– Откуда вы знаете? Вы даже не подозревали об их существовании, когда там жили.

– А если Фолкирк меня увидит?

– Об этом я позабочусь! Вы поедете со мной?

Розабелла глубоко вздохнула. Она обещала ему помочь, и это – первый шаг.

– Что ж, хорошо. Я поеду, – смело ответила она.

Вечером ей понадобилось собрать все свое мужество, когда Филип начал расспрашивать ее о жизни со Стивеном Ордуэем. Он был очень терпелив, но воспоминания все равно приносили ей боль. Постепенно он подвел ее к тому периоду, когда она впервые заподозрила, что ее муж вовлечен в противозаконные дела.

– С самого начала мне стало ясно, что наш брак обречен на неудачу, – сказала она.

Филип положил свою ладонь поверх ее рук.

– Не надо об этом, Роза. Ваш отец поведал мне, что из себя представлял Ордуэй.

– Спасибо, – сказала она. – Но это повлияло на то, что произошло потом. Стивен был привязан к матери и всегда хотел ей угодить, а ко мне относился с предубеждением. У нас с ним ничего не получалось. – Она закрыла глаза, а когда вновь открыла, то в них читалось страдание. – Он винил меня и злился. И я долгое время считала себя виноватой. Старалась всеми силами понравиться ему. Но потом он нашел того, кто ему действительно был нужен. Стивен сказал, что любит кого – то по имени Селдер. Она стала ходить по комнате, не глядя на Филипа. Отдельные слова, вырывавшиеся у нес, показывали, в каком напряжении она находится и как ей стыдно их произносить.

– Я была унижена и оскорблена, так как решила, что Стивен завел любовницу, но в то же время почувствовала облегчение, поскольку это означало, что он оставит меня в покое! И по крайней мере он был счастлив.

Филип, едва дыша, слушал историю мучений Розы. Его обуревали жалость и гнев, но он не осмелился прервать ее – пусть она наконец избавится от язвы, разъедавшей ее многие годы.

– Однажды, – продолжала она, – тетя Лаура и Стивен сильно поссорились. Из – за меня. И, как всегда, во всем оказалась виновата я. Стивен все еще глубоко любил мать и очень переживал ссору. Он решил наказать меня и в тот же вечер, когда тетя Лаура ушла, привел в дом Фолкирка. Вначале я ничего не поняла. Я ожидала, что «Селдер» – это женщина. К тому же я не подозревала о существовании подобных вещей! А когда поняла, пришла в неописуемый ужас. Стивен нас познакомил и стал передо мной демонстрировать свою страстную влюбленность в этого человека. Фолкирк сначала обращался со Стивеном как с назойливой собачонкой. Он даже был добр с ним. И представляете? Несмотря на охвативший меня ужас, он почти мне понравился!

– Когда же вы изменили свое мнение?

– Постепенно мне стало ясно, что Фолкирк за деньги способен на что угодно. Он и еще несколько человек очень разбогатели, снабжая отчаявшихся людей опием и еще кое-чем похуже…

– Похуже?

Ответ Розы прозвучал из темного угла комнаты, куда не доходил свет свечей, словно она нарочно спряталась.

– Это было жутко… Дети… Я не могу говорить. Сил нет!

Она замолкла, и дыхание у нее сделалось прерывистым. Филип боролся с желанием подойти к ней, вывести из темноты, подбодрить. Но он принудил себя оставаться на месте. Надо, чтобы она освободилась от этих гнусных воспоминаний, а время для залечивания ран еще будет.

Розабелла продолжала:

– Вот тогда я и изменила свое мнение о Фолкирке. Я оказалась в совершенно безвыходном положении. Стивен был как в дурмане, поделиться с тетей Лаурой я не могла, а больше рядом никого не было.

– А Анна и ваш отец?

– Как же я могла обратиться к ним? Я чувствовала себя… замаранной и не хотела отравитъ им жизнь, сообщив то, что узнала сама. Да я возблагодарила Бога за то, что Темперли находится так далеко от Лондона. – Она внезапно замолчала, и Филип, не в силах больше сдерживаться, подошел к ней и обнял. Но Розабелла отстранилась от него. – Я хотела бы закончить, – сказала она. – В общем, дальше события разворачивались так: Фолкирку наскучило обожание Стивена, и он решил переключиться на меня.

