— По-русски это значит «дорогая». С кем это вы судачили?

— Спасибо, — сказала она и закрыла дверь перед его носом. В этот день у нее уже не было сил позвонить Лодеру.

Лодер был уже в посольстве, когда зазвонил телефон. Звонил старший шифровальщик, дежуривший ночью в посольстве:

— Я искал вас, сэр.

Лодер ходил в кино, а потом поужинал в китайском ресторане. Как всегда — в одиночестве.

— Ладно, в чем дело? Времени-то уже час ночи.

— Открытая телеграмма на ваше имя с пометкой «очень срочно». Прочитать вам или вы сойдете к нам?

— Вам удобно прочитать?

Сон как рукой сняло. Насколько знал Лодер, его телефон не прослушивался, но кто знает, все время изобретают что-нибудь новое. Боже упаси подозревать, но подключиться к его телефону хотели бы не только люди из Восточного блока, но и друзья из ЦРУ.

— Телеграмма личная. Читать?

— Давай, — велел Лодер. Карандаш с блокнотом лежали у него под боком, на столике с телефоном.

— Дафни больна. Пожалуйста, приезжай немедленно. Положение очень серьезное. Подписано Винни.

Лодер записал.

— Спасибо. Дайте ответную телеграмму, хорошо? «Вылетаю первым же самолетом. Вторник 27. Джек». О'кей, отправьте сегодня же. Срочно.

Он положил трубку и поднялся с постели. Нашел сигарету в пачке, которую до этого вынул из кармана пиджака; он не пользовался портсигаром после того, как потерял тот, который ему подарила жена на Рождество в первый год после свадьбы. Дафни — имя его жены. Но Винни — это кодовое имя, которым пользовался его начальник на Квин-Эннз-Гейт в Лондоне. Фиктивное личное сообщение, посланное по открытому каналу, свидетельствовало о чем-то необычайно серьезном. Настолько важном и настолько секретном, что никто в посольстве, даже посланник или сам посол, не должны были знать, что Лодера вызывают в Англию по официальному делу.

Он вернулся к кровати и стал названивать в авиакомпанию БОАК.

— Не могла бы я поговорить с миссис Ферроу? Она дома?

Нэнси Нильсон открыла дверь квартиры, и в холл вошла светловолосая женщина.

— Ее сейчас нет, но я жду ее с минуты на минуту. Входите и обождите здесь. — Нэнси проводила гостью в гостиную. Она заметила, как та быстро скользнула по комнате взглядом, оценивая обстановку и картины. В холле рассмотреть гостью было трудно, а в хорошо освещенной комнате ее волосы оказались отливающими медью, на дорогое, но не достаточно элегантное, на взгляд Нэнси, платье было накинуто голубое норковое манто.

— Вы не представились, — напомнила Нэнси.

— Сэнди, — ответила та и улыбнулась. — Сэнди Митчел. Хай.

— Хай, — ответила Нэнси. — Нэнси Нильсон. Выпьете чего-нибудь, пока ожидаете?

— Нет, благодарю, — сказала девушка. Она скинула меховое манто и присела на краешек стула, выставив вперед сжатые вместе коленки. Она могла быть певичкой или актрисой на маленьких ролях. У нее были красивые ноги и очень красивое лицо. Нэнси никак не могла сообразить, какое она может иметь отношение к Джуди Ферроу. Она наблюдала за девушкой, прищурив глаза: привычка, унаследованная от отца. Нэнси думала, правильно ли поступила, впустив незнакомку в квартиру.

— Вы хорошо знаете Джуди? — спросила она.

— Нет. Нет, я в общем-то не знакома с ней. Мы только один раз встречались.

— Понятно, — протянула Нэнси. — В таком случае она не ждет вас?

— Нет. — В ответ ей блеснула яркая улыбка, но за ней скрывалось напряжение.

— Меня попросил связаться с ней один друг. Это не она?

Входная дверь открылась, потом закрылась. Нэнси встала:

— Думаю, она. Скажу ей, что вы здесь.

Она плотно прикрыла за собой дверь. В холле Джуди покачала головой:

— Не знаю никого по имени Сэнди Митчел... Лучше спрошу, что ей нужно.

Как только она вошла в комнату, блондинка поднялась, и Джуди узнала ее. Это была девушка-американка, которая подходила к столику Свердлова с молодым русским. Она внезапно вспомнила его имя. Меменов.

— Хэлло, — сказала она.

— Сэнди Митчел, — представилась девушка. — Вы помните меня? Мы встречались в «Ла Попотте», уже достаточно давно... — Казалось, она сомневалась, говорить ли ей то, что она хотела, и смотрела мимо Джуди, туда, где стояла Нэнси.

