Ее ноги задрожали, она совершенно потеряла контроль над своим телом, ничто сейчас не имело значения, кроме его прикосновений. Она застонала словно в лихорадке. Он же продолжал молча целовать ее лицо, шею и гладить у нее между ног.

Вдруг ее пальцы с силой впились в его тело, глаза широко открылись, и он поднял голову, чтобы осмотреть на нее. И потом это случилось. Сильно и непостижимо, внутри ее произошел настоящий взрыв, она закричала от удивления, от восторга, от того, что наконец она удовлетворила свой ненасытный голод.

Джонатан пытался успокоиться, взять себя в руки. Его взгляд скользнул по лицу Натали. Оно слегка покраснело и стало еще красивее после того, как Натали испытала то наивысшее наслаждение, которое мужчина может дать женщине. Это случилось так быстро, он даже не ожидал, что она находится уже на краю того мгновения, после которого сознание покидает тело. Но какое это имеет значение. Это должно было случиться, и бороться против этого бессмысленно.

Натали вздрогнула, закрыла глаза и отвернулась. Джонатан осторожно провел пальцем по ее брови и положил голову ей на грудь, его сердце гулко стучало, а тело все еще содрогалось от желания, которому, и он знал это с самого начала, не суждено будет осуществиться. Его пальцы еще лежали у нее между ног, и он почувствовал, как сквозь материю проникает теплая влага, словно призывая его войти в девушку и облегчить боль. Джонатан просто умирал от желания так и сделать, но он хорошо понимал, что этого сейчас не случится. Это не может сейчас произойти.

Чувствуя, что агония еще не закончилась, он протянул руку, расправил на Натали юбку и, обняв ее за талию, прижался к ней своим телом. Вдыхая запах ее волос и кожи, он наслаждался видом пышной женской груди и плавной линии бедер. Джонатан открыл глаза и, постепенно успокаиваясь, стал смотреть на поблескивающую в густых сумерках воду.

Натали лежала неподвижно, тесно прижавшись к его телу, было слышно лишь ее ровное дыхание. Он тоже молчал и не шевелился, давая ей возможность прийти в себя и осознать, что только что произошло.

Наконец Натали резко вдохнула, и в тихом ночном воздухе раздался ее шепот:

— Почему?

В ее вопросе послышалась горечь, и он хорошо знал, что это значило. Не «почему сейчас?», не «почему я?», не «почему ты сделал это?». Но «почему мы?».

— Я не знаю, — пробормотал Джонатан, немного помолчав. — Иногда… так случается…

Натали в раздражении вырвалась из его объятий и поднялась с земли. Джонатан прижался к ней на секунду, но потом тоже встал и, подойдя к Натали, посмотрел ей в лицо. Она гневно блеснула глазами:

— Ты, вероятно, занимаешься этим со всеми женщинами, но со мной, Джонатан, такого раньше не случалось.

Джонатан в растерянности заморгал глазами, затем, поняв, что Натали имела в виду, пробормотал невнятно:

— Я совсем не хотел…

— Прекрати! — в отчаянии воскликнула Натали.

Она прикрыла лицо руками, но Джонатан схватил ее руку и рывком приблизил к себе. Натали стала сопротивляться, но Джонатан не отпускал ее.

— Я совсем не хотел этого, — мягко повторил он и стал ждать.

В конце концов она перестала сопротивляться и закрыла глаза.

— Натали, посмотри на меня.

Она не обратила внимания на его слова.

— Посмотри на меня, — настаивал он.

Ее ресницы дрогнули, и из-под них на него посмотрели пылающие от гнева огромные глаза.

Он глубоко и медленно вздохнул и, боясь, что она убежит, продолжал крепко держать ее за запястья.

— Со мной никогда не случалось того, что произошло сейчас здесь с нами.

Она в ужасе посмотрела на него:

— Вы настоящий лжец. У вас было столько женщин.

— Но сейчас все совсем по-другому… — пытался объяснить Джонатан.

