Ужасаясь своей собственной глупости, она посмотрела на него – от обиды он весь потемнел, но уже в следующую секунду кровь отхлынула от его лица.

– Последние две недели? – медленно и угрюмо переспросил Люк. – Я должен доказывать свое алиби, Верити? Что же, в последние две недели я занимался личными делами… – На лице его застыла холодная маска, и Верити непроизвольно прижала кулаки к бокам. – Я был у моей бывшей жены, у моего бывшего тестя, у моих родственников в Аргентине, играл в поло и по каким-то непонятным причинам тосковал без тебя!

– Люк, я…

– Ну, а теперь позволь и мне задать тебе вопрос, чтобы удостовериться, правильно ли я тебя понял, Верити, – продолжал он низким голосом со все более явным акцентом. – Ты обвиняешь меня в том, что я ставлю тебе палки в колеса? Ты это серьезно?

– Все, что я могу сказать, так это то, что у нас самым загадочным образом уплывают все заказы… Честно говоря, мы рады уже тому, что у нас есть хоть этот контракт! – выпалила она срывающимся голосом, не в состоянии привести в порядок мысли, окончательно смешавшиеся под его рассерженным взглядом.

– И тогда ты подумала обо мне? – холодно протянул Люк. – Наиболее вероятный кандидат на подобного рода закулисные интриги? Muchas gracias, Верити, большое спасибо! Твое доверие чрезвычайно трогательно!

– А почему я должна тебе доверять? – раздраженно спросила она. – Ты можешь назвать хоть одну причину?

Люк, взяв ее за руку, резко притянул к себе. Его прикосновение обожгло ее, оборона начала рушиться.

– При отсутствии доверия все остальное теряет всякий смысл! – мрачно сказал он, глядя на нее с такой убежденностью, что она в смятении замолчала.

– Люк, ни ей, ни мне и в голову не приходило, что ты в этом повинен, – спокойно вмешалась Сара. – Просто сегодня Верити немного не в себе… – Это правда? – насмешливо протянул он.

– Мы очень сильно озабочены, – торопливо продолжала Сара, предостерегающе взглянув на Верити. – Если в ближайшее время нам не удастся докопаться, кто причиняет нам неприятности, наша фирма пойдет под откос, а утвердиться вновь будет очень трудно!

– Предоставьте это мне, – сказал Люк, неприязненно гладя на побледневшее лицо Верити. – Я проведу небольшое расследование. Кто бы это ни был, он очень пожалеет, что не выбрал другой объект… Интересный у нас произошел разговор, – холодно заключил он, и под ложечкой у Верити засосало еще сильнее. – Прошу прощения, но мне надо поговорить с конюхами… Потрясенная, она молча смотрела, как он уходит с присущей ему гибкой грацией. Когда он исчез за дверями конюшни, Верити в отчаянии закрыла глаза, едва владея собой.

– По правде говоря, Верити, если бы ты не была моей старинной подругой и моим партнером, я бы придушила тебя на месте своими собственными руками! – говорила Сара, обнимая ее и почти волоча к бару. – Но поскольку ты все-таки моя старинная подруга, мне остается только заказать тебе крепкого бренди, прежде чем туг начнется настоящая катавасия. Пошли…

Верити и сама не понимала, как пережила последующие несколько часов. С профессиональной улыбкой на губах, окруженная светилами из мира спорта, бокалами с шампанским, она каким-то чудом заставила себя разговаривать и даже смеяться, не забывая следить за тем, чтобы на столах все было. Но сознание ее отмечало только присутствие Люка – он ходил среди тех же людей, но сохранял дистанцию, как будто они совершенно незнакомы.

– Начинается матч. Ты пойдешь? – спросила Сара, озабоченная бледностью Верити. – Ты в порядке, дорогая? На тебе лица нет!

– У меня все хорошо…

– Чем скорее вы с Люком заключите перемирие, тем приятнее здесь будет обстановка!

– Перемирие? – горько переспросила Верити. – Это невозможно! После моей сегодняшней выходки Люк просто вычеркнет меня из списка женщин, достойных его внимания…

– Какого черта тебя дернуло обвинять его в наших неудачах? – не сдержалась Сара, непонимающе качая головой.

