Альдо стал изучать местность. Велосипед он положил на землю под кустом и принялся искать поблизости дерево, на которое можно было бы легко взобраться. И обнаружил вполне подходящую сосну с густой кроной. Затем без малейшего колебания вставил в скважину крючок и с рекордной скоростью оказался на дереве, слушая завывания сирены, пронзительной, как труба Ангела в день Страшного суда.

Сосна оказалась укрытием превосходным, хотя и не слишком комфортабельным из-за шероховатой коры и колких иголок. Однако Альдо, увлеченный захватывающим зрелищем, ничего не замечал. Сигнал тревоги произвел такой же эффект, как если бы ногой разворошили муравейник: с обоих концов здания появлялись люди, одетые как лакеи или рабочие. Были среди них даже повара во главе с шеф-поваром, но, как бы ни различался их облик, все они вместо орудий труда держали в руках огнестрельное оружие, с которым явно умели обращаться.

Они подбежали к границам владения, и один из них распахнул дверь, которая привела в действие сирену. Внимательно оглядевшись, он пожал плечами и с ворчанием закрыл вход.

– Опять эти проклятые ублюдки рыбаков! Им нравится выманивать нас отсюда!

– Следовало бы наведаться к родителям, чтобы те объяснили им, что к чему, пока они не получили порцию картечи в задницу, – отозвался другой. – Вот тогда станет спокойнее.

– Да, только до приезда патрона лучше этого не делать! Он не любит, когда проявляют инициативу...

– Что ж, будем надеяться, он скоро появится! Мне все это надоело до черта!

Скоро голоса умолкли. Дом вновь опустел, и безмолвие опять вступило в свои права, однако Альдо решил выждать, пока все не успокоится, и только тогда рискнул пошевелиться. Он медленно спустился с дерева, поднял с земли свой велосипед и, ведя его рядом с собой, также углубился в лес, чтобы выйти на прибрежную дорогу через Форт Уильяме, откуда можно было добраться до таверны другим путем. Шел он в глубокой задумчивости. Незнакомка была права: швырнув камень в болото, он вспугнул лягушек. И узнал вдобавок, что Риччи пока нет на месте. Но не только это: выяснилось, что нелепый дворец охраняют надежнее, чем Форт Нокс[33], и было бы чистейшим безумием сунуться туда с тем оружием, которым он располагал – сумка с инструментами и швейцарский нож! Что же будет, когда появится сам хозяин, ведь Морозини по опыту знал, что этот сицилиец без внушительной свиты не показывается?

Впервые в жизни Альдо потерял уверенность в себе. К кому обратиться? Где найти необходимую помощь? Чтобы хоть на стражу кого-то поставить, если ему удастся проникнуть в дом. Даже это выглядело чертовски сложным. А может, устроиться туда на службу?

Идея выглядела заманчивой, и некоторое время он так и эдак обдумывал ее. По-итальянски он изъяснялся ничуть не хуже, чем эти люди, хотя выговор его, конечно, немного отличался от сицилийского. Возраст? Да, для лакея он был староват – но и должность эта внушала ему отвращение! Зато он выглядел достаточно представительно, чтобы стать дворецким или парадным шофером. К несчастью, все это было возможно только в отсутствие Риччи, который сразу бы узнал его, да и сомнительно, чтобы его люди имели право нанимать кого-нибудь без ведома хозяина. Разве что одного-двух подручных.

Ощущая подступающую мигрень и желая воспользоваться наконец установившейся хорошей погодой, он повернул к Истон-Бич, приобрел купальные принадлежности, зашел в кабинку, чтобы раздеться, бегом пересек песчаную отмель и нырнул головой в волны. Вода оказалась холодной, чем и объяснялось малое количество народа на пляже, но для него это было чрезвычайно взбадривающим средством. Как истый сын Адриатики, он научился плавать чуть ли не раньше, чем ходить, и обожал море. Он превосходно усвоил все стили и теперь в течение получаса с наслаждением «плескался», радуясь тому, что постепенно исчезает легкая боль в голове и расслабляются напряженные мышцы. И, ступив вновь на твердую землю, ощутил такой прилив сил, что дал себе обещание продолжить дело. Да и вообще, наступило лето, и когда еще доведется ему попасть на курорт в разгар сезона!

