СОГЛАШЕНИЕ ВЫПОЛНЕНО.

— Что ты собираешься делать здесь, па отшибе? — поинтересовалась Айви.

ПРЕЖДЕ ВСЕГО ОБЗАВЕСТИСЬ НЕВИДИМЫМ ВЕЛИКАНОМ, — отпечаталось на камне, — ПОТОМ БУДУ СОВЕРШЕНСТВОВАТЬ НАВЫКИ СОЗДАНИЯ «ВИРТУАЛЬНОЙ» РЕАЛЬНОСТИ: СТАНУ ВЕРТЕТЬ ЕЮ И ТАК И ЭТАК, ПОКА НЕ СРАВНЯЮСЬ В УМЕНИИ С МОИМ СОЗДАТЕЛЕМ. И ТОГДА — КЛЯНУСЬ МАТЕРИНСКОЙ ПЛАТОЙ — Я СМОГУ БРОСИТЬ ЕМУ ВЫЗОВ В БОРЬБЕ ЗА ВЛАСТЬ НАД КСАНФОМ.

Айви и Грей переглянулись.

— И сколько тебе потребуется времени? — поинтересовался юноша.

ЭТО ЗАВИСИТ ОТ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ. МИНИМАЛЬНЫЙ СРОК — ТРИСТА ЛЕТ.

— А чего так долго? — стал подначивать Грей. — Неужто быстрее не получится? Триста лет ждать, это ведь тоска зеленая!

СРОК РАССЧИТАН МАТЕМАТИЧЕСКИ ВЕРНО.

НАИБОЛЕЕ ВЕРОЯТНЫЙ ДИАПАЗОН ОТ ДЕСЯТИ В ТРЕТЬЕЙ СТЕПЕНИ ДО ДЕСЯТИ В ЧЕТВЕРТОЙ СТЕПЕНИ ЛЕТ. ТЕРПЕНИЯ У МЕНЯ, К СЧАСТЬЮ, ХВАТИТ.

— Вот уж точно, к счастью, — хмыкнула Айви. — Хотелось бы верить, что я разберусь со своими делами чуток побыстрее.

ТЫ ДОЛЖНА РАЗОБРАТЬСЯ С НИМИ В ТЕЧЕНИЕ МЕСЯЦА.

— Спасибо на добром слове, — сказала Айви, но тут же сообразила, что как раз месячный срок отведен Грею Конпутером. Надо думать, «Посылке» это известно.

***

Они уже ехали на конях-призраках по тропе, когда Айви спросила:

— Слушай, а что такое десять в третьей степени?

— Тысяча, — ответил юноша. — Это как раз то немногое, что мне удалось усвоить в колледже из курса математики. А математика, скажу я тебе, такая штуковина, что по мерзопакостности не уступит даже грамматике.

— Бедняжка, — сочувственно вздохнула Айви, — досталось же тебе. Но ничего, уладим за месяц наше дело, и ты сможешь навсегда забыть и то и другое.

— Но как нам его уладить — этого мы от «Посылки» так и не узнали.

Опаньки! Айви словно окатили холодной водой: на самом деле, они понятия не имели, как избавить Грея от необходимости служить Конпутеру. Поездка в Обыкновению подтвердила самое худшее, а если у них и появилась надежда на избавление, то весьма зыбкая. Кто знает, удастся ли волшебнику Мэрфи испортить Конпутеру его затею.

— Хочется верить, что по части проклятий твой папочка так же силен, как и девятьсот лет назад, — сказала Айви.

— Он будет из кожи вон лезть, — заверил ее Грей. — Между собой мои родители частенько не ладили, но меня любили и заботились как могли. А я… Наверное, я понял их по-настоящему лишь после того, как Конпутер показал ту сцену из прошлого. Однако мне всегда казалось, что, несмотря на все размолвки, существовала какая-то веская причина, заставлявшая их оставаться вместе. Теперь-то ясно, то были общие воспоминания о Ксанфе. Воспоминания, которыми они ни с кем не делились. Ради меня — и ради Ксанфа — они готовы на все. Это я знаю точно… И…

— И рад тому, что они смогут жить здесь, — закончила за него Айви. — Конечно, какая радость разлучаться с родными .

— Да, я рад! — с чувством промолвил Грей. — Может быть, когда-то мои родители и были злыми, но теперь они не такие.

— Постарайся втолковать это моим родителям, — рассмеялась Айви, хотя в глубине души мучалась сомнениями.

Их надежда на счастье висела на тонюсенькой ниточке, и что будет с ними, если она оборвется?

