается на открытое место.

Голоса вопят и перекликаются. Максим, будто по наитию, вслух повторяет то слово, которому научил его пленный упырь.

Упыри умолкают. Пауза.

Потом тот, что сидел на дереве, спрыгивает на дорогу: Максим видит его совершенно отчетливо: тот похож на собаку. Огромная голова, круглые желтые глаза, вздыбленная шерсть на загривке.

УПЫРЬ (старательно артикулируя). Маххсим! Мах-хсим!

МАКСИМ (потрясенно). Подожди… Ты что… помнишь?!

Нет ответа. Упыри исчезают. Шелестят кусты… Тихо.

Утро. Максим спит на броне танка. Работает мотор.

Из кустов вываливаются Зеф и Вепрь. Видят Максима.

ЗЕФ (удовлетворенно). Жив…

Максим поднимает голову.

ЗЕФ (вытаскивает узелок). Держи. Баланду твою я, брат, того… не в чем нести. А хлеб принес, лопай.

МАКСИМ (принимает краюху, сразу откусывает кусок). Спасибо.

ЗЕФ (неохотно). Это самое… Там, брат, за тобой приехали. По-моему, на доследование тебя хотят…

МАКСИМ (перестает жевать). Кто?

ЗЕФ. Нам не доложился. Какой-то штымп в орденах с ног до головы. Орал на весь лагерь, почему тебя нет, меня чуть не застрелил… Так что лопай — и пошли.

Максим жует дальше. Переводит взгляд с Вепря на Зефа. Зеф сопит. Вепрь отводит глаза.

МАКСИМ. Я ухожу на юг.

ЗЕФ. Куда?! Это ж восемнадцатый квадрат, там сплошные минные поля!

МАКСИМ (жует). А дальше?

ЗЕФ. А дальше две заставы. А дальше радиация ужасная, жрать нечего, мутанты шкуру живьем сдирают, а еще дальше — пески, безводье.

МАКСИМ. Спасибо. До свидания.

Вспрыгивает на гусеницу, отваливает люк. Вепрь и Зеф переглядываются.

ВЕПРЬ (так убедительно, как только может). Мак, послушайте, это смерть!

Максим оборачивается.

МАКСИМ. Слушайте. А почему истинное назначение башен скрывают от рядовых подпольщиков?

Зеф сплевывает.

ВЕПРЬ. Потому что большинство в штабе надеется захватить власть и использовать башни по-старому, но для других целей.

МАКСИМ. Для каких — других?

Несколько секунд они с Вепрем смотрят друг другу в глаза. Зеф старательно заклеивает цигарку.

МАКСИМ. Желаю вам выжить.

Захлопывает люк. Танк гремит, гусеницы с хрустом приходят в движение. Танк катится вперед.

Вепрь и Зеф смотрят вслед почти с отчаянием. Танк набирает скорость, все дальше…

Мощный взрыв! Танк едва не опрокидывается, подскакивает, какое-то время катит на одной гусенице. Второй взрыв, третий. Слепящие вспышки. Чудовищные столбы пыли, дыма. Сплошная бурая пелена скрывает уходящий танк. Взрывы гремят все дальше, дальше…

Смолкают. Вепрь и Зеф смотрят, прислушиваются, ждут… Тишина.