Одним из самых прекрасных людей XX века был Махариши Раман. Он был простым, необразованным человеком, но не принял идеологию, религию, в которой родился. Когда ему было всего семнадцать лет, он покинул свой дом и отправился на поиски истины. Он медитировал много лет в горах Аруначала в Южной Индии и в конце концов осознал себя. После этого все его учение состояло всего в двух словах, потому что эти два слова открыли ему тайну всего мироздания. Его философия — самая лаконичная. Что это за два слова? Кто бы к нему ни приходил — а когда он стал знаменитым, к нему стали приезжать люди со всего мира,— он говорил, что все его учение заключается в следующем: надо молча сесть и задать один-единственный вопрос: «Кто я?» — и продолжать его повторять.

Однажды этот вопрос исчезнет, и останетесь только вы сами. Это и есть ответ.

Это не значит, что вы найдете ответ в какой-нибудь книге; вы найдете себя. Просто продолжайте копать — этот вопрос похож на процесс копания. Понятно, что это за вопрос? Это сомнение: «Кто я»? Этот вопрос не ожидает ответа идеалистов, которые говорят, что вы — дух. Он не ожидает ответа материалистов, которые говорят, что вы — никто, а потому не теряйте времени, ешьте, пейте и веселитесь. Этот вопрос — сам сомневается. За двумя словами следует вопросительный знак: «Кто я?»

Этого достаточно. Если вы сможете терпеливо продолжать задаваться этим вопросом, однажды он внезапно исчезнет, и то, что останется, и будет вашей реальностью. Это и есть ответ. Как только вы познаете себя, вы познаете все, что стоит познать.

Вы против Бога и Иисуса?

Я не против Бога.

Я искал его повсюду, и вот что я открыл: его нигде нет. Я искал внутри и снаружи, я делал все, что можно. Бога нет. Это простая констатация факта без гнева, без враждебности. Что я могу сделать, если его нет? Я не виноват.

Но человеческий ум требует крайностей. Это необходимо понять.

Почему человеческий ум требует крайностей? Вы должны быть либо теистами, либо атеистами; вы должны быть либо за, либо против. Ум не допускает третьей возможности. Причина проста: третья возможность станет смертью ума. Ум живет на крайностях, он ими питается.

Посредине, где две противоположности сходятся и противоречия растворяются, ум выходит из строя. Он не в состоянии понять, как противоположности могут быть одним целым. Но в сущем они действительно являются одним целым. Вы когда-нибудь видели, чтобы жизнь и смерть существовали отдельно друг от друга? Только ваш ум разделяет понятия и слова. Но взгляните на сущее: жизнь переходит в смерть, смерть переходит в жизнь. Между ними нет разделения, они являются частями одного целого.

Это ум создал идеи красоты и уродства. Но в сущем... Как вы думаете, если хотя бы на секунду человеческий ум исчезнет с лица земли, останется ли красота или уродство? Будет ли роза по-прежнему красивой? Нет, поскольку не будет ума, не будет того, кто судит о красоте розы. Красота и уродство — это суждения ума.

Роза останется, останутся и ее шипы, однако исчезнет оценка, поскольку исчезнет оценивающий. Роза и шипы будут существовать вне иерархии. Роза не будет лучше шипов. Ноготки не будут считаться бедными цветами, а розы — богатыми; они будут на одном уровне.

Иерархия создается умом: «ниже», «выше», «за» и «против».

Попробуйте подумать иначе: на минуту позвольте уму продолжать работать, но отбросьте все суждения (что не так легко сделать). Представьте себе, что ум исчез, и вы увидите, что тогда ничто уже не может быть красивым или уродливым. Вещи существуют сами по себе вне сравнений, суждений и оценок.

Теперь попробуйте сделать еще одну, более трудную вещь. Позвольте уму быть, но не судить — никаких суждений в течение часа. Может ли что-нибудь быть красивым или уродливым? Может ли что-нибудь быть моральным или аморальным? Могут ли существовать святой и грешник? На час все эти категории исчезнут, и впервые вы ощутите связь с истинной реальностью, а не с реальностью, спроецированной и сфабрикованной вашим умом. Ваш ум постоянно создает свою собственную реальность. Вне его реальности кто такой грешник и кто такой святой?

