Амелия и Джек тепло попрощались со мной и взяли с меня торжественное обещание, что я иногда буду их навещать.

Я сообщила в Лондон о времени своего приезда, и Джо ждал меня на вокзале. Едва я переступила порог, ко мне с распростертыми объятиями бросилась Генриетта, а Джейн и Полли в это время стояли на почтительном расстоянии и ждали, когда придет их очередь поздороваться со мной.

Везде стояли цветы, а картины на стенах были украшены лавровыми ветвями.

– Мы так соскучились по вам! – с чувством произнесла Генриетта.

И вот тут я в полной мере ощутила, что вернулась в свой родной дом.

Генриетта потребовала от меня полный отчет обо всем, что произошло в Минстере. Рассказ о смерти Обри потряс ее.

– Я почему-то уверена, что он пытался свалить эту ужасную статую с пьедестала, – сказала я. – Она очень старая и, не выдержав его усилий, рухнула прямо на него. Кажется, в тот момент Обри считал, что перед ним Дамиен – человек, который его погубил…

– Когда-нибудь мы его обязательно найдем! – сказала Генриетта и подмигнула мне с видом заговорщика.

– Не кажется ли вам, что наш замысел не выполним?

– Не все планы сбываются. Это не главное… Но вы выглядите такой печальной!

– Я все думаю об Обри, и меня терзают угрызения совести. Наверное, в свое время мне не надо было уезжать и бросать его. Может быть, если бы я осталась…

– Но вы сделали то, что считали самым лучшим. Не надо постоянно казнить себя за это. Подумайте, как бы вы жили с человеком, который почти постоянно находился под влиянием наркотиков!.. Не надо оглядываться назад – надо смелее смотреть вперед!

– Да, вы, конечно, правы. Мне кажется, что завершился целый этап моей жизни. Теперь я вдова…

– Но в глазах света это лучше, чем быть женщиной, бросившей своего мужа!

– Наверное, это так. Кроме того, я стала немного богаче.

– Прекрасно! Ведь до этого ваши финансовые дела были не в лучшем состоянии, не так ли? Вы наняли швею, и если вас угнетает раскаяние по поводу Обри, вспомните, что вы сделали для Лили. Нельзя же сразу исправить весь мир!

– Если бы вы знали, какое вы для меня утешение, Генриетта! – вырвалось у меня.

– Да, с одной стороны, вам я принесла радость, и это, безусловно, очко в мою пользу. Но подумайте, сколько очков следует с меня снять за то, что я соблазнила и покинула бедного Тома Карлтона!..

– А вы уверены, что не жалеете об этом?

– Абсолютно, безусловно, на все сто процентов! Теперь моя жизнь стала такой волнующей. Передо мной открылись самые разнообразные возможности. Да, кстати, пока вы отсутствовали, я тоже не сидела сложа руки.

– И чем же вы были заняты?

– Это пока секрет.

– Ненавижу секреты, в которые я сама не посвящена!

– Я вообще-то тоже. И в этот секрет я, конечно, вас посвящу… со временем. Не хочу рассказывать половину – это означало бы испортить все впечатление.

– Но я сгораю от любопытства. Вы влюбились?

– Как все-таки одинаково мыслят люди! Если у девушки появился какой-нибудь секрет, каждый сразу же решит, что речь идет о мужчине. Даже вы, Анна, такая же.

– Значит, дело не в этом?

– Вы вздохнули с облегчением… или мне показалось? Наверное, потому что подумали, что я могу от вас уехать?

Я кивнула.

– Для меня подобная ваша реакция – просто бальзам на душу. Я часто спрашивала себя – а не оказалась ли я для вас непрошеной обузой? Насильно втянула вас в свои дела, не дав даже времени опомниться, а может быть, и отказаться.

В вас есть нечто особенное, отличающее вас от всех окружающих меня людей. Когда я впервые увидела вас, то сразу сказала себе: «Мы будем друзьями». Никакие слова благодарности не в силах выразить мою признательность. Вы сделали для меня так много!.. Что бы с нами отныне ни случилось, мы навсегда останемся друзьями. Да и мог секрет, если все получится удачно, еще теснее свяжет нас.

