– А потом?

– Потом снова случилась большая беда. Теперь уже Иму хотел вернуться домой на планету Красного Солнца, а Дему и Map больше не хотели. Каждый из них жил в большом дворце и имел много-много слуг. Они часто ссорились друг с другом. Дему говорил, что здесь много золота, женщин и слуг, и дурак он будет жить на жалование капитана второго класса, когда здесь он царь. Так он говорил.

– A Map?

– Ему приказывал Дему. Он делал то, что ему говорил Дему.

– Понимаю…

– Потом они очень сильно поссорились; это я видел уже и на картине. Рет убил Дему. Сделал из него такого маленького карлика. Ты не видел?

– Как тебе сказать?

– Мне очень жаль было Дему. Он был хорошим человеком, и сначала как раз он хотел вернуться назад к Красному Солнцу. Только остальные не дали.

– Словом, Дему умер?

– Да. Потом его похоронили. Вынули из него все и похоронили. Ты знаешь, что они из него сделали?

– Что?

– Мумию. Такую, с какими работает папа. Я их не боюсь, потому что они меня не обижают. Папа объяснил, что мумии никого не обижают, потому что они уже не люди. Но все равно я их не люблю. А знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что они некрасивые. И старые. Не такие, как, скажем, мама.

– Ну, это уж точно. Потом похоронили.

– Кого?

– Ну, Дему.

– Ах, Дему? Да, похоронили… И все трое очень плакали, хотя и не получили за это денег.

– Что не получили?

– Ну, денег и всего остального.

– То есть как это?

– Ой, ну как же! Ты этого не знаешь? Когда Дему умер, Аменхотеп приказал, что все должны плакать, когда мумию Дему будут опускать под землю. В комнату. Только в ней не было окон.

– И плакали?

– Многие плакали. Но многие из людей в красивых одеждах получили от Аменхотепа деньги, чтобы они плакали. И когда умер Рет, и тогда тоже плакали.

– И Рет тоже умер?

– Да. Map напоил его чаем, в который человек в высокой шапке подсыпал белого порошка.

– Кто был тот человек?

– Я не знаю его имени. Но он молился тому богу, которому уже было запрещено молиться. Какому-то Амону или как там его… Знаешь, этого бога прогнал Аменхотеп, потому что так ему посоветовал Иму. А человек в высокой шапке из-за этого очень разозлился на Иму и, когда узнал, что Рет убил Дему, пошел к Мару, и они стали конспираторами… Я правильно сказал?

– Правильно, Ренни.

– А это слово трудное…

– Знаю, Ренни. Ты очень умный.

– Потом умер Рет, и его похоронили точно так же, как Даму… И после этого Иму и Map поссорились в последний раз.

– В последний раз?

– Да. Дядя Иму был очень печален и сказал, что после смерти Дему только дядя Рет смог бы объяснить их исчезновение людям Красного Солнца. Что теперь им обоим придется остаться здесь навсегда…

– Да, навсегда…

– Потом убили и Мара.

– Иму?

– А, нет. Люди в высоких шапках. Они откуда-то собрали военных и напали на Аменхотепа. Дядям Мару и Иму тоже пришлось бежать. Мара поймали и убили.

– А Иму?

– Дядя Иму убежал, и с ним еще несколько человек. Больше я ничего о нем не знаю. Только еще он показал мне, как нужно запускать «Дракона».

– Ты знаешь, как нужно запускать «(Дракона»?

– Конечно, знаю, – кивнул он с гордым видом. – Ведь он показывал мне это сто раз. Там есть шесть рычажков подряд. Потяну за первый – открывается крыша, потяну за второй… это я не знаю. Но когда я передвину все рычаги, начинает работать ав-то-ма-ти-ка… Так сказал Иму. Нужно только потянуть… А теперь пойдем и посмотрим подарки, потому что я устал. 15 января Сегодня мы окончательно договорились обо всем. Будем продолжать эксперимент до тех пор, пока Ренни не передвинет эти шесть рычажков. Я жду и проклинаю ту минуту, когда придет его время…

Здесь тетрадь в твердой обложке заканчивалась.

