– Хорошо, ты победила, – сказал он устало. – Пойдешь ужинать вместе со мной. Почему бы и нет? Пусть даже целый мир выбрал тебя своей мишенью!

Кайла тряхнула головой, отводя пряди волос с лица.

– Не беспокойся. Я первая выберу себе мишень.

– Прекрасно, – ответил он, но выражение его лица свидетельствовало о том, что он далеко не в восторге.

Повариха, не ожидавшая появления за столом графини, тем не менее постаралась что-нибудь наспех приготовить, чтобы ублажить больную.

– Опять овсянка, – Кайла подняла ложку, позволив жидкой серой кашице струйкой вылиться обратно в тарелку. – Какая забота обо мне.

– У вас просто плохой аппетит, – заметила Марла, похрустывая поджаристым крылышком курицы, сдобренной тимьяном и розмарином. А затем улыбнулась, видя кислое выражение лица Кайлы. – Если вы не станете есть, то очень обидите повариху.

С другой стороны Элисия подергала Кайлу за рукав. Когда Кайла наклонилась к девочке, та взяла ее руку и, опустив вниз, положила на голову мастифа, с удовольствием пристроившегося под столом между ними. Кайла быстро оглянулась. Марла в этот момент разговаривала с Харриком, сидящим с другой стороны от нее. Роланд отошел к другому столу, где сидел Дункан, и что-то говорил ему, наклонившись к его уху, спиной к Кайле.

Больше не оглядываясь, Кайла взяла тарелку и быстро сунула под стол, держа ее на весу под носом у собаки. Через несколько мгновений тарелка была вылизана до блеска и Кайла поставила ее на край стола.

– Еще курицы, пожалуйста, – громко попросила Элисия.

Большой зал был также полон народа, как и в первый день ее прибытия сюда. Люди сидели за длинными столами на лавках и громко разговаривали, смеялись. Так много людей. Как же она сможет обнаружить среди них тех двоих?

Роланд закончил разговаривать с Дунканом и обернулся как раз в тот момент, когда перед ней поставили тарелку с жареной курицей. Она покачала головой, чтобы показать, что не обнаружила пока тех мужчин. И он снова повернулся к собеседнику.

Но, похоже, тех двоих искала не только она одна. Кайла заметила, как несколько воинов, делая вид, что они так же, как и все, едят, пьют и разговаривают, в то же время внимательно оглядывали зал, бросая время от времени взгляды то на Роланда и Дункана, то на других воинов в противоположной части зала.

Здесь было так много мужчин с темными волосами и еще больше с каштановыми. Поскольку все они сидели, было невозможно угадать их рост. А в общем гуле голосов нельзя было расслышать какой-нибудь один голос, даже если человек сидел совсем рядом, как, например, Харрик, когда он, перегнувшись через Марлу, предложил Кайле рагу из кролика.

Она приняла еду с отсутствующей улыбкой, так как ее взгляд неожиданно выхватил из толпы мужчину. Это был не солдат, скорее фермер. Грубая одежда, простые, резкие черты лица, черные волосы, как, впрочем, у каждого четвертого здесь в зале. В нем не было ничего необычного, разве то, как именно он повернулся, разговаривая с сидящей рядом женщиной. В этом движении Кайле показалось что-то знакомое. Но это все было так неопределенно. Возможно, она встречала его в тот день, когда только приехала сюда, она не была ни в чем уверена. И все же что-то было в том, как он двигался…

Но нет. Невозможно ничего сказать наверняка. Вот если бы послушать его голос…

Она уже начала подниматься со своего места, еще пока не представляя себе, каким образом сможет подойти к интересующему ее мужчине, как что-то произошло у дальнего выхода. Воины, отбросив напускную беспечность, окружили какого-то человека, который попытался войти в зал.

Через мгновение они расступились, позволив ему пройти. Он направился прямо к Роланду и отвесил ему глубокий поклон.

Этого человека Кайла определенно не знала. Он был одет в теплую дорожную одежду, которая выглядела промокшей, очевидно, после путешествия в лодке по морю.

Марла успокаивающим жестом положила руку на плечо Кайлы, мягко, но настойчиво заставив ее снова сесть, ошибочно расценив ее движение как попытку сбежать.

