Растворив дверь, Фолкирк вытолкнул ее наружу и потащил вдоль дорожки. Розабелла была в ужасе. Куда подевались все слуги и лакеи? Кругом – никого. Фолкирк хитроумно выбрал место в дальней части сада, куда редко кто-либо забредал, поскольку там находились заброшенные конюшни.

– Обернитесь, Фолкирк! – В ледяном, властном голосе звучала угроза.

Фолкирк резко обернулся и отпустил свою жертву.

– Роза, беги! – крикнул Филип, не спуская взгляда с противника.

Тот с ревом набросился на Филипа. Розабелла вскрикнула и закрыла лицо руками. Произошло то, чего она так боялась: Филип будет избит, покалечен и умрет, как Стивен. Господи, она этого не перенесет!

Слышалось тяжелое дыхание мужчин, стук и хруст костей от ударов, а также рычание Фолкирка. Роза отняла руки от лица. Что же она беспомощно стоит в стороне, когда Фолкирк калечит Филипа! Она подбежала к мужчине, стоявшему над распростертым на земле телом, и стала осыпать его ударами.

– Роза! Послушай, Роза! Погоди! Больно же!

Розабелла замерла – это был голос Филипа. Она посмотрела вниз – на земле лежал Фолкирк и стонал.

– Филип! Это ты! А я подумала… – Розабелла залилась слезами.

– Ты подумала, что такой джентльмен, как я, не сумеет драться с бандитом Фолкирком. Я говорил тебе, Роза, что в своей жизни не всегда вращался среди джентльменов. Успокойся, любимая, успокойся! Пойдем, я отведу тебя к Эмилии и найду кого-нибудь приглядеть за этим канальей, пока я не вернусь.

Они пошли обратно по коридору. Филип остановил проходящего лакея:

– Там в саду на земле лежит человек. С ним произошел несчастный случай. Побудьте около него, пока я провожу даму, хорошо? Но не отпускайте его!

Лакей обратил внимание на порванное платье Розабеллы и ее испуганный вид, а также на взлохмаченные волосы Филипа и прорехи на сюртуке. На его неподвижном лице промелькнуло любопытство, но он тут же невозмутимо ответил:

– Конечно, мистер Уинболт. Где, вы сказали, находится этот господин?

Затем Филип послал другого лакея за Эмилией и, когда сестра пришла, препоручил ее заботам Розабеллу.

– Отведи ее в женский будуар и попробуйте зашить ей платье. Я сейчас закончу кое-какие дела и тут же отвезу вас обеих домой.

Он ушел обратно, но не успел выйти за дверь, как увидел лакея, который с болезненной гримасой поднимался с колен.

– Вы не сказали мне, что он дерется! – недовольно произнес лакей. – Только я подошел к нему, как он ударил меня по лицу, перелез через стену – и был таков. Я и позвать никого не успел. Уж простите, мистер Уинболт.

Филип пришел в ярость.

На следующее утро, еще до того, как дамы проснулись, он направился в «Боу – Стрит».[12] Из здания он вышел в сопровождении неприметного на вид человека, который постоянно озирался вокруг. Его имя было Барнаби Стоукс.

Обязанности телохранителя давались Барнаби Стоуксу намного лучше, чем обязанности конюха или лакея, которые ему было предписано исполнять для видимости. Но однажды Филип договорился с лордом Честерфилдом, и тот одолжил ему одного из своих лакеев по имени Дженкинз. Это с ним тогда на балу Фолкирк обошелся столь грубо.

Барнаби Стоукс, числясь официально конюхом Филипа, следовал на почтительном расстоянии за мисс Уинболт и ее подругой мисс Келланд, когда те выходили из дома. Их сопровождал также и новый лакей.

Дженкинз и Барнаби Стоукс прекрасно поладили. Оба охотно выполняли свои обязанности, а именно охрану хозяев. Оба считали мистера Уинболта истинным джентльменом, приятным человеком и к тому же щедрым. А две молодые леди оказались на редкость милыми.

Филип и Розабелла под неослабным оком двух охранников обыскали сверху донизу особняк Орудэев, ища документы, которые так стремился заполучить Фолкирк. Но они ничего не нашли. Видно, Стивен слишком хитроумно их спрятал.

– Я так надеялась, – горевала Розабелла, – думала, что нам удастся отделаться от Фолкирка и навсегда забыть о нем. А теперь…

– Не отчаивайся. Не один Стивен затаил злобу против Фолкирка. Назови мне имена всех его знакомых, какие только вспомнишь.