— Миссис Ферроу, могу я минутку поговорить с вами с глазу на глаз?

— Да, конечно. — Джуди повернулась, но Нэнси уже выходила из комнаты. Когда они остались одни, Сэнди села.

— Так по какому поводу вы хотели меня видеть, мисс Митчел?

— Я подруга Петра Меменова, — быстро заговорила та. — Вы, возможно, не помните меня, но мы в тот вечер выпили с вами за вашим столиком. Послушайте, мне звонил Петр, он сейчас в Париже, в двухнедельной командировке. Он попросил меня разыскать вас, потому что должен сообщить кое-что вашему другу полковнику Свердлову.

— Ну? Почему же он не мог сообщить прямо ему?

— Не знаю. — Девушка повела плечами. — И не хочу знать, миссис Ферроу. Я бы не стала разыскивать вас и приходить сюда, если бы он не попросил меня сделать одолжение. Он сказал, что это страшно важно, чтобы я нашла вас и передала это сообщение для вашего друга.

— Какое сообщение?

— Я записала его. — Она принялась искать в сумочке и вытащила листок бумаги с крупными каракулями поперек страницы. Джуди протянула руку, но Сэнди Митчел покачала головой.

— Он сказал, что я могу записать его, но никому ни под каким видом не отдавать. После того как я прочту вам, я должна сжечь сообщение. Поверьте мне, миссис Ферроу, все это звучит для меня совершенным бредом, но я же сказала вам — это мой старый друг, и я просто оказываю ему услугу.

— Хорошо, тогда прочитайте записку мне, пожалуйста, — Джуди заговорила потише, подсознательно принимая меры, чтобы Нэнси не могла через дверь ничего услышать.

— "Калинин на Лубянке. Ждут вас. Ни в коем случае не позволяйте уговорить вас вернуться". Все.

— О боже мой, — прошептала Джуди.

— Я ничего не поняла, — сказала девушка. — Но похоже, ваш друг попал в беду. — Она посмотрела на англичанку — та была бледной как мел.

— Пожалуй, я теперь пойду. Петр сказал, чтобы вы сообщили ему как можно скорее.

— Сейчас уже четверг, вечер! — воскликнула Джуди. — Мне нужно сообщить ему сегодня же! — Она вышла в холл вместе с подругой Меменова. Протянула руку девушке, и Сэнди Митчел пожала ее.

— Спасибо, — сказала Джуди. — Спасибо, что нашли меня и все это рассказали. Теперь поезжайте домой и сожгите записку, а потом забудьте про это.

— Так и сделаю, — сказала девушка. — Не знаю, в чем дело, но носом чую неприятности. Надеюсь, вы найдете вашего друга сегодня.

— Помоги ему боже, если не найду, — произнесла Джуди. — Он улетает домой завтра утром.

Начальником Лодера в Лондоне был удалившийся от дел промышленник, получивший после войны дворянский титул за работу в промышленности в добавление к ордену «За выдающиеся заслуги» с пряжкой, — он чем-то отличился во время войны в сферах, о которых не принято распространяться. Внешне в нем не было ничего импозантного: среднего роста, невзрачный. Редеющие волосы, на носу толстенные очки, на память об армейской карьере остались только небольшие, аккуратно подстриженные усики.

В прошлом профессиональный военный, между двумя мировыми войнами он приобрел богатый опыт разведывательной работы на Ближнем Востоке и в Индии, прославился необыкновенным нюхом и храбростью. В начале последней войны, когда военная разведка отличилась, наделав непоправимых ошибок, и когда дилетанты из управления специальных операций только еще формировались в эффективный боевой орган, он имел звание бригадира и был направлен на работу в СИС.

Здесь он проявил себя как необыкновенная личность на поприще шпионажа, как человек безграничной смелости: слишком хитроумный, чтобы попасть в руки врага и героически умереть. Оказалось, что он наделен превосходными организаторскими качествами и, благодаря опыту проведения активных операций, которым, увы, не располагали некоторые его коллеги — начальники отделов разведки, знал, что можно спрашивать со своих подчиненных и каким образом лучше их использовать. По окончании войны он ушел в промышленность, где нашел применение своим многочисленным талантам в нескольких компаниях, и не без успеха, о чем свидетельствует дворянский титул, полученный им за это и, казалось, подводивший итог его трудам на ниве службы обществу. И вот в этот момент его назначают главой всей СИС, и он обживает благословенные апартаменты на Квин-Эннз-Гейт.