– Нет причин для беспокойства. Это Джон Кэмпбэлл, один из наших старших воинов. Он, должно быть, привез новости из Англии.

Роланд и Кэмпбэлл подошли к Дункану, а затем все трое вышли из зала.

Марла положила хлеба и сыра на тарелку Кайле. Курица и рагу были уже съедены.

– Интересно, – сказала она задумчиво, – что там случилось?

Харрик улыбнулся:

– Уверен, ты тем или иным способом вскоре обо всем узнаешь.

– Без сомнения, – согласно кивнула Марла.

Элисия наклонила голову над тарелкой, удержавшись от комментариев, что уже само по себе было необычно, подумала Кайла. Она почувствовала легкий укол беспокойства.

Трое мужчин наконец вернулись и разошлись по трем разным направлениям. Дункан вернулся к своему ужину, Кэмпбэлл присоединился к другой группе молодых мужчин. Роланд направился прямо к их столу. Гул голосов на некоторое мгновение затих, затем все опять вернулись к своим разговорам.

– Какие новости, милорд? – спросила Марла, когда Роланд занял свое место за столом – сама невозмутимость и выдержка.

Роланд взял Кайлу за руку. Несмотря на внешнее спокойствие, она заметила еле заметную искорку беспокойства в его глазах, которую уже научилась распознавать.

– Мой человек только что вернулся из Лондона. Не удалось узнать ничего нового, что могло бы пролить свет на убийство твоей матери. – Он отвернулся и, казалось, потерялся в своих мыслях. Однако через некоторое время заговорил снова: – Тем не менее произошло кое-что достаточно существенное. Такое, о котором, как мне кажется, тебе бы хотелось узнать. Похоже на то, что леди Элизабет де Корби лишила себя жизни.

Кайла молча смотрела на него, казалось, слова кружились вокруг, не доходя до ее сознания. Леди Элизабет? Наложила на себя руки? Она затрясла головой, отказываясь верить.

– Это правда, – Роланд хмуро оглядел зал. – Говорят, последнее время она была сильно подавлена.

Кайла живо представила себе леди Элизабет, грациозную, изысканную, поздравляющую ее со свадьбой, такую приветливую, улыбающуюся, несмотря на необычность обстоятельств, при которых они встретились. Леди Элизабет, милая женщина с добрыми глазами, подруга ее матери, которая послала ей, Кайле, целый гардероб платьев, когда обнаружила печальные обстоятельства, в которых оказалась дочь ее дорогой подруги.

Она испытала своего рода шок и в то же время странную, необъяснимую боль, узнав о смерти человека, которого в действительности она даже не знала. Но для Кайлы леди Элизабет оставалась последней ниточкой, которая связывала ее с прежней счастливой жизнью, когда были живы родители и Алистер. Она знала Элейн и любила ее. И вот уже и этой женщины больше нет на свете.

– Лишила себя жизни, – печально повторила Кайла.

– Нет, – в первый раз за долгое время заговорила Элисия. – Эта женщина обрела покой. – И она снова уткнулась в тарелку.

Еще одно озадачивающее высказывание этого необычного ребенка. Причем, без сомнения, имеющее глубокий, хотя и не совсем ясный на первый взгляд смысл. Кайла понимала, что все замечания Элисии содержат скрытую истину – неважно при этом, насколько невинными кажутся сами слова, – но сейчас она не поняла, на что та намекала, а спрашивать, как уже по своему опыту знала Кайла, было бесполезно. Элисия только пожмет плечами или просто улыбнется, или отвернется и уйдет. Да Кайла сейчас и не могла сосредоточиться больше ни на чем, кроме самого этого ужасного известия: леди Элизабет мертва.

Ужин кончился, и к тому времени, когда Кайла сумела достаточно собраться, чтобы продолжать выискивать мужчину с черными волосами, половина зала опустела, а остальные собирались уходить. Слуги сновали повсюду, убирая остатки ужина.

Харрик ушел, Марла забрала Элисию вместе с другими детьми в детскую.

Роланд, разумеется, остался с Кайлой, он медленно потягивал вино, молчаливый и задумчивый, уставившись куда-то в пространство.