— Давай, Пит! — закричал он и, вскочив на ноги и подхватив автомат, побежал от архива. Рядом тяжело дышал Кертис, наступая ему на пятки.

Когда раздался оглушительный взрыв, капитан бросился на землю, закрывая руками голову, но ударная волна все-таки протащила его вперед. Мостовая дрожала, словно при землетрясении. Когда ему удалось повернуться и посмотреть назад, он увидел, что Пит сидит и в изумлении смотрит назад. Ночь превратилась в день. На месте архива поднимался огромный огненный столб — само здание исчезло. Справа дымились обломки покореженного грузовика. Издали, перекрывая шум пламени, донесся звук сирены — вероятно, была объявлена тревога. Пит приподнялся и подполз к Хэнку.

— Ты поранил спину?

— Да. Какой ты наблюдательный, ничего от тебя не скроешь.

Лицо того расплылось в улыбке.

— Когда-то я учился на первом курсе медицинского колледжа, но прослушал только лекции о постановке диагноза. Учебу мне пришлось бросить — ты сам заметил, что я не могу обращаться с ножом. Один преподаватель как-то сказал мне, что есть люди, которые не могут прикоснуться лезвием к человеческому телу. Я — один из них. Ты получил рану, когда… когда я струсил?

— Лучше помолчи и помоги старику подняться, — добродушно ответил Фрост, стараясь встать и выпрямиться.

— Мы не сможем вернуться по подземному ходу, — заметил Кертис. — Ты не пройдешь по карнизу. Да и фонариков нам не хватит на обратный путь. А что, если переодеться в офицерскую форму?

Фрост посмотрел по сторонам и обхватил шею товарища, который его поддерживал — больше бежать он не мог.

— Нет, это не выйдет, — прошептал он, — единственный шанс — вернуться к Бензади. Он поможет. Мне, наверное, нужен врач. Ноги не слушаются.

В зареве огромного пожара, освещающего небо и улицы, два друга заковыляли в спасительную темноту.

Солдаты Чапмана рыскали повсюду. Фросту И Кертису приходилось несколько раз менять маршрут, приходилось залегать и подолгу выжидать, пока снова можно будет продвигаться вперед. Когда в конце концов им удалось добраться до задней двери магазина араба, они были покрыты потом и грязью, а Хэнк, в дополнение ко всему, еле двигал ногами.

Пит прислонил его у входа, а сам забарабанил кулаком по кованой двери. Она чуть приоткрылась на цепочке и немного погодя распахнулась. Изнутри вынырнул Бензади и заговорил с Кертисом. Хозяин был одет в парчовый халат, накинутый на пижаму. Они подхватили капитана под руки и затащили с улицы в дом. Фрост обессилено прислонился к стене коридора, а Бензади вернулся к входной двери и закрыл ее на все запоры. Затем он щелкнул выключателем и под потолком загорелась слабая лампочка, раскачиваясь на проводе и рисуя причудливые тени на полу

Араб хлопнул в ладоши и на втором этаже тоже зажегся свет. Послышался шорох одежды, и по лестнице спустилась женщина, закутанная в чадру. Бензади что-то проговорил по-арабски, и та снова исчезла наверху. Кертис и хозяин осторожно повели капитана в жилую комнату и там усадили его на большой диван.

Одетые в черное женщины уже суетились с горячей водой. Одна из них наклонилась над Фростом, и сквозь густую вуаль на лице он увидел знакомые глаза.

— Хэнк, дорогой, что случилось? Женщина отбросила с головы накидку и опустилась рядом на диван — это была Бесс.

— Как дела, малыш? — простонал он, с трудом улыбнувшись. — Что-то спина пошаливает — наверное, защемлен нерв. Неплохо было бы отдохнуть немного…

Капитан почувствовал на щеке ее руку и коснулся ее губами. Раздался голос Бензади:

— Я хочу посмотреть твою спину, Хэнк. Может быть больно, очень больно.

— Давай перевернемся, дружище, — обратился к нему Кертис.

Капитан начал переворачиваться на живот, как вдруг острый болевой спазм выстрелил между лопатками, и он зашелся в приступе кашля. На лице выступил холодный пот, свет пред глазами поплыл кругами и через секунду совсем померк…

Повернув голову и немного повеселев, оттого, что сумел сделать это движение, он почувствовал, как его обнимает Бесс.

