– Да, я рада, что проходила в тот день мимо их домика. А почему фрау Лейбен не обратилась за помощью?

– Наверное, она догадалась, что именно происходит с Гердой, и надеялась, что сумеет справиться с этим сама.

– Вы полагаете, что бабушка могла дать ей необходимое лекарство?

– Кто знает!.. Все, что я могу вам сказать, – это то, что Герда была беременна и приняла какое-то лекарство, которое, как она рассчитывала, поможет ей избавиться от ребенка. Это ей удалось, но при этом она сама чуть не умерла.

– Просто жуткая история!

– Я обязательно предупрежу ее об опасности приема подобных лекарств. Она ни в коем случае не должна делать этого впредь.

Генриетта задумалась над словами доктора, а потом произнесла:

– А она может вам на это ответить: «Но ведь оно мне помогло».

– Нам нужно убедить ее в том, что делать это, тем не менее, нельзя.

– Мне кажется, ее собственные страдания убедят ее в этом лучше, чем любые увещевания, – высказала я свои соображения.

– Это верно, – согласился Чарлз Фенвик. – И все же мне следует ее предостеречь.

– То есть убедить ее больше никогда не поддаваться на ухищрения коварного соблазнителя, – докончила Генриетта начатую доктором фразу. – Но не можете же вы переделать человеческую природу.

– Интересно все же, как ей удалось достать лекарство? Наверное, дала какая-нибудь старушка. Надо выяснить все обстоятельства дела и не допустить повторения подобной истории в дальнейшем.

– А мне кажется, – задумчиво произнесла Генриетта, – что в каком-то смысле все обернулось не так уж плохо.

– Я бы сказал, что мы пока не можем об этом судить – слишком мало мы знаем об этом деле, – возразил Чарлз. – А мне очень хотелось бы узнать как можно больше. Во-первых, какой подлец не остановился перед тем, чтобы воспользоваться неопытностью бедной девочки, и, во-вторых, кто все-таки дал ей опасное зелье. Еще я хотел бы оставить ее в больнице на пару дней, чтобы она находилась под врачебным наблюдением, и только потом отпустить домой.

– Вы считаете, она уже вернулась к своему обычному состоянию?

– Я бы так не сказал. Она находится в каком-то полусне.

– Никогда не угадаешь, о чем думает и что знает Герда.

– Одно можно сказать наверняка – она сейчас пребывает в крайне возбужденном состоянии. Я собирался просить вас, мисс Плейделл, взять на себя заботу о девочке. Ранее мы не могли прибегнуть к вашим услугам – нам нужна была сестра милосердия, имеющая опыт акушерства. Теперь же, как я полагаю, именно вы справитесь лучше всех.

– Вы думаете, что мне надо пойти к ней прямо сейчас?

– Нет, сначала я поговорю с главной диаконисой. Она уже дала свое согласие на то, чтобы вы ухаживали за девочкой, но все же я хотел бы с ней увидеться и поговорить еще раз, как только мы вернемся с прогулки.

Я сидела у постели Герды. Какой жалкой и измученной она выглядела. Я отбросила непослушные кудри, упавшие ей на лоб. Она открыла глаза и улыбнулась мне.

– Я в Кайзервальде, – проговорила она тихо.

– Да. Ты была больна, а теперь поправляешься. Она кивнула и опять закрыла глаза.

Я продолжала гладить ее по лбу.

– Как хорошо, – промурлыкала она. – Я сразу чувствую себя лучше.

Герда немного поспала. Я не будила ее, пока не пришло время покормить ее жидкой овсянкой.

– Я что, останусь здесь? – спросила она.

– Да, пока тебе не станет лучше.

– Я была больна, да? – спросила она, и ее лицо омрачилось. – Мне так больно. Мне очень больно!

– Это от того лекарства, которое ты приняла, Герда! Где ты его достала?

Она таинственно улыбнулась.

– Ты знала, чем оно тебе грозит?

– От него мне должно было стать лучше.

– Но оно чуть не убило тебя!

– Нет, оно помогло мне.

Я решила попытаться, наконец, выяснить все и спросила:

– Ты помнишь, как рассказывала мне о дьяволе? Ты еще говорила, что встретила его в лесу. Это дьявол дал тебе лекарство?

Она наморщила лоб, но ничего не сказала.

