– Но будет ли оно отмечаться как праздник?
– Я не совсем понимаю вас, мисс Плейделл.
– Ну, будет ли у нас рождественская елка, например? Главная диакониса, пораженная этими словами, уставилась на меня, а я продолжала:
– Мне казалось, что мы могли бы установить сразу две – по одной в каждом углу палаты. Занавеску, разделяющую мужскую и женскую половины, можно было бы убрать – таким образом мы все оказались бы как бы в одной большой комнате. Может быть, приготовить небольшие подарки для каждого? Конечно, какую-нибудь мелочь, пустячок… Мы могли бы вначале повесить их на елки, а потом раздать пациентам.
Главная диакониса не прерывала меня, погруженная в раздумье. Я понимала, что моя смелость казалась ей неслыханной. Еще никто никогда не осмеливался говорить с этой дамой подобным образом. Никто не осмеливался вводить новые порядки в Кайзервальде.
Наконец, она подняла палец, призывая меня замолчать.
– Мисс Плейделл! Я думаю, что вы еще недостаточно пробыли у нас и не успели как следует изучить наши порядки. Эти люди больны… Некоторые из них очень больны…
– А мне кажется, что тем, кто не слишком плохо себя чувствует, этот праздник принес бы немного радости. Он внесет приятное разнообразие в их монотонные будни!.. Серая повседневность отнимает у них силы и желание бороться за жизнь. Если же больных хоть немного развлечь, чем-нибудь порадовать, их дух укрепится.
– Мы работаем здесь не для того, чтобы укреплять их дух, мисс Плейделл! Мы врачуем тела, а не души.
– Но иногда одно неразрывно связано с другим.
– Не хотите ли вы сказать, что знаете, как вести дела в больнице, лучше, чем я?
– О нет! Конечно, нет. Но мне кажется, что иногда постороннему взгляду открывается нечто, скрытое от постоянных обитателей.
– Я не вижу никакого смысла в вашей идее. Все имеющиеся у нас средства нужны нам на дело. Есть масса по-настоящему необходимых вещей, на которые мы могли бы потратить деньги.
– Но это тоже необходимая вещь! Я убеждена, что укрепить дух – значит помочь врачеванию тела.
– А что если я соглашусь на ваше нелепое предложение? Где мы найдем деньги, чтобы купить эти ваши… пустячки? У нас ведь около сотни пациентов, не забывайте об этом.
– Я помню. Но я уверена, что елки нам могли бы преподнести в подарок местные жители. Здешние люди очень высокого мнения о нашей больнице.
– Откуда вам это известно?
– Просто я неоднократно с ними беседовала. Некоторых из них я знаю достаточно хорошо, чтобы утверждать, что они сделают все, что в их силах, ради такого праздника.
– Ну а подарки?
– Я сама куплю их. Мисс Марлингтон с удовольствием мне поможет. Здесь есть один разносчик, который продаст нам необходимые для подарков мелочи – носовые платочки, украшения, – которые сделают этот день особенным для наших пациентов.
– Это и так особенный день. Мы празднуем рождение Христа, будем торжественно петь рождественские гимны. Я уверена, каждый христианин проникнется сознанием важности Рождества.
– Но рождение Христа должно быть поводом для радости! Это – счастливый, веселый день. Если мы сделаем так, как предлагаю я, мы сразу же заметим улучшение в состоянии наших пациентов. Сначала они будут ждать этого события, а потом придет и сам праздник. Мне кажется, что подарить людям немного радости, заставить их улыбнуться так же необходимо для их здоровья, как и лекарство.
– А мне кажется, мисс Плейделл, что мы обе попусту теряем драгоценное время.
Это был окончательный отказ.
Мне ничего не оставалось делать, как ретироваться.
Спустя несколько дней главная диакониса послала за мной.
– Садитесь, мисс Плейделл, – предложила она, когда я вошла в ее кабинет.
Я повиновалась. Меня не покидало ощущение, что она сейчас предложит мне уехать из Кайзервальда. Наверное, моя затея шокировала ее. Главная диакониса была глубоко религиозной женщиной с сильным и благородным характером, но абсолютно лишена чувства юмора. По моему мнению, такие люди обычно недостаточно способны понять других людей. Я уверена, что она считала свои строгие взгляды на мораль абсолютно императивными и требовала от окружающих безукоризненного поведения. Разумеется, в ее систему никак не укладывалась та вольность, которая содержалась в моем предложении провести в больнице праздник Рождества.