Закончив чтение, я закрыл тетрадь и положил себе на живот. Затем закрыл глаза и позволил себе минут пять подумать. Пять минут прошли очень быстро, и когда секундная стрелка подошла к двенадцатичасовой отметке, я все еще не знал, в своем ли я уме. Единственное, до чего я додумался, было то, что я взялся за самую невероятную работу, какая только попадалась мне за мою недолгую жизнь.

Поскольку вещей у меня было немного, выехать в аэропорт не представляло для меня особых трудностей. Я заплатил по счету и попросил портье заказать мне такси. Не Рамона, а кого-нибудь другого.

Когда мы свернули на прямую автостраду, ведущую к аэропорту, я оглянулся. С удовлетворением увидел, что за нами, ничуть не скрываясь, следуют три автомобиля. Я откинулся на спинку сиденья и стал думать, кем могут быть эти трое.

Перед зданием аэропорта я остановил такси, вышел и, не обращая внимания на затормозившие со скрежетом позади меня крейсеры, спокойно вошел в здание. Пока все шло по задуманному плану.

Я прошел несколько шагов, затем небрежно опустил сумку рядом с собой на пол. Вынул из пачки сигарету и зажал ее в углу рта.

Маленький человек в черной шляпе был шагах в пятнадцати от меня, и когда я взглянул на него, подмигнул мне.

Я закурил, но спичку не стал выбрасывать. Аккуратно задул все еще горевшее на кончике пламя, извлек из кармана бумажный носовой платок, завернул в него спичку и элегантным движением, как опытный баскетболист – тело без костей, – забросил в урну, находившуюся в добрых пяти метрах от меня.

Поднял сумку и не спеша подошел к коротышке в шляпе.

– Хэлло! – произнес я, пытаясь изобразить смущенную улыбку. – Все в порядке?

Коротышка состроил гримасу отчаяния и попытался выудить из меня интересовавшие его сведения.

– Вы просили билет в Лас-Вегас, правда?

– Конечно.

– Вы не изменили своего намерения?

– Не смешите. Бенни… С чего бы я стал это делать? Где бумажка?

– Минуточку… За вами следили? Я загадочно посмотрел на него.

– По-моему, нет. Эти молодчики, наверно, отвязались от меня.

– Та-а-ак. Словом, вы в Лас-Вегас?

– Словом, туда. 3 – Мистер Джиральдини передает, что все о'кей, – сказал он со вздохом. – Лас-Вегас тоже о'кей.

– Спасибо. Где бумажка?

– Здесь. – С этим словом он полез в карман и вытащил мой билет. – Лас-Вегас. Где вы хотите остановиться?

– Не думал еще. Что предложите?

– Может, «Вегу»…

– Вы туда уже звонили?

– Вы мне этого не поручали.

– Ради бога. Бенни! Ну, так позвоните!

– О'кей… Сделаю, когда ваш самолет взлетит. Между прочим, он отправляется через пятнадцать минут. Не хотите сдать багаж?

– А как же! Не тащить же в руках. Пойдете со мной? Он покосился на урну, и на лбу у него выступили капельки пота.

– С вами, конечно… Пошли же скорей!

Он проводил меня до стойки, где я сдал багаж. Прямо удовольствие было смотреть, как его лоб все больше блестел от пота. Моя сумка как раз исчезла в конце тащившейся со скоростью улитки ленты транспортера, когда по мегафону объявили отправление моего самолета.

– Ну, что ж. Бенни… – сказал я и протянул ему руку.

– Пока, – сказал он, а пот уже градом катился с его лба. – Пока…

Словно потеряв голову, он повернулся и помчался к мусорной урне, куда я выбросил спичку и бумажный носовой платок.

Я пропустил вперед какую-то толстую даму, потом перешагнул через барьер и, сделав несколько шагов, очутился перед дверью с надписью «Сан-Антонио». Табло над дверью указывало, что самолет взлетает через четырнадцать минут с двадцать четвертой дорожки.

Я растянул губы в самой очаровательной улыбке и повернулся к девушке-контролеру.

– Простите, мадам, – произнес я, стараясь придать своему произношению легкий акцент, – я хотел бы полететь в Сан-Антонио…

– Что же вам угодно? – посмотрела она на меня приветливо.

– Дело в том, что у меня билет до Лас-Вегаса. Я думаю, что уже не успею выписать новый билет, а меня очень ждут после обеда в Сан-Антонио.

Она взяла мой билет, взглянула на него и вернула мне.