Приободрившись, Альдо поехал по направлению к таверне и увидел, что Тед Моос, стоя у порога, разговаривает с давешней странной женщиной. Он испытал живейшее удовлетворение: это была желанная возможность узнать, как ее зовут и кто она такая. Чтобы быстрее добраться до парочки, он прибавил ходу, но в тот момент, когда собирался спрыгнуть с велосипеда, незнакомка сдвинула брови, попрощалась с хозяином таверны и удалилась быстрым шагом, высоко держа голову и помахивая пустой корзинкой, которую держала в руке.

– Неужели я напугал эту даму? – обратился Альдо к Теду, который приветствовал его широкой улыбкой. – Мне было бы очень жаль...

– Нет, – ответил Моос, провожая женщину взглядом. – Бетти настоящая дикарка. Надо признать, – добавил он, словно для самого себя, – ей пришлось хлебнуть много горя...

– Неужели?

– Да, да... Впрочем, вряд ли вам это интересно, – вздохнул Тед, опустив руку, которой прикрывал глаза от солнца.

– Вы ошибаетесь! Все, кто страдает, имеют право рассчитывать на мое сочувствие, если я ничего не могу сделать, и на мою помощь, если это в моей власти. Что с ней случилось?

– Она потеряла сына при трагических обстоятельствах: он был обвинен в двух гнусных преступлениях, которых не совершал. И его казнили! Это было ужасно!

В голосе Теда звучало самое искреннее негодование, а в голове у Морозини словно бы что-то щелкнуло. Возможно, здесь следовало рискнуть, и он решил разыграть эту карту:

– Кажется, я знаю, о чем вы говорите. Ее фамилия Баскомб верно?

– Кто вам сказал?

– Я только что узнал это. Видите ли, я встретил эту женщину поблизости от дворца Риччи, когда пытался проникнуть туда, – пояснил Альдо безмятежным тоном.

В глазах Теда мелькнула растерянность, и он сердито насупился:

– Что вы там искали? И кто вы, собственно, такой? Полицейский?

– Вы так думаете? – спросил Альдо с лукавой улыбкой. – Я что, похож на полицейского?

– Нет, но...

– А что, если я тот человек, который хочет отомстить Риччи за смерть молодой женщины, которую он недавно убил в Англии? За ее смерть, за смерть Маддалены Брандини, Энн Лэнгдон и, возможно, других?

– Я бы сказал, что вы сумасшедший, но давайте-ка перейдем в другое место!

Схватив Альдо за руку, Тед повлек его через зал таверны и свой кабинет в заднюю комнату, где имелись два удобных кресла по обе стороны камина, диван с подушками и покрывалом из лоскутной ткани, книжный шкаф и коллекция трубок.

Показав на одно из кресел, Тед нагнулся к нижней полке книжного шкафа и извлек оттуда пузатую бутылку, в которой плескалась явно не вода. Наполнив до половины два стакана, он протянул один гостю:

– Это вам не канадское виски! – сказал он гордо, усаживаясь во второе кресло. – Это шотландское, его везут через Ньюфаундленд...

Янтарный спиртной напиток был тем, в чем Альдо нуждался больше всего, и он с превеликим удовольствием стал потягивать действительно отличное виски. Тед, прищелкнув языком от удовольствия, развалился со стаканом в руке в потертом кожаном кресле.

– И как же собираетесь приступить к делу? – спросил он. – У вас что, целая армия имеется?

– Вовсе нет. Я один, и это создает некоторые проблемы, тем более что я не могу ожидать никакой помощи со стороны вашего шерифа. Кажется, его зовут Моррис? Он по-прежнему занимает свой пост?

– Увы, да! Может быть, вы и сумасшедший, но сведения у вас точные. Кто вам их предоставил?

Неожиданный вопрос показывал, что Тед еще не вполне доверяет своему гостю. Поэтому Альдо решил не увиливать от ответа:

– Андерсон, шеф полиции Нью-Йорка, которому рекомендовал меня мой старый друг Уоррен, главный суперинтендант Скотленд-Ярда...

– Вы знакомы со стариной Филом? Тогда можете рассчитывать на меня. Он был здесь во время тех событий, о которых вы упомянули, и можете мне поверить, все это ему сильно не понравилось. Мне тоже. Я хорошо знал молодого Питера Баскомба. Он был красивый и славный парень, но с бандой Риччи тягаться не мог, и они с ним просто расправились: все улики указывали на него, и я почти уверен, что адвоката, желторотого мальчишку, либо купили, либо запугали! И беднягу Питера вздернули на виселице!