В то же время нельзя не принять во внимание и той истины, что Господь никогда не отнимет свободы у человека: благодать-то всем и всегда готова помочь во спасение, да мы-то не всегда приемлем своею свободною волею и разумом ее помощь. Чудная картина, начертанная апостолом Японии, основная мысль его письма, что "все народы и в них отдельные личности усвоят Христово учение и подвергнутся благодатному действию его", едва ли может быть принята безусловно; история не дает права думать так. Она знает много народов, и народов великих, от коих не осталось теперь потомства или же едва прозябают жалкие останки, например: сирохалдейцы, копты, сирийцы и другие. Где слава древнего Египта, Карфагена, Финикии? Да и Греция, и Рим - эти владыки мира когда-то - не кончают ли свое историческое дело?

Но можно ли о них сказать, что "все отдельные личности" в них "усвоили учение Христово"? Ясно, кажется, что мысль в Бозе почившего святителя Николая Японского требует оговорки или поправки; конечно,- все отдельные личности, способные восприять благодать спасения, принадлежащие к сим народам, восприняли ее и вошли в состав сынов Царствия Божия и относительно их дело Божие завершено. Но в целом ни об одном народе нельзя сказать, чтоб он проникался вполне идеалов учения Христова, а только в сих избранниках благодати. Само собою понятно, что тут разумеются не одни Богом прославленные и Церкви известные лица, записанные в святцах церковных: если во дни пророка Илии, когда нечестие народа израильского достигло крайнего предела и пророку Божию казалось, что он остался один, Господь знал Своих верных и считал их более семи тысяч, то, конечно, в каждом народе Он знал и спасал в царство Свое вечное множество избранных. И если оглянуться назад и обозреть историю Церкви, то мысль святителя Японского Николая в исторической перспективе окажется исполняющейся, только не в общем, не во всем человечестве сразу, а постепенно, в его отдельных членах, отдельных народах.

Невольно вспоминаются слова притчи Христовой в их буквальном смысле: "Царство небесное подобно купцу, ищущему доброго бисера - дорогой жемчужины: благодать Божия как бы обходит все народы и ищет дорогой жемчужины человеческого и доброго и свободного произволения ко спасению и отбирает сии жемчужины в кошницу свою, и очищает их, и соделывает силою Христовою носителей сих жемчужин сынами Царствия Божия. Царство Божие растет и совершает свое дело в человечестве, но, по слову Христову, творится сие незаметно. И когда оно окончит свое дело, тогда и миру конец. Между прочим, потому и неизвестно, когда это будет, что людям неизвестны в точности успехи дела Божия, ибо сие дело не может входить в круг их наблюдений. Сие ведомо только единому испытующему сердца и утробы, единому Сердцеведцу, Который знает все и всему сроки уставляет. Что касается ветхозаветных пророчеств, изображающих в светлых чертах царство Мессии, то ведь известны толкования на эти места Священного Писания у святых отцов: "вершины совершенства" человечество достигает не на этой грешной земле, а на земле новой; на небе новом, где живет правда, по слову апостола Христова.

Я написал свои мысли святителю Японскому Николаю и от него получил такой ответ: "Я не говорю и не думаю, что "всякий народ должен достигнуть высшей степени христианства". Моя мысль и твердое мое убеждение, основанное на слове Божием, то, что все народы в мире и каждый народ в отдельности непременно должны услышать Евангелие; в какой степени христианизации достигнет каждый народ, это зависит от свойства его, от того, широко или узко оно отверзает свое сердце для принятия благодати Божией. Но отдельных святых личностей, "достигших высшей степени христианизации", непременно должен дать каждый народ, хотя бы он в массе и не был достоин высоко пред Богом.

Так мы имеем почти недостижимых по обилию благодатных даров Ефрема из Сирии, Антония из Египта, Павла Фивейского из Африки и т. п. Что до родимого нашего русского народа, к которому мы имеем честь и счастье принадлежать, то я тоже убежден, что он еще на пороге своей исторической жизни и что сомневаться в его будущем и тем более отчаиваться за него - просто грех. Разные болезни нападают на юное тело - корь, оспа, скарлатина, но если оно не хило от природы, то благополучно переносит их и продолжает расти и развиваться. И насекомые любят нападать на мягкое юное тело - тоже временная и преходящая напасть, пока тело окрепнет, мускулы сделаются более твердыми. (...).

