Предварительная медицинская проверка показала, что Торесена пытали и подвергали воздействию наркотиков. Он перенес сильнейший шок — и физический, и психический — из которого его и выводили сейчас врачи. Но его сознание возвращалось только спорадически на краткие промежутки времени, после которых он опять впадал в беспамятство. Тем не менее во время одного из таких просветлении сегодня ранним утром он рассказал важную информацию. Оказывается, до того, как его спасли Фрост с Элизабет, просоветским террористам удалось после изрядной дозы наркотиков разговорить его и вырвать “у империалистической американской собаки признания в своих ужасных преступлениях”. Так они это назвали. И самое главное — Торесен вспомнил, что его показания были сняты на видеокамеру.

Капитан сделал очередной глоток, решив про себя, что местное виски не такое уж и плохое.

— Если Линь не появится в течение часа, — заявил он, — то я прикажу принести к нам в номер еще одну бутылку.

— Люблю, когда ты говоришь дело, — с радостью согласился Майк. — И пусть захватят хоть каких-нибудь бутербродов или картошки.

— А я думал, что ты предпочитаешь китайскую кухню…

— Да, мне нравится китайская кухня, только не в Китае. Местных поваров нужно послать в Штаты, чтобы они поучились готовить у китайцев, которые живут у нас. А то эти ничего не знают, кроме змей. Он посмотрел на часы.

— А в котором часу обещал он прийти?

— Все зависит от того, насколько быстро его коллегам из секретной службы удастся развязать язык тому бандиту, которого взяли в плен во время налета на крепость.

— Ну, — засмеялся Майк, — это не займет много времени. Уверен, что китайцы умеют развязывать языки.

— Да.

Фрост закрыл глаз, чувствуя приятную усталость и тепло, разливающееся в животе. Торесена действительно спасли, но видеокассета-то с его показаниями осталась. Наверное, ее уже не было в крепости, когда туда проникли они с Элизабет, ведь они нигде не видели никакого видеооборудования.

— Черт побери… — прошептал он.

— Что такое? Вспомнил что-то? — спросил его О’Хара.

— Да. Элизабет.

— Да, понимаю…

— Майк, таких женщин я очень редко встречал.

— Да, она была одной из самых лучших. Я тебе сразу об этом сказал, помнишь, когда мы увидели, как она разговаривала с Линем?

— Помню…

— Ну ладно, теперь уже ничего не поделаешь… Меня вот что еще беспокоит, — задумчиво проговорил О’Хара, — задание свое мы вроде выполнили, Торесена вырвали из волчьих лап. Но ведь на этом все не закончилось!

— Ты имеешь в виду видеопленку?

— Да. Просто надеяться, что она сгорела в пожаре? Дай-то Бог, в этом случае нет никаких проблем. Но что-то мне подсказывает, что так нам повезти не может. Ты говоришь, что вы с Элизабет обследовали все комнаты в трехэтажном здании, когда искали Брюса?

Фрост кивнул.

— Да и мы не видели ни камер, ни видеомагнитофонов, ни другого оборудования. Ничего. По-моему, пленку вывезли с острова еще до того, как мы до него добрались.

— Согласен, согласен… Так что не будем обольщаться насчет того, что видеокассета сгорела. Террористы бы этого так просто не допустили.

— Значит, нам остается только любыми путями разузнать, куда они ее отправили.

Капитан отставил в сторону пустой стакан и потянулся за сигаретами. В это время в дверь постучали.

— Входите! — крикнул он. — Не заперто.

Дверь открылась и в комнату вошел Линь. Его левое плечо было обмотано бинтами и рука висела на перевязи.

— Здравствуйте, — поздоровался он.

— Привет, — откликнулся Хэнк. — Как твое плечо?

— Хорошо, спасибо. О’Хара показал ему на бутылку виски.

— Выпьешь с нами, Линь? Тот подошел к столу и присмотрелся к этикетке.

— “Бонни-бой скотч”, — прочитал он и повернулся к Майку. — А вы храбрее, чем я о вас думал.

Тот рассмеялся.

— Значит, не хочешь?

Вао вздохнул.

— Только потому, что меня напичкали уколами.