Человеческий ум приветствует любые крайности, потому что они являются его жизненной силой. Когда же две крайности встречаются, они нейтрализуют друг друга, и возникает вакуум. В этом и значение срединного пути: позвольте двум крайностям встретиться и нейтрализовать друг друга, и тогда вы вдруг перестанете быть теистом или атеистом. Эти категории потеряют всякий смысл. Но ум не готов позволить этому случиться — ни в религии, ни в философии, ни даже в науке.

Недавно я видел документальный фильм об истории математики. Всю историю математики можно рассматривать как проблему человеческого ума. В течение двух тысяч лет на Западе и в течение пяти-десяти тысяч лет на Востоке ученые пытались создать идеальную науку. И они убедились, что только математика может быть высшей наукой, по той простой причине, что вокруг нас нет «математических» предметов. Это — чистая наука. Вы не видите математических объектов: математических стульев или математических домов. Математика — это чистая игра идей. Она состоит не из вещей, а из идей. А поскольку идеи являются достоянием вашего ума, вы можете совершенствовать их до тех пор, пока они не достигнут наивысшей чистоты. Таким образом все пришли к согласию, что именно математика может стать самой чистой наукой. Но тут возникли сложности. Математики не понимали, что ум уже сам по себе является проблемой, и пытались посредством ума создать науку, лишенную проблем, противоречий и парадоксов.

Вы можете играть в эту игру. Вы можете построить высокое здание, но каждый раз, когда вы будете смотреть на его фундамент, вы будете видеть, что основная проблема осталась неразрешенной. Например, Евклидова геометрия... Я так и не смог ее усвоить, потому что не мог согласиться с основными гипотезами. Мой учитель геометрии сказал мне:

— Твоя проблема меня не касается. Все вопросы — к Евклиду; выйди вон из класса, найди Евклида и решай с ним свою проблему! Я бедный учитель, мне платят за мою работу. Меня совершенно не касаются его основные аксиомы. Я преподаю то, что написано в учебнике. Меня нисколько не интересует, верны или нет его основные гипотезы. Убирайся вон!

Он сказал, что больше не пустит меня на свои занятия.

Я спросил его:

— Но как же вы можете год за годом преподавать эту геометрию, зная, что идеи, лежащие в ее основе, абсурдны?

— Я не знал этого. Это ты пытаешься вдолбить мне в голову, что они абсурдны. Меня это никогда не волновало; я не ученый и не математик, я простой бедный учитель. Я никогда не хотел быть учителем. Я пытался найти другую работу, но нигде не было вакансий. Совершенно случайно я оказался учителем. Так что не мучай меня. Предъявляй свои претензии Евклиду и не впутывай меня в это дело. Если ты хочешь прочесть, что написано в учебнике, я готов тебе помочь. Но если ты будешь продолжать утверждать, что основные концепции неверны...

— Я не могу продолжать, пока не буду уверен в основополагающих идеях — это опасно: у здания нет фундамента, а вы мне говорите продолжать подниматься по ступеням небоскреба? Я не могу подняться ни на дюйм. Вначале я должен быть уверен в существовании фундамента, поддерживающего небоскреб. Вы упадете — это ваше дело — но я не собираюсь падать вместе с вами. Если вы хотите покончить жизнь самоубийствам, пожалуйста.

— Чушь! Еще никто не кончал жизнь самоубийством из-за Евклида. Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, что сказал. Это самоубийство. Ни один из постулатов Евклида изначально не имеет объяснения. И тем не менее вот уже две тысячи лет Евклид считается основателем не только геометрии, но всех наук, потому что они зиждутся именно на его идеях. Например, он утверждает, что линия имеет только длину.

Я попросил своего учителя:

— Нарисуйте линию, которая имеет только длину. Как только вы ее нарисуете, у нее тут же появится хоть и маленькая, но ширина. А точка по Евклиду не имеет ни длины, ни ширины. Изобразите точку, которая не имеет ни ширины, ни длины. Тот же Евклид утверждает, что линия состоит из точек — одна точка следует за другой, образуя ряд. Итак, линия имеет только длину, а точка не имеет ни длины, ни ширины — как же тогда линия может иметь длину? Ведь она состоит только из точек, стоящих друг за другом. Откуда берется длина?