Леди Биллингтон все еще сомневалась, стоит ли Верити ехать в Лондон в почтовой карете, но, переговорив с племянницей хозяина гостиницы, которая произвела на нее впечатление очень выдержанной и воспитанной особы, неохотно согласилась с предложением. А поскольку было уже далеко за полдень, онa решила не терять времени и продолжить путь.

Как только Верити увидела, что тетушка благополучно отбыла, она вернулась в гостиницу и села рядом с племянницей хозяина.

– Меня зовут Хэркорт... Верити Хэркорт.

– А я Маргарет Джонс, мисс. Но все зовут меня просто Мег.

Верити окинула свою попутчицу оценивающим взглядом. Хотя ее наряд был скорее удобным, чем модным, одета она была опрятно.

– Стало быть, Мег, вы направляетесь в город с надеждой найти работу?

– Да, мисс. Там живет моя сестра, так что я остановлюсь у нее, пока не подыщу себе место. У меня есть рекомендательное письмо от семьи леди Лонгборн. Я была личной служанкой миледи, но не надеюсь, что найду себе такое же место, так что я согласна на любую работу.

Девушка смотрела своими ясными серыми глазами прямо в глаза Верити, и Верити это понравилось.

Она подумала, не предложить ли этой девушке работу. Поскольку Верити всегда могла воспользоваться услугами одной из служанок тетушки, она никогда не испытывала потребности нанять собственную прислугу. Однако, как не преминула заявить дорогая тетя Клара, то, что было принято в глуши Йоркшира, не всегда годилось для более изысканного общества.

По своему обыкновению Верити быстро приняла решение.

– Не хотели бы вы работать у меня, Мег? – спросила она и усмехнулась, увидев изумление девушки. – Мне как раз нужна служанка. Правда, я живу по большей части в Йоркшире, так что, если размеренная провинциальная жизнь вам не по душе, вам, может быть, лучше поискать место в столице.

– Я родилась и выросла в провинции, и леди Лонгборн никогда не уезжала далеко от своего дома, – поспешно заверила ее Мег, с трудом веря в привалившее счастье. – Но захочет ли та леди... Это ведь ваша тетя, не правда ли?

– Да, леди Биллингтон – моя тетя, но она не имеет к этому никакого отношения, хотя несколько следующих недель мы будем жить в ее городском доме. Нет, платить вам жалованье будет мой опекун. И дядя Люций одобрит мое решение, я уверена.

– В таком случае, мисс, – ответила Мег и встала из-за стола, едва заслышав характерный звук рожка, возвещающего о прибытии почтовой кареты, – мне надо поговорить с моим дядей. Если в почтовой карете не будет свободных мест, мой долг теперь – оставаться с вами.

Спустя несколько минут Верити увидела высокого мужчину, решительно вошедшего через боковой вход. Его мощное тело окутывал широкий серый плащ с пелериной. Старомодная треуголка была низко надвинута по самые брови, а нижняя часть лица была так замотана темным шерстяным шарфом, что виднелись одни глаза. Она решила, что это, должно быть, кучер, потому что он направился сразу к хозяину, а потом, обменявшись несколькими фразами с Мег и ее дядей, повернул голову в ее сторону. Едва заметно кивнув, он вышел через ту же боковую дверь.

– Все в порядке, мисс Хэркорт, – сказала подошедшая Мег. – Но нам надо поторопиться, потому что почта немного опаздывает. Верити попросила хозяина передать Риджу, что она уехала, и вышла во двор, где уже стояла готовая отправиться в путь почтовая карета, выкрашенная в королевские цвета: пурпурный, темно-бордовый и черный.

– Как? У вас нет никакого багажа, барышня? Надеюсь, я не беглянку увожу! – произнес голос с сильным шотландским акцентом.

На мгновение опешив, Верити молча посмотрела на восседавшего на козлах кучера. Она не осадила нахала и лишь надменно вскинула свою гордую головку и поднялась в пахнущий плесенью экипаж.

К счастью, пассажиров в карете было немного: женщина с младенцем, похожий на фермера мужчина в грубой рабочей одежде да еще один невысокий господин в строгом сюртуке. Верити и Мег сели на свободные места рядом с ним. Бросив на своих попутчиков беглый взгляд, Верити стала рассказывать Мег о красивом доме своего дяди, расположенном на краю охотничьих угодий, и о планах, которые строила ее тетушка на предстоящий светский сезон.

– Тем не менее, – продолжала Верити, – при том, как неожиданно повернулись события в Европе, моя тетя считает, что в этом году в Лондоне не будет особенного веселья, так что она, слава Богу, вряд ли захочет оставаться там до июня.

– Ха! Вы имеете в виду... как вы, англичане, там говорите?., этого выскочку с Эльбы, нет? – неожиданно, с заметным иностранным акцентом произнес мужчина в черном, приковав к себе всеобщее внимание.

– Бог мой! – воскликнула женщина, тут же крепко прижав младенца к пышной груди. – Только не говорите, что вы один из этих варваров французов!

– Нет, мадам! Я швейцарец, и у меня есть бумаги, подтверждающие это. Я часовщик, – он постучал пальцами по плоскому деревянному ящику, лежащему у него на коленях, – и нахожусь в вашей стране по делам.

– Вы, безусловно, отправились в это путешествие прежде, чем до вашего родного города дошла весть о побеге императора[1] , месье? – заметила Вериги, не в силах сдержать улыбку при виде откровенного подозрения, с которым продолжала смотреть на этого джентльмена толстуха.

– Да, мадемуазель, иначе я бы не стал рисковать, уверяю вас. Но... – он пожал плечами, – я надеюсь, мне не грозит опасность.

– Конечно, нет, месье. Мы верим в Веллингтона[2] . Он не подведет нас, – успокоила его Верити с ноткой гордости в голосе и снова повернулась к Мег.

Курьер, сопровождавший почту, прогудел в рожок, предупреждая сборщика дорожной пошлины о приближении экипажа, и ворота были открыты: по существующему правилу никто не имел права задерживать почтовые кареты. Поэтому все пассажиры страшно удивились, когда карета неожиданно остановилась. Верити заметила тревожный взгляд, который джентльмен из Швейцарии бросил в окно.

– Что могло случиться? Она пожала плечами. Она не спешила в Лондон, поэтому ее не особенно беспокоили дорожные проволочки. Прошло не больше двух минут, и они снова тронулись в путь, но уже значительно медленнее. Однако, отъехав всего на несколько сот ярдов, они снова остановились во дворе небольшой придорожной гостиницы. Через мгновение дверь кареты широко распахнулась, и в проеме показался курьер в пурпурной с золотом ливрее.