– Я действительно слышал щелчок.
– Видишь? Остается только спустить кровать вниз, а затем с такой же легкостью вернуть на прежнее место. Нечто вроде театральной машины, которая стоит кучу денег, но ведь у этого бандита средств вполне достаточно. Впрочем, хватит рассуждать, времени у нас мало. Ты сможешь выбраться тем путем, каким пришел я?
Палаццо гудело, как барабан, от топота и выстрелов: Риччи и его верные слуги, должно быть, прибирались на свой манер, прежде чем выйти в открытое море. Альдо подошел к постели и чуть не споткнулся о револьвер, который выронила Хилари. Он подобрал его: в магазине не хватало лишь одного патрона. Оставалось еще пять пуль... Не ответив на вопрос Адальбера, он осведомился:
– У тебя есть другое оружие, кроме этого ножа? Адальбер показал «кольт» последней модели и объяснил, что получил его от Джона-Огастеса. Затем он добавил:
– С этой игрушкой вполне можно расчистить себе путь и, быть может, даже избавить планету от Риччи! Зачем ты смотришь не эту кровать? Ты же не собираешься...
– Именно что собираюсь! Я не могу бросить эту несчастную, несмотря на все ее злодеяния...
– Ты не сошел с ума? Сам же говорил, что дворец взлетит на воздух.
– ...перед самым рассветом! Что означает для нее целых три часа пыток. Делай, что хочешь, а я спущусь туда!
Он нажал на позолоченный лист и полез на кровать, которая начала медленно опускаться вниз. Одним прыжком Адальбер присоединился к нему.
– Единственное, чего я хочу, так это вытащить тебя живым из этого дерьма, – проворчал он сквозь зубы. – Поэтому куда ты, туда и я. Вообще-то, ты прав. От Хилари у меня остались воспоминания... пожалуй, даже трогательные! И я...
Он не закончил фразу. Альдо знаком велел ему молчать и, растянувшись на кровати ничком, следил за спуском. Адальбер угадал: через мгновение лифт оказался в описанной им гостиной, где царил полумрак. Но света, проходившего сквозь приоткрытую дверь, было достаточно, чтобы разглядеть отогнувшийся ковер и черное прямоугольное отверстие на паркетном полу. Альдо с трудом одолел искушение спрыгнуть с кровати. На первом этаже так легко было спастись через окно. Шум во дворце почти утих. Вероятно, Риччи и его подручные уже спешили к яхте «Медичи». Взглянув на напряженное лицо Адальбера, Альдо понял, что их мысли совпадают: жизнь и свобода были так близки... Но тут из подземелья донесся душераздирающий стон, который был страшнее крика, и оба друга одинаковым движением встряхнулись, словно прогоняя дурной сон. Необычный лифт продолжил свой спуск...
Он завершился в холле, слабо освещенном бронзовым настенным бра. Но из-под неплотно прикрытой двери вырывался яркий сноп света. Альдо и Адальбер крадучись приблизились к ней. Теперь они услышали рыдания, прерываемые стонами. Альдо с бесконечной осторожностью потянул на себя створку, приоткрыв вход в зал, чье внутреннее убранство можно было увидеть в узком зеркале без рамы, расположенном напротив двери. Огромное подвальное помещение с круглым сводом, скорее всего, находилось прямо под террасой, откуда гости любовались фейерверком.
Это был великолепный зал, в котором прежде всего бросались в глаза четыре портрета: три женщины и один мужчина на фоне драгоценных ковров и высоких полок, заполненных книгами. Все женщины были похожи друг на друга обликом и костюмом. Первой была Бьянка Капелло, запечатленная кистью Брондзино, два других изображения, несомненно, принадлежали Маддалене Брандини и Энн Лэнгдон, причесанных и одетых почти так же, как она. Мужчина, чей портрет возвышался над подобием низкого алтаря, освещенного четырьмя канделябрами с полыхающими свечами, поражал своей красотой и пышностью герцогской мантии шестнадцатого века, но оба зрителя не обратили на него никакого внимания, настолько ужаснула их невероятная сцена, свидетелями которой они стали: распростертую на алтаре Хилари, чьи руки и ноги были привязаны к четырем бронзовым химерам, насиловало чудовищное существо с кошмарно изуродованным лицом и мертвенно-бледным телом. Этот человек походил на восставшего из могилы. Несчастной женщине заткнули рот кляпом, чтобы заглушить крики, и она только стонала, когда палач грубо вторгался в ее лоно и раздирал ей плечи железными когтями, закрепленными на его перчатках. Маленькая женщина в черной одежде, ползая на коленях и монотонно напевая какую-то навязчивую мелодию, тщательно подтирала стекавшую с алтаря кровь..
