Из тумана, словно призрак, явился Снеж. Коротким движением отбил руку человека, оттолкнул рассвирепевшего Зезву в сторону.

— Глупец!! — в третий раз крикнул рвахел, отбрасывая полу плаща. — Это иллюзия!

Заиграли ножи во всех восьми руках. Ошеломленный Зезва увидел, как исчезает, растворяется фигура каджа с поднятыми руками. Боковым зрением Ныряльщик увидел новое движение. Вот он! Свист ножа, и извивающийся дзап корчится у ног.

— Бежим!

Крик Снежа утонул в свисте и шуме. Зезва увидел, как из молочной пелены появляется жуткая фигура с горящими красными глазами и сонмом змеевидных отростков, извивающихся вокруг бледного вытянутого лица с тонкими, чуть приоткрытыми губами. Улыбка скривила губы каджа Нестора. Он выбросил вперед правую руку. Невидимый молот обрушился на плечо Зезвы. Ныряльщика отбросило назад, ударило об валун, поволочило по гальке. В последний момент Зезва прикрыл руками голову и только ободрал свои девять пальцев на руках. Сплюнул кровь из прикушенной губы, с трудом отполз, озираясь. Где змееголовый?

Нестор появился мгновенно, вынырнув из молочного тумана. Вскинул руки, ища жертву. Зезва сглотнул и сломя голову бросился в сторону, нырнул во мглу. Только бы не споткнуться. Шипение за спиной заставило ускорить шаг. Так, метнуться в сторону, ага… Удар в плечо! Человек снова покатился по гальке. Резкая колющая боль, словно гигантское жало впилось в плоть. Шипение. Зезва перекатился на бок, с диким воплем давя извивающееся змеиное тело. Боль стала невыносимой. Зезва неимоверным усилием исхитрился схватить дзапа за хвост, или что там у него вместо хвоста. Вскрикнул от ожога, но стиснув зубы, отбросил от себя симбионта. Одним скачком прыгнул вперед. С хрустом опустил сапог, размазав заверещавшего дзапа о камни. Заорал вне себя:

— Получай, гютферана кусок, получай!!

Туман стал еще гуще. Зезва вдруг почувствовал, что тело словно удвоилось, утроилось в весе. С огромным трудом, задыхаясь, он переставил одну ногу, затем другую. С трудом переведя дух и отерев пот с лица, Ныряльщик возобновил свой путь сквозь кисельный, осязаемый туман.

— Тяжесть… — бормотал он, — … Лурджа…

Черная тень справа. Кадж. Зезва пытается увернуться. Тело не слушается. Кинжал… нужно выставить хотя бы лезвие перед собой, защититься! Рука не поднимается. Вернее, поднимается, но медленно, медленно… Кадж уже близко. Его движения тоже медленные… Лурджа тут…

Нестор выбросил вперед обе руки, и Зезва увидел, как что-то незримое, полупрозрачное атакует его сквозь слегка поредевший молочный туман. Волна. Увернуться. Почему кадж улыбается? Ныряльщик, превозмогая боль в плече и собственный утроившийся вес, стал уворачиваться. Как во сне, тысяча курвовых могил, как в проклятом сне! Улыбка каджа. Глаза с поволокой смотрят прямо на Зезву, значит, змееголовый видит, видит человека… Застонав, Зезва рухнул на колени, потому что тело налилось свинцом и отказывалось подчиняться. Слишком близко, не уйти. Вот оно — колышущееся в воздухе радужное нечто. Ударная волна. Замедленная, как во сне, как во сне… Зезва попытался облизать пересохшие губы, но не смог — язык не хотел слушаться. Ржание. Громко, заложило уши. Кадж снова улыбается, исчезает в молочной мгле, напоследок… помахав человеку рукой! Трудно дышать. Топот копыт. Дрожит земля под ногами.

Как во сне. Да. Огромный чудовищный силуэт коня прямо перед глазами. И маленькая фигурка мальчика, вцепившегося в сверкающую синеватым светом гриву. Глаза Лурджи останавливаются на Зезве. Чудовище оглашает туман истошным ржанием, исполинские копыта вспахивают гальку. Острые осколки летят вокруг, медленно, словно… Кто это кричит?

— Беги!..

Мальчик? Снеж? Зезва не в силах сдвинуться с места, даже моргнуть не в силах.

— Уходи!..

Лурджа сверкает глазами, храпит и встает на дыбы перед Ныряльщиком. Глаза мальчика встречаются с глазами Зезвы, и человек узнает его. Маленького мальчика, того самого, который…

Гремит гром, и под его звуки Лурджа уносится прочь, унося седока.