– Вы уже рассказали мне так много… Почему бы не рассказать все?

– Потерпите, дорогая! Все в свое время.

И Генриетта перевела разговор на другую тему. Оказывается, приготовления к свадьбе Лили шли полным ходом.

– Меня огорчает только одно – он солдат, – поделилась я своими соображениями с подругой. – А солдатам часто приходится уезжать и покидать своих жен.

Генриетта, по своему обыкновению, болтала, а я слушала ее и думала: «Как все-таки хорошо вернуться домой!». Да, похоже, печальная страница моей жизни перевернута. Что ждет меня впереди?..

Уже через два дня я узнала о том, что же все-таки замышляла Генриетта. Она ждала какого-то письма, и когда оно, наконец, пришло, бросилась в свою комнату читать его.

Спустя несколько минут она ворвалась ко мне. Ее глаза сияли.

– Мне удалось! – воскликнула она. – Все, что я задумала, случилось.

– Я сгораю от любопытства.

– Я уже говорила вам, что, пока вы отсутствовали, я не сидела сложа руки. Вы знаете, что я знакома с семьей Найтингейлов. Мне пришло в голову, что можно извлечь выгоду из этого знакомства. Во-первых, через одну свою подругу я узнала, что собирается делать мисс Найтингейл. Ее, как и вас, глубоко волнует состояние наших больниц и уровень ухода за больными. Для того чтобы познакомиться с постановкой дела в других странах, она отправилась в Германию, в Кайзерсверт. Об этом вы тоже слышали.

Она хочет превратить наши больницы в заведения, где за больными был бы обеспечен надлежащий уход, и для этого она взялась изучить профессию сиделки. Нет никакого смысла держать в больницах эти отбросы общества, которые называют себя сиделками. Они занимаются этим отнюдь не для того, чтобы облегчить участь больных, а для того, чтобы легким, как им представляется, способом заработать на жизнь. Мисс Найтингейл хотела бы сделать эту профессию почетной и уважаемой. Она считает, что ремеслу сестры милосердия и сиделки нужно учиться. Ей удалось заинтересовать этим кое-кого в высших кругах.

– Я не знала, что ее цель заключается именно в этом.

– Мне хотелось увидеть ее и рассказать о нас, но связаться с ней я не смогла. У нее масса дел. Она нужна повсюду. Своему делу она отдается со страстью. Она поддерживает дружеские отношения с Палмерстонами, Гербертами и другими весьма влиятельными людьми. Но, все же, мне посчастливилось достать адрес, по которому с ней можно связаться. Я написала ей письмо, в котором рассказала о нас и о том, как вы мечтаете стать сиделкой и хотели бы выучиться этой профессии. Еще я написала, что мы обе слышали о месте под названием Кайзерсверт.

Глаза Генриетты сверкали. Она была сильно возбуждена.

– И вот я получила ответ на свое письмо. Мисс Найтингейл пишет, что мы не можем рассчитывать на то, чтобы попасть в Кайзерсверт. Дело в том, что тамошнее заведение включает в себя больницу лишь как очень небольшую часть и в основном укомплектовано монахинями, получившими благословение церкви на эту деятельность.

Но некоторые из этих монахинь отправились в разные концы Германии, чтобы организовать там подобные заведения. В одном из них существует больница, куда могут обратиться молодые женщины, пожелавшие стать сиделками. Мисс Найтингейл написала, что узнает, примут ли нас туда, и даст нам знать.

Генриетта с победоносной улыбкой еще раз помахала письмом.

– Вы можете себе представить, как я ждала этого ответа! Я даже не была уверена, что он вообще придет. Но сегодня утром письмо, наконец, прибыло. В нем говорится, что мисс Анна Плейделл и мисс Генриетта Марлингтон приняты в больницу Кайзервальда.

– Не может быть! – воскликнула я.

– Ну, скажите же, что я молодец.

– Вы просто великолепно все сделали, да еще сохраняя такую строгую секретность!

– Мне хотелось посвятить вас во все сразу. Если бы я рассказывала вам по частям, эффект получился бы совсем другим.

– Это просто замечательно! И когда мы отправимся?

– Может быть, через месяц?