— А разве это всегда не одно и то же?! — выпалила Натали. — Одна женщина или другая…

— Нет, — настойчиво заверял он, чувствуя, как теснит в груди. Он понял, что ей невозможно объяснить правду, так как Натали больше верила слухам о его репутации, чем ему самому. Она не воспринимает его слова, да и что он мог сказать? То, что никогда не был сильнее очарован, чем сейчас, то, что ему хочется все время смотреть на нее, что так жаждет дать ей наслаждение? Что никогда раньше он не дарил женщине любовь, не получая ничего взамен? Любое оправдание прозвучало бы высокомерно и бесчувственно и напомнило бы о тех, о ком ей не нужно ничего знать. Поэтому Джонатан предпочел промолчать, чтобы не рассердить ее еще больше.

— Ты лгал мне, — заплакала она и с такой силой стала рваться из его объятий, что ему ничего не оставалось, как отпустить ее. Натали повернулась к нему спиной и отошла на несколько шагов. — Ты хотел не просто поцеловать меня, ты хотел все.

— Я ничего не хотел, Натали, просто так случилось, — как можно мягче проговорил Джонатан, понимая, что его уверения все равно напрасны.

— Как случалось это с огромным множеством других, я уверена, — ехидно заметила Натали.

Выражение его лица стало жестким.

— Это несправедливо, — возразил Джонатан.

— Несправедливо? — Натали обернулась. — А ты подумал обо мне? Я никогда не была с мужчиной раньше, Джонатан.

Она проговорила эти слова так, словно они являлись удивительным откровением для него. Но тот факт, что это значило так много для нее, произвел на него сильное впечатление.

— Я знаю это, — пробормотал он.

Натали посмотрела ему в глаза, а затем перевела взгляд на береговую линию и снова, словно защищаясь, обхватила себя руками.

— О Боже! Как это ужасно, — прошептала она дрожащим голосом.

Джонатан потер шею, затем уперся руками в бедра. Он понимал, что она так говорит, потому что смущена, но тем не менее в нем нарастало раздражение.

— Мы не сделали ничего плохого, — медленно проговорил он. — Это не может быть ужасным. Это вполне естественный акт, который случается между людьми, если они испытывают друг к другу страсть, как мы, что совершенно бессмысленно отрицать. Такое случается нечасто. Я никогда не хотел так кого-нибудь раньше, Натали. И это началось много лет назад, тогда, в саду. Я не мог забыть этот невинный поцелуй.

Она стояла не двигаясь, закрываясь от него руками, и это усилило его гнев.

— Я тоже не понимаю этого, — мрачно продолжал он, — но это не может пройти само собой. Ты ведь чувствуешь то же самое, мы целыми днями вместе, и наша страсть становится все сильнее. Одна моя часть хочет отослать тебя обратно, пока у меня окончательно не сдали нервы. Но я не могу так поступить, потому что где-то внутри меня живет уверенность, что с нами происходит что-то удивительное, и мне хочется знать, куда это нас приведет.

Натали продолжала молчать, глядя в темную даль. Затем медленно покачала головой.

— Но как же он? — с отчаянием в голосе спросила она — Что, если это разрушит все, ради чего я сюда приехала?

Сначала Джонатан чуть не спросил ее, о ком она говорит. Сильный порыв ветра принес океанскую прохладу, она задрожала, повернулась к нему и потерла ладони.

Он ощущал себя так, словно его отхлестали по щекам, ее бесчувственные слова причинили ему гораздо большую боль, чем если бы Натали ударила его. Она не ответила на его слова, на его чувства, в которых он сейчас перед ней признался. Ее мысли по-прежнему были сосредоточены на мечте, на несуществующей реальности. И вряд ли она станет думать о чем-то другом до тех пор, пока не убедится в несостоятельности своих иллюзий.

Его тело сделалось каким-то жестким, негнущимся. Но причиной тому стал не гнев, скорее он испытывал беспомощность, разочарование, чувство поражения и желание понять женщину, возможно, впервые в своей жизни. Он только что любил ее, а она сейчас произнесла слова, после которых он сразу повернулся бы и ушел, если б на ее месте была другая. Но Джонатан обвинял во всем только себя — он воспользовался ее доверчивостью, потерял контроль и дал то, чего от него не хотели.

— Я уверен, что Черный рыцарь будет очарован тобой, и ты невинна. — Его голос прозвучал несколько едко. — Ничто не испорчено. Твое целомудрие не пострадало. Никто не знает, что произошло здесь сегодня, только ты и я. А я никому об этом не скажу.