Свою Игру я начинаю и заканчиваю словами:

Я буду счастлив, и никакие внешние обстоятельства не могут помешать мне сделать это. Я в свою душу их просто не пущу. Потому что это мой мир и мое счастье, и на этой территории хозяин – я.

Я буду счастлив – я выбираю это.

Каждое поколение жертвует собой во имя того, чтобы были счастливы их дети. Правда, их дети не счастливы, потому что они жертвуют своим счастьем во имя своих детей. Те, в свою очередь, перебрасывают эстафету будущего счастья вперед – и так далее, дурная бесконечность, то есть история человечества.

А я решил позаботиться в первую очередь о счастье своем. Более того, я сделал себя счастливым. И я не нехороший эгоист, а человек, который воплотил своей жизнью чаяния всех живших до меня поколений. Я взял то, что мои предки так хотели мне передать. И теперь мне есть что передавать дальше, и я буду это делать. Эстафета пойдет вперед – но это уже будет эстафета счастья. Я сделал наконец-то то, чего все они так хотели.

Ура мне.

Естественно, желаю —

Ура вам.

Я так понимаю, что люди от страданий и проблем отказываться очень не хотят и поэтому выдвигают очень умные возражения.

Всегда два и всегда одни и те же, что говорит, видимо, об их очень творческом интеллектуальном процессе.

Первое умное возражение: «Все познается в сравнении. Если у человека не будет страданий, у него не станет и радостей».

Ответ: «Конечно, если мир воспринимать только в убогом черно-белом варианте. Но ведь сколько оттенков даже у страдания: страдание бывает тянущим, бывает острым, пронзающим насквозь, бывает сладким, а бывает и серо-буро-козюльчатым.

У моих детей, когда оно перемешано с баловством и капризами.

У радости – красок еще больше. Мир – цветной, и если я из своей палитры решу убрать одну грязную краску, мир не поблекнет, а только засияет в чистоте».

Второе возражение: «Если у человека на душе будет всегда хорошо, то у него исчезнет стимул к развитию».

Далось им это развитие… Это только современные европейцы между бегущим и счастливым человеком выбирают бегущего…

Впрочем, официальный ответ: «Верно, если человека представлять в виде некоего Осла, который пойдет вперед только тогда, когда его простимулирует морковка перед носом или острая палка, вонзающаяся в зад.

Напоминаю: греческое «стимулюс» и обозначает острую палку, которой погоняют скотину.

Я имею смелость верить, что люди не всегда скоты и по крайней мере некоторые из них иногда идут вперед, потому что душа их полна сил и развиваться им нравится. Более того, они лучше всего творят (и мир, и себя), когда в душе у них сильное солнце.

То есть полное – и даже блистающее! – благополучие.

Впрочем, если вы знаете, что вас лучше стимулируют неприятности, вы можете себе их устроить. И будете бегать, как ужаленный».

А я буду на вас смотреть и улыбаться.

Я знал, что в жизни Аллочки появился дорогой ей человек.

Был красивый вечер и весна. Аллочка, сильно задержавшись на работе, пришла в Клуб к концу занятий. Она сидела в углу, смотрела на меня, а я любовался на нее. Потом мы пошли домой, она старалась прижаться ко мне, но чувствовалось, что у нее в душе есть ЧТО-ТО еще и что она хочет и боится это высказать. Я не торопил ее, но дал понять, что буду рад поговорить с ней, если она захочет мне что-то сказать.

Да я просто предполагал, о чем пойдет речь.

Мы не пошли сразу домой, я предложил ей погулять. Она была ЗА. Мы шли, она тянула время, потом напряглась и решилась…

Солнышко, у меня в жизни появился человек, который меня любит. И мне это дорого.

Она боялась это сказать, боялась, что мне будет больно. Я внутренне улыбнулся и помолчал. Мы шли рядом, я смотрел вперед.

– Это Виктор Петрович?

– Да.

– Я думаю, что он очень хороший человек?

– Да, и он меня любит.

– … Хорошо.

Я сказал это после значительный паузы, и так, чтобы Аллочка могла прочитать в этом грусть. Я сделал это намеренно, потому что для нее это было Очень Важно, и я не имел права ее разочаровать. В ее глазах стояли слезы, я обнял ее еще крепче, и она начала ПРО ЭТО плакать.

Плакать было про что. Как бы ни были больны юношеские влюбленности, мало кто решился бы выбросить их из жизни и памяти: это наши драгоценности. Мы, бывало, влюблялись в тех, кто не влюблялся в нас, но в нас влюблялись тоже. А в Аллочку не влюблялся никто. Никогда. Она ни для кого никогда не была Единственной, не была Звездочкой, не была Счастьем. Пусть это болезнь, но этим надо переболеть. А она – не переболела.

И поэтому тут она из всей души выбросила, выдохнула: «Солнышко, меня в жизни никто никогда не любил, все мной только пользовались!»

У меня внутри все ёкнуло. Я услышал, как это СИЛЬНО.

Было темно, а наверху были звезды.

Я успокаивал ее, как мог, и внешний плач скоро прекратился. По дороге уже домой мы купили в ночном ларьке бутылку хорошего ликера, дома накрыли маленький стол, включили музыку и сделали праздник. Праздник Аллочки, потому что в ее жизни появился еще один дорогой ей человек.

Потом было лето, и была осень. Все шло, как обычно, только Аллочка стала чаще задерживаться на работе. Меня это, бывало, напрягало – если это было без звонка и я не знал, как поступить с детьми, уходя вечером в Клуб. У меня работы становилось все больше, я прощупывал возможность, чтобы Аллочка оставила свою и еще больше помогала мне, но встретил спокойно-каменное «Нет». Подумав, я согласился с ней: ведь у меня был Клуб, а ее отдушиной была только работа. Деньги там были смешные, но закрыться в четырех стенах нашей семьи и квартиры – нет, это для нее было бы слишком тяжело, она бы это реально не выдержала. И я это принял.

Каждый имеет право на свои развлечения.

Все было, как обычно. Но…

В этот вечер, в конце октября, после ее возвращения из очередной поездки на дачу (к нему), я видел, как она напряжена. Как перед прыжком в пропасть. Это было очень необычно, я постарался ее согреть и расспросить, но она сказала: «Потом». И потом это прозвучало:

Солнышко, я от тебя ухожу.

Солнышко, может быть, я эгоистка, но мне 36 лет, и я хочу, чтобы у меня в жизни ЭТО было!

Аллочка много плакала, я ее утешал.

Так в мою жизнь ворвалась Сказка, которой лучше бы не было.

– Детишки, сядьте, у нас к вам с мамой есть серьезный разговор. (Чуда, не плачь!)

– Детишки, вам Виктор Петрович нравится?

– Да!

– И маме он тоже очень нравится. Поэтому мама решила переехать и жить у него.

– (Ванин голос) А я не хочу!..

– Угу. У вас теперь будет два дома: и тот будет ваш дом, и этот. А сейчас вам надо будет быстро собрать вещи, пока не пришла бабушка. Дело в том, что бабушке все это очень не нравится, она будет ругаться на маму, а на маму ругаться нельзя. Сможете все собрать быстро в свои рюкзаки?

– Сможем.

– Ну вот и молодцы.

Начнем с того, что он – тоже человек и ничуть не меньше, чем кто-либо, имеет право на счастье. Ему за 40, он человек очень спокойный, добрый и порядочный, преподаватель вуза и руководитель небольшой фирмы, но главное в том, что по результатам своего жизненного пути уже пришел к выводу: работа работой, а самое главное в жизни – это любовь. И семья. И тут я ему не конкурент.