— Держись, Фрост, все в порядке, — тихо подбодрила она его.

— Ты что, называешь меня “Хэнк” только когда я умираю?

— Если ты так думаешь, то я больше никогда не стану называть тебя “Хэнк”, — прошептала девушка и, наклонившись, нежно поцеловала его в губы.

Когда Бесс отодвинулась, капитан попробовал потихоньку подвигать руками и ногами, пытаясь определить, насколько серьезно он повредил позвоночник. Движения вызвали боль во всем теле, но конечности работали.

— Лежи и не шевелись, — приказала ему Бесс. — Все будет в порядке. Хочу тебе сказать, что мистер Бензади совсем не такой уж фундаменталист, каким кажется. Сказал, чтобы я его называла “папа”, как все дочери. В молодости, до того, как стать торговцем драгоценностями, он был костоправом. Хозяин вправил тебе позвонки. Оказывается, Кертис тоже изучал медицину.

— Да, он мне рассказывал об этом. Учил, но недоучил, а недоучки — страшные люди.

— Какой ты упрямый грубиян, — раздраженно ответила она. — Короче говоря, они сказали, что через несколько дней ты поправишься, и мы сможем уехать отсюда.

Фрост поднял руку — боль понемногу затихала, чего он даже не ожидал так быстро — и взглянул на часы. Одиннадцать тридцать и дата та же, которая была, когда он потерял сознание. Он посмотрел на Бесс и показал ей часы: — Полдвенадцатого утра или вечера?

— Вечера. Ты долго провалялся без сознания. Послышался звук шагов и в двери появился Кертис.

— Рад снова видеть тебя среди живых, Хэнк.

— И я тебя, — засмеялся капитан. — Дайте закурить.

Бесс прикурила и передала ему сигарету.

— Нам нужно побыстрее выбираться из этого города. Солдаты уже начали обыскивать дома?

— Да, пару часов назад. Но я все предусмотрел. Сначала дай мне сказать несколько слов о твоей спине.

— Ладно, говори свои несколько слов, — согласился Фрост и повернулся к девушке, протягивающей ему пепельницу, — а тебя я бы оставил у Бензади еще на пару недель. Сразу стало чувствоваться воспитание.

Девушка сверкнула глазами, и он быстро добавил:

— Неужели ты сможешь ударить больного человека?

— Поспорим, что смогу? — отрезала она.

— Так вот, — настойчиво повторил Кертис, — со спиной будет все в порядке. Поболит еще несколько дней, хотя после всех передряг тебе нужно будет показаться настоящему доктору, а не бывшему костоправу и студенту-неудачнику. Похоже, ты и раньше ее повреждал?

— Ну, — начал капитан и лицо его приняло шутливое выражение, — если вы хотите знать правду…

— Эй, Фрост, — прервала его Бесс, — давай хоть сейчас без шуток.

Он взглянул на нее, кивнул и продолжил более серьезно:

— Во Вьетнаме сбили наш вертолет, в живых остался я и еще один парень. Он потерял ногу, а мне повезло — я вывихнул позвоночник и пролежал всего десять дней в госпитале. Там меня быстро поставили на ноги.

— Не знаю, что тебе сказали в госпитале, но Бензади говорит, что у тебя сместился диск и защемил нерв. Если ты серьезно этим не займешься, то скоро можешь оказаться парализованным.

Фрост молчал. Раздался умоляющий голос девушки:

— Ты сделаешь это для меня? Хэнк наклонил голову, попробовал повернуться, но спину пронзила острая боль.

— Да, и как можно быстрее, — прошептал он сквозь стиснутые зубы.

— Ладно, хватит об этом, — Кертис подошел и сел на край дивана. — Нам скоро нужно будет уходить из города. Бесс пойдет с нами.

— Согласна, — обрадовалась та, — а как?

— На машине. У меня здесь есть свои люди, они обещали достать джип, офицерская форма у нас готова. Правду говоря, мои ребята собираются захватить машину с офицерами, убрать их и оставить у себя их документы. Оказывается, Бензади, помимо других талантов, умеет еще и подделывать документы. Он пообещал приклеить наши фотографии на чужие удостоверения, и мы сможем выехать из Буванди.

— А как же Бесс? — спросил Фрост. — У Чапмана нет женщин-наемников.