– Кого ты встретила в лесу, Герда?

Девочка упорно не желала отвечать мне.

– Ты говорила мне, что это был дьявол.

Она кивнула. Выражение ее лица изменилось – теперь она улыбалась, как будто мысленно возвращалась к тому неизвестному нам человеку, который соблазнил ее.

– Так кто же это все-таки был? – шепотом настаивала я.

Она, тоже шепотом, опять ответила то же самое:

– Это был дьявол.

– А кто дал тебе лекарство?

Она закрыла глаза. Вид у нее был очень болезненный, и я решила, что будет лучше, если я на этом прекращу свои расспросы. Слушая меня, она опять переживает все, что с ней произошло. Ей сейчас нужен покой, а я ее тревожу. Надо подождать, пока девочке станет лучше.

Однако в глубине души я сомневалась, что мне вообще удастся добиться от Герды хоть какого-нибудь вразумительного ответа.

С каждым днем состояние здоровья Герды улучшалось. Через две недели она покинула Кайзервальд и вернулась к своей бабушке. Она выглядела исхудалой, бледной и еще более хрупкой, чем была всегда. Казалось, она не отдает себе отчета в том, что с ней случилось.

Я решила немедленно поговорить с ее бабушкой. Бедная старушка была убита горем. Нужно было ее хоть как-то утешить.

– Подумать только, что это произошло с моей внучкой! – повторяла она снова и снова. – Мне и в голову не могло прийти, что она…

– Фрау Лейбен, – обратилась я к ней, – как вы думаете, кто…

Она печально покачала головой.

– Да тут не так уж много молодых людей. Как только мальчики подрастают, они уезжают в город. Здесь для них слишком мало работы. Но те, кто живут в деревне, на мой взгляд, вполне приличные молодые люди. Они бы ни за что не поступили так с Гердой.

– Мне кажется, никогда нельзя с уверенностью сказать, как человек поведет себя, поддавшись страсти. Герда говорила что-то о дьяволе.

– Да это просто одна из ее фантазий! Она с детства любила что-нибудь придумывать. Иногда она говорит, что видела троллей… Это оттого, что Герман когда-то рассказал ей много таких историй.

– Что касается лекарства, которое она приняла… Вы не заметили, что это было?

– Нет, я ничего не заметила. Только обратила внимание, что она как будто немного изменилась. Мне и в голову не пришло, что она уже на третьем месяце.

– Да, для вас это тяжелый удар. Больше всего доктора встревожены тем, что она, оказывается, могла этим лекарством убить себя самое. Они хотели бы выяснить, кто все же дал ей снадобье. Если вы что-нибудь об этом узнаете, я бы просила вас сообщить в Кайзервальд. Доктора очень обеспокоены тем, что подобные случаи могут повториться.

Пораженная фрау Лейбен уставилась на меня.

– О нет, вы меня не так поняли, – поспешила я загладить допущенный промах. – Они не имели в виду Герду. Просто то же самое ведь может произойти и с какой-нибудь другой девушкой.

– Если я что-то узнаю, непременно вам сообщу, – пообещала старушка.

И я сразу поверила, что она именно так и поступит.

Неумолимо приближался февраль – месяц нашего отъезда. В последние дни наши мысли были настолько заняты делами Герды, что мы даже не осознавали, как быстро летит время.

Обычные прогулки по лесу теперь приобрели для нас новую значимость. Часто, бродя среди деревьев, я думала: «Скоро я попрощаюсь со всем этим. Неизвестно, доведется ли мне когда-нибудь снова здесь побывать».

Поездка в Кайзервальд оказалась для меня очень полезной. Она отодвинула на задний план пережитое мною горе. Бывали минуты, когда я, поглощенная своими новыми обязанностями, забывала то, что со мной произошло. Только сейчас я до конца поверила в то, что смогу начать новую жизнь.

Чарлз Фенвик ухитрялся так планировать свои дежурства в больнице, что был свободен в те же часы, что и мы. Как правило, мы ходили на прогулки все втроем и теперь все чаще говорили о предстоящем отъезде на родину.

Чарлз считал, что знакомство с постановкой больничного дела в Германии было очень поучительным, хотя, на его взгляд, даже здесь можно было бы многое улучшить. Прежде всего, это касалось диагностики и ухода за больными.