И тут мужской голос объявил через громкоговоритель о начале матча, поблагодарил спонсоров за щедрость и даже отметил прекрасно организованный буфет и поздравил с этим «Верити Лейси Кейтеринг».

– Я не знаю, что со мной было, какое-то затмение! – Верити устало улыбнулась и, положив руку на лоб, прикрыла глаза. – Все получилось как-то само собой. Самое смешное – это то, что я и не думала его подозревать! Но теперь все кончено. Речь шла о доверии, а я просто-напросто разнесла в пух и прах свой шанс!

– Твой шанс? – мягко поддразнила ее Сара. – Но разве ты не говорила, что между вами даже и намека ни на какой роман нет? Неужели Люк тебе все-таки небезразличен?

– Еще как небезразличен, – тихо согласилась Верити и отвернулась, глубоко вздыхая. – Он мне настолько небезразличен, насколько не был ни один человек за всю мою жизнь, Сара! Я люблю этого проклятого мужлана до умопомрачения. Я влюбилась в него с первого взгляда, еще до того, как погиб Эдвард, и он меня за это презирает!.. Не правда ли, это самая смешная история, какую ты когда-либо слышала?

Под яркими лучами солнца восемь игроков легким галопом выехали на поле. Зрители занимали свои места. Очаровательные шляпки, шелковые платья-костюмы, бинокли… Многие пришли с бокалами шампанского в руках. Стоял прекрасный майский день, легкий ветерок раздувал голубые и белые стяги клуба и рекламный плакат спонсоров над тентом. Верити была настолько озабочена, что, занимая место на трибуне, не сразу разобрала, что говорил усиленный громкоговорителем голос.

Но когда услышала, то даже покраснела: комментатор говорил именно о ней! О том, что пробирающаяся к своему месту блондинка в шелковом цвета морской волны платье – это и есть мисс Верити Лейси собственной персоной, создательница изысканных блюд, которые только что каждый из присутствующих имел возможность отведать, а рядом с ней – ее компаньонка, мисс Сара Карлтон. По рядам зрителей пробежала неровная волна аплодисментов, и Верити, мучительно растянув губы в улыбке, в замешательстве стала лихорадочно искать в сумке солнечные очки.

– Это твоих рук дело? – прошипела она, обращаясь к Саре и напяливая на нос темные очки.

Сара отрицательно качнула головой, закидывая ногу на ногу под цветочно-зеленым подолом платья и искоса поглядывая на игроков. – Но я догадываюсь, кто мог это сделать. А что, если это его первый шаг к восстановлению нашей репутации?

Время от времени она еще бросала на Верити удивленные взгляды, явно обескураженная тем, что услышала всего лишь несколько минут назад. Верити никогда не рассказывала ей о том эпизоде во Флориде, и сейчас, поделившись своей тайной с подругой, она почувствовала некоторое облегчение. Или это «последнее прости»? – горько подумала она. Ее страстное чувство к Люку, которое она так умело скрывала целый год, после сегодняшнего инцидента, видимо, обречено.

Наконец она отыскала статную фигуру Люка, недвижно восседавшего на гнедой лошади в центре поля с клюшкой на плече. Воитель в ожидании битвы, подумала она неожиданно для себя, впитывая его образ до мельчайших подробностей: от замысловатого шлема, повязок на запястьях, наколенников, сбруи и шпор до безукоризненно заплетенной гривы и хвоста лошади и полосатой попоны под седлом.

Интересно, это объявление через громкоговоритель – его рук дело? Привлекая к ней таким образом внимание, он, видимо, хотел привести ее в замешательство – тонкий намек на то, что он ни в чем не виноват?

С пересохшим горлом она заставила себя посмотреть на всю эту историю с другой, положительной стороны: для фирмы такая реклама просто спасительна. При других обстоятельствах она была бы страшно довольна, но теперь только еще больше чувствовала себя виноватой. Ей было очень плохо, а именно этого, как ей представлялось, Люк и добивается…

Матч начался, и воздух заполнился топотом копыт, свистом клюшек и звуками ударов по мячу. Она точно зачарованная следила за игрой, как в тот роковой день в Палм-Спрингс во Флориде. Люк, как обычно, играл элегантно и напористо, высоко поднимаясь на стременах и наклоняясь к земле под головокружительными углами.