В первые десять минут никто из них не говорит ни слова. Камни тяжелые, а Белинда постоянно дает распоряжения, указывая короткими пальчиками с розовыми ногтями на высящуюся груду. Но потом она обмякает и откидывается на подушки. Спустя еще минут пять до Франко и Мэри доносится сопение, а потом и раскатистый храп. Теперь, когда надзиратель ушел с поста, они расслабляются. Франко ловит взгляд Мэри, проходя навстречу со своим тяжелым грузом. Его темные глаза с густыми, загибающимися ресницами сверкают. В следующий раз, как их пути пересекаются, его рот расплывается в широкой белозубой улыбке. Во время третьей встречи он подмигивает ей, и Мэри удается коротко улыбнуться в ответ. На четвертый раз он делает вид, что камень слишком тяжелый, и тащит его, как старик. Мэри ухмыляется. Потом он наконец кладет камень на землю, вытирает лоб сильной рукой.
– Fa caldo, – вздыхает он. – Давай отдохнем.
Мэри кладет свой камень рядом и выпрямляет спину.
– Ты прав, – говорит она, стряхивая волосы с плеч, – очень жарко.
– Итак, – говорит он, доставая из заднего кармана брюк маленькую оловянную коробочку с табаком. – Тебе хорошо отдыхается? – Он кладет на свою широкую ладонь тонкую полоску сигаретной бумаги и насыпает туда табак. Франко привык общаться с туристами и женщинами-экспатами d'un certain age 86, и у него хороший английский, разве что несколько ограниченный темами «Отдых» и «Погода».
– На самом деле у меня тут не отдых, – говорит Мэри, краснея от замешательства, – ведь она впервые разговаривает с Франко. – Я приехала сюда, чтобы работать на свою мать. – Она смеется.
– А, да, конечно. – Франко сдвигает темные брови; он, кажется, недопонял шутки. – Синьора Смит.
– Да, – говорит Мэри.
Франко наклоняется вперед, изучая ее глазами. В это время он облизывает сигарету по всей длине кончиком языка. У Мэри пересыхает во рту, в желудке образуется тяжесть, она отводит глаза.
– Синьора Смит, – говорит она медленно.
– Она как дикий поросенок, – смеется он, изображая ее храп. – Ну, знаешь, cinghiale 87.
– А, да, дикий кабан, – соглашается Мэри, заходясь в тихом, беззвучном возбужденном смехе. Она дотрагивается до его предплечья и вдыхает острый, сладкий запах его кожи.
– Но, знаешь, она симпатичный человек. – Он прикуривает свою самокрутку и глубоко вдыхает облачко дыма, а потом выдыхает его одной стороной рта. – Хочешь? – спрашивает он, протягивая ей свою влажную, облизанную, обсосанную сигарету.
– Мм-м, спасибо, – говорит Мэри, берясь за влажный кончик и вставляя его между губ. Она затягивается, полуприкрыв глаза. Влажная бумага обжигает кожу. Щеки покрываются румянцем, глаза блестят, дыхание учащается. Она кашляет только один раз – когда затяжка бьет в легкие, и выдыхает тонкую ленточку дыма между раскрытых губ.
Франко пристально смотрит на нее. Взгляд его темных глаз медленно перемещается вниз по ее лицу. Его притягивает ее рот. Ее веки опущены. Он не отрывает глаз от ее губ. Он делает шаг ближе. Его руки медленно двигаются к ее бедрам. Мэри не шевелится. Она просто не может. Стоит с сигаретой в одной руке, а вторая безвольно висит вдоль тела. Она ждет. Подбородок ее вздернут, губы раскрыты.
– Ты куришь? – раздается возглас с шезлонга. – Мэри!
Франко и Мэри отпрыгивают друг от друга. Она бросает сигарету на землю. Он наступает на нее, поворачивается и улыбается.
– Buon giorno, синьора Смит, – говорит он, легкой походкой направляясь к ней и расставив руки в стороны, как будто собираясь обнять давным-давно пропавшего двоюродного брата. – Хорошо поспали?
– Франко, Франко, – щебечет Белинда, поправляя свою майку, – я что, проснулась и застала ваш перерыв?
– Всего лишь решили немножко отдохнуть, – говорит он. Его большой и указательный пальцы близко сходятся, чтобы показать минимальный промежуток. – Совсем немножко отдохнуть.