Даже не задумавшись о том, что на шум могут сбежаться слуги демона, Альдо прицелился и выстрелил в ту секунду, когда насильник с торжествующим рыком выпрямился. Пуля попала в голову, и Чезаре рухнул на свою жертву.
На его вопль эхом отозвалась коленопреклоненная женщина. Вскочив на ноги с быстротой змеи, она выхватила из-под платья нож и схватила Хилари за волосы с явным намерением перерезать горло. Вторая пуля Альдо остановила ее, и она осела на пол.
– У тебя осталось только два патрона! – констатировал Адальбер. – А мы не знаем, сколько еще врагов ожидает нас...
– С тем, что есть у тебя, мы вполне справимся! И вообще, избавь меня от упреков! Лучше помоги.
– Да я тебя ни в чем не упрекаю! Наоборот, я восхищен! Какая точность! Не знаю, сумел бы я попасть. Ты стреляешь лучше меня...
Омерзительный Чезаре был высок и тяжел. Вдвоем они сумели стащить его с неподвижного теперь тела Хилари и положили рядом с канделябром. При ярком свете изувеченное лицо казалось еще более ужасным. Это было так отвратительно, что Альдо невольно заметил:
– Есть отчего обезуметь любому человеку. Лучше бы врачи, ухаживавшие за ним, убили его, а не обрекли на жизнь с этим... Насколько я понял, он сам желал такого исхода...
– Возьми мой пистолет и осмотри все вокруг! Я займусь Хилари! – распорядился Адальбер, перерезав веревки и склонившись над истерзанным телом молодой женщины, которое кровоточило в нескольких местах.
Кровь стекала и с бедер, что свидетельствовало о внутренней ране. Адальбер огляделся и заметил графин с водой на столике, уставленном бутылками со спиртным. Позаимствовав тряпку у мертвой служанки, он сначала смыл кровь, а затем стал протирать тело водкой, чтобы оценить, насколько серьезно Хилари пострадала. Она лишилась чувств, но среагировала на жжение от алкоголя. Пульс у нее был учащенным и слабым, дыхание прерывистым. Тем временем Альдо, держа в одной руке пистолет, а в другой револьвер, медленно обходил зал, удивляясь, почему выстрелы не привлекли внимания охранников. По пути он открывал все двери, принимая обычные в таких случаях меры предосторожности. И за последней из них, ведущей в ванную комнату, обнаружил Нелли Паркер: связанная, как цыпленок, она валялась на кафельном полу, но, судя по внешнему виду, была невредима. Она сразу узнала его и испустила глубокий вздох облегчения, смеясь и плача одновременно:
– Так это вы стреляли? Господи, какое счастье!
– Не спешите радоваться! Пока мы убили только чудовище и его служанку, но скоро могут появиться другие слуги... Сколько здесь было охранников?
Продолжая говорить, он сначала разрезал путы ножницами, лежавшими на полочке, затем стал растирать онемевшие конечности, чтобы восстановить нормальное кровообращение.
– Я видела лишь троих, но они, должно быть, уже далеко. Я слышала, как они говорили, когда уже связали меня, что надо драпать и что дворец взлетит на воздух. А что с ней, с новобрачной?
– Она пережила шок и ранена, но должна оправиться. Она всегда была сильной женщиной. Правда, что подобного кошмара...
– Она может считать себя счастливой: не будь вас, ей пришлось бы мучиться пять или шесть дней. Охранники считали, что третье убийство не сойдет с рук никому и что нужно все бросить, прежде чем дело закончится петлей или электрическим стулом.
– А Бетти? Где она?
– Убита. Ее обнаружили, когда она прикрепляла динамитную шашку к вентиляционной трубе. Она... ей прямо на месте проломили голову. Мне она велела спрятаться, но я все видела. Поймали меня, когда я попыталась убежать... и привели к этому... к этому... Я так испугалась, что упала в обморок. Очнулась я уже связанной, и «он» велел держать меня в ванной комнате... сказал, что займется мной позже! Я, мол, интересная из-за цвета волос! – добавила она, всхлипнув. – Раньше я сомневалась в существовании ада, но теперь уверена, что он есть!
