Клод показал ей комнаты нижнего этажа и закончил экскурсию в библиотеке, которая, как и холл, была обшита деревянными панелями. Может быть, эта комната и была несколько мрачновата, но тем не менее у нее был свой, индивидуальный характер.

– Какой замечательный старинный дом! – воскликнула Верити совершенно искренне. – Понимаю, почему вы так любите его!

– Да, люблю, – с готовностью подтвердил Клод. – Он уже несколько столетий принадлежит нашей семье. – Проказливая улыбка появилась в уголках его рта. – Родовое дерево Каслфордов произвело на свет два вида плодов, мисс Хэркорт, – хорошие и дрянные. И гнилые яблоки появлялись на нем не так уж редко. Наш предок, который, собственно, и построил этот дом, являл собой пример как раз неприятного человека. По его инициативе в доме были заложены секретные ходы, чтобы можно было шпионить за приглашенными и использовать подслушанную информацию в своих целях. Отвратительный тип!

– Вот как?! – с интересом откликнулась Верити.

– Большинство тайных ходов было уничтожено при перестройке дома, но один, вот здесь, сзади... – он постучал по панели, раздался глухой звук, – до сих пор существует. Мы с Лоренсом обнаружили его, когда были еще мальчишками. Отец приказал забить входы, поскольку из коридора можно слышать каждое слово, произнесенное в комнате. А здесь, в этой комнате, в последние годы происходили очень секретные встречи, мисс Хэркорт.

– Никто бы никогда не догадался, что здесь есть вход! Он так хорошо замаскирован!

– Он здесь, – показал Клод на одну из секций. – Если как следует приглядеться, можно увидеть гвозди, которыми все надежно укреплено. Другой вход находится в спальне Лоренса. Хотите, покажу?

Заинтригованная, она с готовностью поднялась вслед за Клодом по украшенной резьбой лестнице.

– Лоренс ушел куда-то с отцом, так что маловероятно, что нас застигнут в личном убежище моего кузена, – сообщил ей Клод, когда они вошли в спальню. Стены спальни тоже были обшиты деревянными панелями, но резьба на них была другая – более искусная, чем в библиотеке или холле.

– Он иногда чертовски смешон – может разъяриться, если узнает, что кто-то заходил в его комнату.

Верити слушала вполуха, с большим интересом рассматривая панельную обшивку. В конце концов она заметила, что одна из секций немного отличается от других.

– Вот! – торжествующе воскликнула Верити. – За этим старым деревянным комодом.

– Очень хорошо! – Клод подошел и отодвинул комод от стены. – Хотя, держу пари, вы ни за что не обнаружите устройство, с помощью которого открывается эта дверь.

Верити приняла вызов. В центре каждой квадратной панели была резная розетка. В конечном счете ей удалось найти одну розетку, которая слегка повернулась от прикосновения ее пальцев. Раздался тихий щелчок, и большая секция обшивки сдвинулась, образовав щель.

– Боже мой! – Клод не мог сдержать потрясения. – Отец ведь все заколотил много лет назад. Мы с Лоренсом были здесь и очень злились, когда рабочие заделывали вход.

Пожав плечами, он подошел к небольшому столику у кровати и зажег свечу.

– Во всяком случае, это дает мне возможность показать вам, где мы с Лоренсом прятались, когда хотели укрыться от нашего занудливого воспитателя.

Верити улыбнулась, вошла вслед за Клодом в проем и спустилась по каменным ступенькам.

Винтовая лестница вела в узкий и короткий коридор. Три стены этого коридора были каменными, а четвертая – деревянной. С потолка гирляндами свисала паутина, воздух был затхлым.

– Смотрите-ка! А это что? – воскликнул Клод, заметив ясно различимые следы. – Кто-то спускался сюда недавно. – Он удивленно пожал плечами. – Возможно, кто-то из рабочих проверял, не требуется ли ремонт. Эта фальшивая стена примыкает к панельной обшивке библиотеки и...

Клод резко замолчал и предостерегающе прижал палец к губам, ясно услышав, как открылась дверь, ведущая из библиотеки в холл.

Голос Лоренса Каслфорда, томный и медлительный, донесся сквозь панельную обшивку:

– Я виню в этом только Клода. Совершенно потерянный день!

– Ты не должен винить его, – ответил лорд Каслфорд. – Без сомнения, если бы мы сказали ему, куда направляемся, он бы предупредил нас о том, что эти гнедые выдохнутся уже через милю. Может быть, Клод разбирается не во всем, но нет ничего, чего бы этот мальчик не знал о животных.

Верити услышала что-то подозрительно напоминающее хрюканье, после чего Лоренс возразил:

– Клод знал, что мне нравились те его серые, но взял и нарочно продал их.

– Он имел полное право продавать их, кому захочет. И у тебя нет оснований жаловаться. Он никогда не отказывал тебе, ты пользовался ими, пока был здесь. И ты не раз одалживал их, когда я бывал в Лондоне.

– Он мог предложить их сначала мне. Я бы как-нибудь наскреб денег.

– О, ради Бога, прекрати ныть! Мне хватает забот помимо твоих жалоб! – Верити услышала, как звякнуло стекло, потом лорд Каслфорд сказал примирительно: – На, выпей. И успокойся. Вы с Клодом не должны заходить в библиотеку сегодня вечером.

– Не беспокойся. Я найду, чем заняться.

Что ответил на это лорд Каслфорд, Верити так и не узнала, потому что Клод пригласил ее кивком головы подняться назад по лестнице.

– Ваш кузен в обиде на вас, – заметила Верити, когда Клод задвинул панель и поставил на место комод.

Его глаза блестели. Они вышли из комнаты и пошли обратно по коридору к лестнице.

– Конечно, я знал, что он хотел получить этот выезд, мисс Хэркорт, но я знал также, кому в результате придется платить за этих лошадей. Лоренс швыряет деньгами, залезает в долги, а потом просит моего отца выручить его.

Входная дверь распахнулась, и Верити, чтобы не упасть, схватилась за перила; в холл вошел человек крепкого сложения с седеющими волосами, и она четко вспомнила, где уже видела когда-то этого человека.

– Кто это? – спросила она взволнованным шепотом.

– Это Блэкмор, слуга моего кузена, – ответил Клод, следя глазами за тем, как тот идет через холл по направлению к кухне. – Он предан Лоренсу. Я терпеть не могу этого типа. Но, как ни странно, если вы спросите меня... О, черт побери! Я загасил свечу? Пойду-ка проверю. Если Блэкмор увидит, что она горит, он тут же скажет Лоренсу, что в его комнате кто-то был.