Из изрядно поредевшего тумана появился рвахел, засыпал человека вопросами. В ответ Зезва лишь молча покачал головой. Оглядевшись, Снежный Вихрь заметил следы чудовищных копыт, замер на миг, затем потащил чуть пошатывающегося Зезву за собой. Ныряльщик шел и бормотал: "Как во сне, как во сне…". Перед глазами стояла картина: чудовищный конь и маленький мальчик на спине чудовища.

Королевский звездочет Ваха Гордей с кислым видом смотрел, как Эниох перебирает ворох бумаг. Свинячие глазки теневика пытливо бегали по отчетностям, печатям и калькуляциям. Время от времени заместитель Гастона Черного поднимал взгляд на звездочета, приветливо кивал и снова погружался в чтение. Ваха вздохнул. Поискал глазами указку на столе, схватил и с наслаждением почесал горб. Неужели комары? Рановато. Ночи еще прохладные. Впрочем, могли расплодиться на болотах за Южными воротами, подлецы.

Эниох уже довольно долгое время внимательно изучал свиток, из которого на нитке свисали остатки сургучной печати. Гордей хмыкнул. Нашел. Видно не зря Черный их муштрует.

Теневик поднял бегающие глазки.

— Отчет про ежемесячный ремонт второй и третьей стены защитного периметра фортификационных сооружений крепости города Цум, — чуть скрипучим голосом сообщил Эниох. Бегающие глазки замерли, уставившись Гордею в подбородок.

За окном крикнула чайка. Шумел прибой — море волновалось уже третий день, и на фоне багрового заката вздымалась к небу одинокая рыбацкая лодка. Смельчак, подумал Ваха, снова переводя взгляд на теневика.

— Ремонт стен, — задумчиво повторил Эниох, выжидающе рассматривая подбородок казначея.

— Ты заметил, достойный теневик, — кивнул Ваха. — Это делает честь твоей наблюдательности.

— Здесь, — агент ткнул полосатым пальцем в свиток, — ясно видно, что суммы, выделенные на починку и содержание стен за последние месяцы, просто огромны.

— Огромны, — подтвердил Гордей, тщетно пытаясь достать указкой место укуса на спине. — Не комары, а летающие дэвы, клянусь трубой…

Теневик снова углубился в свиток.

— Тысяча восемьсот золотых окронов ежемесячно, достопочтенный Ваха. За эти деньги можно построить новую стену.

— Ну, не новую стену, дорогой друг, но половину точно.

— Инспекция проведена?

— Ну и словечки у вас в Тени используются, достойный Эниох, — засмеялся звездочет, спрыгивая с подоконника и подходя к сидящему в кресле теневику. Свинячие глазки снова уставились на подбородок горбуна. И тут же снова забегали, засуетились.

— Этот Кир Зелон был крупной шишкой в купеческой братии, а, господин казначей?

Ваха Гордей промолчал, лишь утвердительно кивнул. Разговор с любым теневиком похож на допрос. Наверное, даже если теневика будут казнить, он будет перед смертью допрашивать палача.

— Он заведовал сбором средств на содержание стен, господин Эниох.

— Заведовал, да… Если допустить, что убитый являлся вражеским шпионом, какой резон его убирать? — Эниох на мгновение прикрыл глаза, и Ваха удивился, насколько другим стало лицо теневика. Похожим на лицо ребенка. — Уничтожить столь ценного лазутчика.

— Выборный глава суконщиков, несомненно, ценный шпион в стане врага, — не без сарказма сказал Гордей.

Теневик открыл глаза, и ребенок превратился в агента Тени с бегающими в разные стороны свинячьими глазками.

— Весьма ценный, — Эниох не заметил насмешки или не подал вида, что заметил.

"Ты далеко не так глуп, каким кажешься на первый взгляд, — подумал Ваха Гордей. — К сожалению, не глуп. Друг Секундус назвал бы тебя вгрызающимся. Да, именно вгрызающийся. Словно сторожевой пес. Если твои зубы на чьей-то глотке, то всё, не разожмешь. Да, друг Эниох, кажущиеся глупыми частенько оказываются умнее всех…"

— Скоро прибудет командующий Олаф, — произнес Ваха, наконец. — Мы собирались отправиться на осмотр крепостных сооружений. Вы с нами?

К разочарованию Гордея Эниох согласился. Впрочем, иного ответа звездочет и не ожидал. Он налил теневику вина, но тот покачал головой, не без раздражения махнув рукой. Ваха вспомнил, что теневик не переносит крепких напитков. Он улыбнулся и пригубил вино. Терпкое.