И много-много других еще насекомых точит и будет точить мягкое и рыхлое тело (иноверцы, сектанты, атеисты), но по течению времени они будут сбрасываться, тело очищаться, и оно заживет, наконец, всеми своими силами, и Бог весть потом сколько веков пройдет, пока страшный червь могильный нападет на великий, уже одряхлевший русский организм и свалит его в могилу. Таковы мои искренние убеждения, немало одушевляющие и ободряющие меня. Если Ваше Преосвященство в письмах моих найдете что-либо пригодным для печати, то я могу быть только благодарен Вам за это".

В дальнейших письмах Архиепископ Японский, касаясь народной жизни в России, пишет: "Россию ждет светлое будущее, что она еще не стара..." А нам разве не видится вдали или по крайней мере не грезится светлое будущее России? Ужели Господь создал такой многочисленный народ и вместе такое необъятное тело Церкви только для того, чтобы отдать его на съедение червям? Разве Россия развила все силы и таланты, заложенные в ея организме, и изжила их? Нет, по всем признакам она - молодое историческое тело, возрастающее на смену стареющим организмам. Думать иначе было бы хулою на Промысл Божий. Тогда отчего же и мрачно смотреть?

Молодому организму свойственны разные болезни: и корь, и оспа, и расстройство желудка от незрелых или несвежих плодов, и ушибы, и поранения, и разное другое. Все это и есть ныне с Россией. А прежде разве этого не было? Или было меньше? Полноте! Несколько в другом роде, но, пожалуй, было и побольше. Припомните так близкие к нам времена еще барщины, с ее жестокостями, ее безнравственностью, ее бесшабашным произволом; бросьте взор дальше, когда собак называли именами патриарха, и дальше - до беспросветной татарщины и беспрерывной эгоистической распри князей.

Когда же было лучше? Никогда. Если сложить сумму добра теперь под лучами Божией благодати, разлитого по всему миру России, и сравнить с суммою такого же добра какого хотите периода прежних времен, то, наверное, скажется теперь значительный перевес, как и подобает в возрастающем организме".

Из творений митрополита Вениамина (Федченкова)

Глубокочтимый батюшка о. Александр!* (*Адресат писем - один из русских священников в Париже, где в то время было несколько иереев с таким именем.- Ред.) Благословен Бог наш, "Имже живем, и движемся, и есмы" (Деян. 17, 28).

Вы спрашиваете меня по поводу занятий вопросом о близости и сроке конца мира. Я не буду отвечать на это прямо. А только напишу: как реагирует на это мое сердце и сознание религиозное?.. Господи, благослови!

1. Мне такими вопросами не хочется заниматься, ибо я считаю себя бессильным решить их окончательно в ту или иную сторону. А что касается вопроса о сроке, то я даже религиозно страшусь приступать к нему: помилуй меня Господь от этой дерзости!

2. Для меня очевидно до болезненной осязательности, что моя главнейшая задача - спасение, в частности выражающаяся в необходимости беспрерывной борьбы со грехами, молитвы, исполнения ближайшего долга и целого ряда других, важных для меня и ближних дел. Поэтому занятие подобными вопросами (о сроках в особенности) мне представлялось бы подобным тому, как если бы больной, забросивший заботу о своем лечении, стал бы изучать: когда он помрет? И что будет с ним после этого?

Может быть,- те умеют сочетать и "изучение", и лечение? - Не знаю... Но сомневаюсь... Впрочем, я пишу о себе: для меня - не до этого! Даже больно подумать сейчас, если бы я бросился в эти вопросы. О Боже! Будь милостив ко мне окаянному, многогрешному, пустому ("Чертог Твой вижду, Спасе Мой, украшенный, а одежды не имею - войти в него!").