Следующие слова главной диаконисы повергли меня в изумление.
– Я много думала над тем, что вы сказали мне, мисс Плейделл. У вас есть определенный талант к выхаживанию больных. Но вы не всегда придерживаетесь наших методов.
О Боже, пронеслось у меня в мозгу, началось!..
– Да, у вас есть задатки хорошей сиделки. Вам, конечно, кажется, что то развлечение, о котором вы мне говорили, сослужит добрую службу нашим пациентам. Вы также сказали, что готовы взять на себя бремя финансовых расходов, связанных с этой затеей. К счастью, у вас действительно имеются необходимые для этого средства. Слабая улыбка вдруг появилась в уголках рта этой всегда суровой женщины. Я была изумлена – впервые я увидела на ее лице хоть какое-то подобие улыбки.
– Боюсь, что ваша подруга, мисс Марлингтон, не обладает теми же способностями к нашей профессии, что и вы. Но она очень живая и энергичная особа. Мне кажется, наши пациенты любят ее. Я поговорила е доктором Брукнером и доктором Кратцем, и они считают, что то, что вы предлагаете, не окажет вредного воздействия на больных. Мисс Плейделл, я намерена позволить вам попробовать. Посмотрим, скольким нашим пациентам станет лучше после предложенного вами празднования Рождества. Мы также примем во внимание, не станет ли кому-нибудь из них, наоборот, хуже после этого.
– Мне кажется, что не станет.
– Посмотрим. Я не буду иметь ко всему этому никакого отношения – ведь это целиком и полностью ваша затея. Вы купите елки и… пустяки, как вы их называете, для подарков на деньги из собственного кармана. Вы все организуете сами. Можете воспользоваться помощью тех наших сестер и сиделок, которые захотят вам помочь. Все в ваших руках. Посмотрим, будем ли мы потом хвалить вас или ругать.
– О, благодарю вас! – воскликнула я.
Она замахала на меня рукой, и я опять увидела на ее лице что-то похожее на улыбку. Мне показалось, что она смотрит на меня почти с любовью. Я была глубоко тронута.
Я тут же отправилась искать Генриетту. Предложенная главной диаконисой идея, как я и предполагала, привела мою подругу в неописуемый восторг. Мы сразу же принялись составлять план наших дальнейших действий. Прежде всего, следовало найти Клауса-разносчика. Ярмарка все еще продолжалась, и он наверняка торгует. Мы завтра обязательно поговорим с ним. Дровосека попросим приготовить нам два дерева – самые большие и красивые, какие он только сможет найти. Пусть он срубит деревья за неделю до Рождества – тогда они во время праздника будут еще свежими.
– А теперь, – сказала я, – нам надо искать Клауса-разносчика. Завтра же идем на ярмарку!
К нашему изумлению, почти все наши коллеги – сиделки и сестры – были рады помочь нам. Исключение составляли только несколько пожилых женщин, считавших такие развлечения греховными. Всегда находились желающие взять на себя часть наших обязанностей в больнице, чтобы мы могли иметь немного больше свободного времени и вплотную заниматься приготовлениями к празднику.
Пациентам было объявлено, что на Рождество у нас будет елка, и я с радостью заметила, как почти все они очень обрадовались, услышав эту новость. Теперь все жили предвкушением праздника. Те, кто чувствовали себя достаточно хорошо, без конца говорили об этом друг с другом, и лишь самые безнадежные больные остались ко всему безучастными.
Я не сомневалась, что мы сможем найти нашего разносчика на ярмарке. Но уже тридцатого ноября она должна была закончиться, поэтому следовало действовать очень быстро.
Ярмарка проходила на поле рядом с небольшим городком. Уже издалека мы с Генриеттой услышали звуки скрипок. Ларьки, выкрашенные в яркие цвета – преимущественно в синий и красный, – казались брызгами краски на зеленом фоне деревьев. Подойдя ближе, мы увидели молоденьких девушек в национальных костюмах. На них были остроконечные шляпы и множество нижних юбок, которые развевались под порывами ветра и открывали взору ослепительно белое белье. Мужчины были одеты в кожаные штаны, а на головах у них красовались украшенные перьями треуголки. Все они явно получали огромное удовольствие от того, что происходило вокруг.