Фрост прикурил и обратился к Линю.

— Ну как там твои коллеги? Выбили хоть что-нибудь из этой скотины?

Вао сел на стоящий рядом стул.

— Да. С ним не стали церемониться, принимая во внимание известные вам обстоятельства. Нам нужны были быстрые ответы — и мы их получили.

— Есть новости о видеокассете? — встрепенулся капитан.

— Есть. Как вы и говорили, капитан, пленку сразу же после записи увезли с острова. Если террорист сказал правду, то сейчас кассета находится на пути из Китая.

— Так почему же ты тогда сидишь здесь? — чуть не подпрыгнул до потолка О’Хара, — а не гонишься за ней?

— Это не так-то просто, — вздохнул Вао. — Мы знаем, что ее хотят вывезти из Китая, но не знаем, как и где это будет сделано.

— И что же теперь делать? — невесело спросил Хэнк. — Какой нам толк от этой информации, если мы не знаем, как ею воспользоваться?

— Я еще не закончил. Дело в том, что мы знаем, где видеокассета будет передана русским.

— И где же?

— В Непале, — ответил Линь. — В отдаленной горной деревушке недалеко от границы с КНР. Русские заберут кассету, а потом переправятся с нею в Советский Союз.

— Мы должны ее перехватить, — сделал заключение Фрост. — Отсюда можно долететь до Катманду?

— Конечно. “Отчаянный” будет готов к перелету через час.

— Что? Опять “Отчаянный”? — с тревогой спросил капитан. — Знал бы — не спрашивал. Мы полетим все вместе?

— Нет, к сожалению. Здесь мои права, увы, заканчиваются и вы полетите в Непал вдвоем, причем без каких-либо дипломатических полномочий.

— Нужны они нам, эти самые дипломатические полномочия, — проворчал О’Хара, залпом осушил стаканчик и улыбнулся Хэнку. — Собирайся на горный курорт, дружище, мы ведь давно с тобой мечтали об отдыхе…

— Одна тысяча три, одна тысяча четыре, одна тысяча пять…

— Майк, ты прекратишь считать или нет?

— Да, я уже почти закончил.

— Ты что, свихнулся? Ну скажи, зачем тебе это нужно? Ты считаешь уже третий раз!

— Я просто хочу узнать, сколько кирпичей в стенах этого домика. Да, я считал два раза, но каждый раз получал разный результат. Одна тысяча шесть, одна тысяча семь…

Фрост отвернулся и постарался отвлечься от монотонного голоса своего товарища. Они прилетели в Катманду без особых происшествий, если не считать того удивления, которое вызвал в аэропорту прилет их старичка. Они тепло распрощались с безрассудно храброй командой “Отчаянного”, прошли через таможню и прямо из аэропорта отправились в американское посольство, где их должно было ждать оружие.

— Я не знаю, что вы собираетесь с ним здесь делать, — сказал посол, передавая его им, — Вашингтон не счел нужным проинформировать меня об этом, да это и не мое дело. Хочу только предупредить, чтобы вы были крайне осторожными. Если куда-то вляпаетесь, то рассчитывайте только на себя. Ни я лично, ни посольство не сможем вам ничем помочь…

Они поблагодарили посла за его мудрый совет, добрались на машине до городка Кодари, расположенного рядом с китайской границей, а там наняли проводника с лошадьми, и он привел их в горную деревню, где должна была состояться передача кассеты русским.

Шесть часов добирались они сюда верхом на лошадях по крутым горным тропинкам. Было это два дня назад. Достигнув, наконец, деревни, друзья расположились в одной из заброшенных хижин, сложенной из глины и кирпича, и дожидались теперь непальского связного, который должен был сообщить им о том, когда произойдет эта передача. Он уже приходил к ним ночью и сообщил о том, что в одном из домов на другой стороне деревни находятся трое русских, которые только что добрались сюда.

На улице было очень холодно, срывался снег и дул ветер, который вскоре грозил перерасти в снежный буран.

Капитан решил отвлечься от мыслей о том, сколько времени они будут еще здесь ждать впустую, и взглянул на Майка, который замолк и смотрел на стену с кислым выражением на лице.