– Хорошо, – говорит Белинда резко, ее маленькая ножка ступает на траву. – Потому что ты знаешь, как сильно я ненавижу лодырей.
– Да-да, – смеется Франко, как будто понимает, что она хотела сказать.
– Итак, Мария, – говорит Белинда, все еще улыбаясь Франко, – надеюсь, я не видела тебя с сигаретой?
– Нет.
– Хорошо, отлично. Насколько вы продвинулись с камнями?
– Мы вон там, – говорит Мэри. – Примерно на половине пути, я думаю.
– Супер, – говорит Белинда. – Давай продолжай, дорогая, а я заберу Франко в сад. У меня там есть небольшая проблема с моим фиговым деревом, и мне нужна его помощь. Пойдем со мной, Франко, – говорит она, делая знак розовым пальчиком.
– О'кей, синьора, – отвечает он, широко улыбаясь. – Все, что пожелаете.
– Все, что пожелаю? – Белинда кокетливо улыбается и встряхивает каштановыми волосами. – Ты пожалеешь о том, что сказал это, Франко, правда пожалеешь.
Франко и Белинда уходят вниз по склону холма, оставляя Мэри при ее «каменных» обязанностях. Но она не против. Она ходит туда-сюда, с новыми силами таская тяжелые глыбы. На лице ее – улыбка, в походке – твердость. В конце концов, камни не слишком тяжелые. Может ли быть, что Франко собирался ее поцеловать? Она ему нравится? Мужчина, который может получить любую женщину в долине, обратил на нее внимание ? Она не может этому поверить. Как давно никто так не смотрел на нее. На самом деле никто никогда раньше так на нее не смотрел. Последним мужчиной, имевшим на нее какие-то виды, был Джереми, специалист по работе с клиентами. Это было на рождественской вечеринке больше полугода назад. И даже тогда он всего лишь лапал ее на заднем сиденье такси после того, как выпил шесть коктейлей «Сноуболл». Какое-то время терся своим гнутым, не до конца вставшим пенисом по ее ляжке, а потом заснул с открытым ртом – вот и все, а потом она высадила его на вокзале «Виктория», к последнему поезду домой. Но Франко не такой, как английские парни. Прежде всего он настоящий мужчина. Он тип охотника-собирателя, который умеет сделать что угодно своими руками. Он умеет делать вещи, умеет чинить их. Он сильный. Он обходительный. Он такой, какими были все мужчины, пока не открыли компьютер и духи «Клиник». Мэри все равно, сколько тяжелых камней она должна перетаскать. По правде сказать, она могла бы заниматься этим целый день – и ничего не почувствовать.
Она заканчивает вскоре после пяти. Франко уже ушел. Он подмигнул ей, когда проходил вверх по склону холма. Белинда, кажется, более чем удовлетворена диагнозом, который он поставил ее фиговому дереву: все, что ему нужно, – это немного больше заботы и внимания, и тогда оно будет плодоносить, как все остальные в долине. Белинда, кажется, взбодрилась не меньше дочери. Появления Франко в «Casa Mia» оказалось достаточно, чтобы привести обеих женщин в отличное настроение. Белинда решает отпраздновать воцарившуюся в душе легкость, поставив Рассела Уотсона на CD-проигрыватель и включив на полную громкость «Nessun dorma!»; при этом она дирижирует оркестром, держа руку на подлокотнике любимого кресла своего бывшего мужа.
Мэри решает принять длительную горячую ванну, обычно она не позволяет себе такого удовольствия, поскольку потом ванну придется чистить, дабы оставить ее готовой для любых гостей.
В половине восьмого Мэри и Белинда сидят на террасе. На кухне размораживается chilli con came 88, в руке у каждой из них – стакан с выпивкой. Они наблюдают, как огромное красное солнце намеревается скатиться за холм.
– Во сколько приезжает майор? – спрашивает Мэри.
– Кто знает? – говорит Белинда, глядя на часы. – Но если его здесь не будет в ближайшие десять минут, полагаю, мы можем начать заниматься ужином. Я не стану его ждать.
– Ты думаешь?
– Ну, у меня не отель, – говорит Белинда. – Это престижный пансионат, и гости здесь ведут себя так, чтобы было удобно мне, а не им.
