— Нет-нет, — ответил доктор. — Я вполне понимаю.

— Меня ждет машина, так что могу вас подбросить.

— Спасибо, — отказался доктор. — Мне недалеко. Они дошли до входной двери и вместе вышли на улицу. Холодный и мокрый туман их сразу же окутал — Майлс поднял воротник пиджака.

— Мерзкая погода, — заметил он.

— Ужасная, — согласился доктор. Он взглянул на часы, а потом неуклюже сполз на тротуар и исчез, как морж в сугробе. — До встречи, мистер Оуэн, — донеслось из тумана.

Майлс проводил его взглядом, снова взял чемоданчик и, пряча нос в воротник, стал спускаться. Он был уже на тротуаре, как дверь позади него зловеще заскрипела, предупреждая об опасности.

Майлс повернулся — на пороге, конечно же, стояла Ханна с пистолетом. Но теперь она держала его крепко, двумя руками, и угроза стала реальной и неотвратимой.

— Я надеялась, Майлс, что ты поймешь, — она выговаривала слова, как ребенок. — Надеялась, что поймешь.

В отчаянии он всплеснул руками.

— Нет, — дико закричал он. — Нет.

И тогда он услышал грохот, кусочек пламени влетел в него, ударил в грудь, и весь мир обратился в небытие. Теперь он мог различить лишь одно: склонившегося над ним доктора, жестокое и равнодушное лицо которого странным образом напоминало лицо Сатаны.

И тут Майлс вспомнил: такое уже было. Было тысячу раз и будет повторяться снова и снова — до бесконечности. Занавес сейчас опустился, но через мгновение поднимется, и на сцене опять появятся декорации домашнего спектакля. Потому что он был в аду, и самое ужасное, что он это понимал и видел, как беспомощно барахтается в колесе собственной судьбы. А потом сознание провалилось во внезапно наступивший Мрак — до следующего раза...

— ТЕПЕРЬ УЖЕ БЛИЗКО, — сказал голос.

Он летел. В каменно-холодную тьму...