– Фолкирк, Барроуз, Джон Кингсли… Еще был человек по имени Норт… нет, Нэрн! Сэмюель Нэрн. И еще – Фрейзер, кажется, но я его никогда не видела. Потом еще Декостер…

– Чудесно, а теперь я отправлю Дженкинза и Стоукса разузнать побольше о названных тобой людях, Роза.

Когда Филип показал Стоуксу и Дженкинзу список, Стоукс заявил, что одно имя ему известно.

– Сэмюель Нэрн как раз сидит в Ньюгейте.[13] Мой приятель отправил его туда месяц назад.

– За что?

– Бедняга по уши влез в долги. Просадил все деньги на попойки и на продавцов опиума.

– А мы можем его увидеть? Он вменяемый?

– Думаю, что да. Хотя, конечно, Ньюгейт кого угодно сломит. Но я смогу его увидеть.

– Тогда вот что: я хочу, чтобы вы повидали мистера Нэрна и расспросили его кое о чем. Я запишу вопросы. Если мистер Нэрн сможет мне помочь, то я в благодарность тоже ему помогу. Так и скажите.

– Мистер Уинболт! Простите, сэр…

– В чем дело, Дженкинз?

– Сэр, мистер Кингсли умер, но я знаю его бывшего слугу. Мне с ним поговорить, как вы считаете?

– Да! Узнайте, если удастся, что произошло перед смертью мистера Кингсли, и вообще все, что может оказаться полезным. А как насчет Барроуза? Что о нем известно?

Оба отрицательно покачали головами, однако Барнаби Стоукс обещал узнать о нем у приятелей в «Боу-Стрит», а Дженкинз сказал, что поспрашивает в трактирах «Друг лакея» и «Бегущий пес», а также в других местах, где собираются слуги, чтобы поболтать и отдохнуть.

Результат их усилий оказался многообещающим. Сэмюель Нэрн не только находился в своем уме, но выразил готовность рассказать про Фолкирка, если мистер Уинболт ему поможет. Нэрн был согласен подписать документ, в котором говорилось, что ему, Сэмюелю Нэрну, Фолкирк хвастался, что убьет Джона Кингсли.

Камердинер Джона Кингсли после небольших уговоров тоже согласился свидетельствовать, если потребуется, что в ночь, когда умер мистер Кингсли, он слышал, как его хозяин ругался с другим джентльменом, и хотя самого этого джентльмена он не видел, но слышал, как мистер Кингсли называл его «Селли». Этот самый «Селли» угрожал хозяину, а на следующее утро камердинер обнаружил мистера Кингсли мертвым. Он вспомнил, что голос «Селли» очень похож на голос некоего мистера Джулиана Фолкирка.

– Должен вас предупредить, мистер Уинболт, – сказал Стоукс, – что на свидетельства слуг и сидящих в тюрьме должников в суде не очень-то обращают внимание. Особенно если этот самый «Селли» и есть мистер Фолкирк, который вот – вот станет лордом.

– Так это он был тогда ночью в саду! – не удержался от восклицания Дженкинз. – А я-то все ломал голову, где я его раньше видел? Провалиться мне на этом месте! Вот так мистер Фолкирк!

– Я понимаю, в чем сложность, Стоукс, – сказал Филип. – Суд меня пока не интересует. Но если я соберу достаточно доказательств, чтобы уговорить Барроуза для спасения своей шкуры признаться, то мы сможем убедить судью принять соответствующие меры.

– Значит, вам нужен Барроуз?

– Он – правая рука Фолкирка.

– Хорошо, мистер Уинболт. Я вам его отыщу.

За несколько дней Филип собрал немало информации: показания Сэмюеля Нэрна; заявление, подписанное камердинером Кингсли; хотя в «Боу-Стрит» ничего не знали о Декостере, кто-то вспомнил о Да Косте, который был связан с каперами[14] в Бристоле; Барроуз был обнаружен в одном из пользующихся дурной репутацией трактиров. И Филип разузнал также о Фрейзере, человеке из приличной семьи. Он пользовался известностью в свете, но после того, как по Лондону расползлись слухи о его грубом обращении со слугами, на некоторое время исчез из виду, однако недавно вновь появился. Что касается Фолкирка, то он пропал, как в воду канул. Филип ломал голову над тем, что еще предпринять, когда произошел непредвиденный и все осложнивший случай…