Настроение Айви не укрылось от Грея, прекрасно понимавшего, в чем дело. Уверенности в успехе у них отнюдь не было. В прошлом проклятия волшебника Мэрфи доказали свою действенность, но с той поры минула уйма времени, к тому же волшебник давно не практиковался. За двадцать лет он превратился в Мэйджора Мэрфи, заурядного обыкновенского клерка, заработков которого только-только хватало, чтобы не считаться бедняком. При этом, возможно в силу имевшей место при перемещении в Обыкновению странной трансформации таланта, ему, можно сказать, невероятно повезло. Для человека, попавшего в неведомый, непонятный мир, не знавшего языка, не имевшего представления о местных обычаях, он устроился совсем неплохо. Правда, этот успех едва ли мог компенсировать беспросветность обыкновенской жизни. Теперь Грей осознавал то, чего не мог постичь раньше: постоянно донимавшая его тоска являлась своего рода отражением еще большей тоски, ни на миг не оставлявшей его родителей. Их, помнивших о Ксанфе, горечь утраты не оставляла ни на миг. Они сделали все, чтобы оградить его от этого знания и связанных с ним переживаний, но теперь правда вышла наружу. И она заключалась в том, что ему, возможно, грозит повторение их судьбы.

Что, если ему придется навсегда расстаться с Ксанфом — и с Айви?

В прошлом Грей время от времени подумывал о возможности расстаться с жизнью — даже не от отчаяния, а от уныния, от неизбывной серости своего, с позволения сказать, существования. Правда, до попыток дело ни разу не доходило, по той простой причине, что он не знал способа совершить самоубийство без боли. Дни его протекали безрадостно, а полнейшее отсутствие каких-либо интересов, естественно, оборачивалось отсутствием каких-либо успехов. Учеба не ладилась, Грей чувствовал себя виноватым, но серьезных усилий, направленных на изменение ситуации, не предпринимал. Возможно, оттого, что втайне ожидал какого-то чуда, которое покончит с постылой обыденностью и откроет перед ним новые горизонты.

Потом появилась Айви. И чудо свершилось.

На самом деле Грей не задавался вопросом, что будет, если он потеряет Айви и вернется в Обыкновению. Ответ был ясен.

Талант его отца заключался в том, чтобы заставлять события развиваться по худшему из всех возможных сценариев. Для того чтобы причинять вред, эта способность подходила прекрасно, но способна ли она принести пользу? Можно ли таким способом сорвать злой умысел Конпутера?

Впрочем, при всех сомнениях, попытаться следовало.

Другого выхода все равно не было.

Он улыбался, стараясь подбодрить Айви точно так же, как она улыбалась, стараясь подбодрить его. Но ни она, ни он не обманывались: оба знали, как тонка нить, на которой висит их счастье.

***

— .. Вот и вся история, — заключила свой рассказ Айви. — Волшебник Мэрфи с женой будут здесь через несколько дней. Они намерены раскаяться в своих былых зло деяниях и пообещать всяческую поддержку нынешнему королю, если им будет позволено остаться в Ксанфе. Кроме того, они постараются помочь Грею отделаться от обязательства служить Конпутеру. Если за месяц мы не найдем способ уладить дело, я не смогу выйти за Грея и… — не договорив, она махнула рукой.

— Так значит, ты предпочитаешь покинуть Ксанф, нежели служить Конпутеру? — обратился король Дор к Грею.

— Да, Государь. Я не позволю злой машине использовать меня для захвата власти в Ксанфе. Даже не будь мой талант столь значителен, это представляло бы опасность в силу моей близости к принцессе, а значит, к трону. Ну, а в сложившейся ситуации опасность еще больше. Ксанфу не нужен новый «злой волшебник Мэрфи».

— Ты всегда нравился нам, Грей, — сказала королева Айрин, — и нравился тем больше, чем лучше мы тебя узнавали. Но то, что ты говоришь, увы, правда. Ирония состоит в том, что твоим родителям мы, разумеется, окажем радушный прием и позволим им остаться в Ксанфе, тогда как тебе, возможно, придется вернуться в Обыкновению.

— Однако месяц пока не истек и надежда не потеряна, — промолвил Дор. — А зная мощь волшебника Мэрфи, я должен сказать, что это не пустяшная надежда.

Грей с улыбкой поблагодарил короля, но на сердце у него не полегчало. Отец мог пустить события по худшему из возможных путей, но что, если единственный возможный способ не допустить осуществления замысла Конпутера заключается как раз в том, чтобы спровадить Грея в Обыкновению? Иными словами, заставить события развиваться в направлении, наихудшем как для Конпутера, так и для него самого?