До сих пор Розабеллу почти не было видно – казалось, что существует только ее голос, вещающий из темноты обо всем этом кошмаре. Теперь она вышла на свет и села, словно ноги отказывались ее держать. Филипу достаточно было взглянуть на побелевшее лицо и темные круги под глазами, как он понял: пора прервать эту трудную исповедь.

– Ненаглядная моя, я думаю, на сегодня хватит. Вы устали.

– Устала? Да, наверное. Я хотела довести рассказ до конца, но, вероятно, не смогу. Я не предполагала, что это такое – пережить все заново.

– Любимая, услышанного для меня вполне достаточно.

– Нет-нет! Я хочу рассказать вам все. – Она вздохнула. – Чтобы потом открыть чистую страницу. Но, наверное, лучше подождать до завтра.

На следующее утро Филип приехал из Ширингса очень рано.

– Господи! Вот уж не ожидала увидеть мистера Уинболта в такой час, – сказала Бекки. – До знакомства с вами, мисс Белла, он отличался хорошими манерами!

– Вероятно, он считает, что с нами можно больше не церемониться, Бекки. Он сделал мне предложение. И я его приняла!

– Ой, мисс Белла! Я так рада! Правда, я этого ждала. А он знает, на ком женится, мисс Роза?

– Да, конечно! И все равно любит меня. Бекки, он хочет поскорее увезти меня в Лондон и познакомить с дедом. Я собираюсь уехать завтра. Вы с Мартой успеете сложить мои вещи? Я вам попозже помогу, а сейчас у меня деловой разговор с мистером Уинболтом.

– Деловой! Как бы не так! – пробормотала Бекки, глядя вслед Розе, выбежавшей навстречу Филипу. – Что это за дела такие, когда целуются на виду у всех!

– Ну, вы не передумали? – встретил Филип Розабеллу вопросом.

– Нисколько. К тому же мне осталось досказать самое важное.

Они пошли в парк. Филип предупредил:

– Моя ненаглядная, как только почувствуете, что больше не можете говорить, сейчас же остановитесь.

– Филип, мне так легче – я хочу очиститься от этого. Я слишком долго молчала.

– Тогда расскажите мне, что произошло, когда Фолкирк обратил свое внимание на вас.

– Стивен был вне себя от бешенства. Он рыдал, кричал, клялся отомстить. Думаю, что именно тогда он написал те самые письма своему кузену.

– Письма? Что за письма?

– Нет, не те, что нужны Фолкирку. Обыкновенные письма к Джайлсу Стантону, в которых Стивен говорил о своем разбитом сердце, обвинял меня в дурном поведении. Джайлс, разумеется, всему поверил. А также и выдумкам из дневника Стивена.

– Подождите! Джайлс Стантон – резкий человек, но он никогда не был несправедлив.

– Я забыла – он ваш друг. Но вы, вероятно, знали его в других обстоятельствах. В общем, я полагаю, что Джайлс всему поверил, и, когда мы познакомились, проявил по отношению ко мне крайнюю недоброжелательность.

– Вижу, мне придется с ним поговорить. Но что произошло между Стивеном и Фолкирком?

– Я держалась подальше от Фолкирка, и он в конце концов забыл обо мне. К тому времени Стивен перенес свою привязанность на другого человека из их же круга. Во всяком случае, Кингсли стал появляться в доме чаще, чем Фолкирк.

– Кингсли?

– Джон Кингсли. Но вам его не найти – он умер. Не знаю, как и почему, подозреваю, что его убил либо сам Фолкирк, либо нанял кого-то. В тот последний вечер именно это кричал Стивен. Он был в бешенстве, грозился погубить Фолкирка и отправить его на виселицу. Вот почему я так боюсь, Филип. Этим двоим, Фолкирку и его прихвостню Барроузу, терять нечего!

– Но это не значит, что вы должны спрятаться в норку.

– Я это понимаю, но Анна-то ни о чем не знает!

– Я не очень беспокоюсь об Анне. Если с ней Джайлс, то она в безопасности, поверьте мне. С Анной сейчас надежный человек!

– Хорошо, постараюсь не волноваться. Когда мы отправляемся в Лондон?

– Вы будете готовы завтра утром? Успеете выгладить все платья?

– Все? Если я и ссорилась с Анной, то из-за ее гардероба! Она совсем не интересуется нарядами.

– Любовь моя, вы полгода пленяли меня в платьях Анны! Не стоит столь строго судить сестру!