– Послушай, что я тебе скажу, юная леди, – жестко произнесла Тилли. – Даже если ты права – а ты не права, – все равно связываться с этим человеком я тебе не позволю. – Не обращая внимания на поднявшуюся в глазах Джинкс бурю, Тилли подалась вперед. – Завтра в это время он будет мертвецом. Можешь встать на уши, но все равно ничего не изменишь. Раз охотники начали свое дело, значит, так тому и быть! Ты хочешь быть рядом с ним, когда его разыщут? Хватит болтать. Давай собирайся и веди Робби в школу. А об этом парне забудь. Его вообще не надо было сюда пускать.

Джинкс знала, что спорить с Тилли бесполезно. Она сунула ей в руки газету, затем вывела Робби за дверь. Через полчаса, наблюдая за мальчиком, как он идет по обсаженной деревьями Семьдесят восьмой улице к бесплатной средней школе номер 87, Джинкс вдруг поняла, что нужно делать.

Джефф не мог избавиться от наваждения. Убитый продолжал смотреть на него пустыми глазами.

«Что там произошло, пока я спал? Почему Джаггер так рассвирепел?»

Он вспомнил, как его разбудили стоны несчастного. Огонь в бочке почти погас, помещение освещал лишь слабенький желтоватый огонек, но глаза Джеффа уже были привычны к темноте больше, чем к дневному свету на поверхности, и поэтому он хорошо видел Джаггера. Достаточно было одного взгляда, чтобы внутри все похолодело. Такой лютой ненависти ему наблюдать не приходилось. Сначала Джеффу показалось, что приятель смотрит на него, но через несколько мгновений понял: взгляд Джаггера направлен на бездомного, несчастного сумасшедшего, который даже не назвал своего имени.

Приятель пребывал в трансе. Джефф попробовал с ним заговорить, но тот не отозвался. Полуприсев, он мерно покачивался, перенося вес тела с носков на пятки, наблюдая за агонией бездомного. Только когда тот испустил последний судорожный вздох, Джаггер посмотрел на Джеффа.

Ненависть в глазах исчезла. Ее сменило что-то еще. Джефф не мог понять, что именно. Неужели вожделение? Джаггер поднял руку, испачканную кровью только что убитого им человека, и потянулся к Джеффу, но опустил, когда пальцы коснулись щеки. Затем вроде как очнулся. Глаза прояснились, он осмотрел убогое помещение, словно видел в первый раз. Остановил взгляд на убитом, который лежал у его ног, и озадаченно пожал плечами.

«Он собирался на тебя напасть».

«Невероятно! Да, этот человек наверняка безумный, но совершенно безвредный. И нас боялся больше, чем мы его. Почему Джаггеру почудилось, что он хочет на меня напасть? Ведь мы просто спали...»

И тут Джефф начал вспоминать. Ему снилось, что он спит у себя дома, в своей квартире. Рядом Хедер, прижалась к нему сзади. Хорошо-то как. Вот она положила руку на его плечо, прижалась теснее, а... А затем он проснулся. Из горла лежащего рядом бездомного вырывались странные булькающие звуки. Дикий взгляд Джаггера...

Размышления прерывал свет впереди. Не желтоватый отблеск костра, а настоящий дневной свет.

Джефф прибавил шаг. Свет становился ярче, и одновременно учащался пульс. Вскоре беглецы обнаружили колодец с прямоугольной решеткой наверху, через которую проглядывало настоящее небо. Покинув жилище бездомного, они все время двигались по этому коллектору. Джеффу казалось, что он проходит по крайней мере на втором уровне, но теперь стало ясно: поверхность совсем рядом.

– Но тут ничего нет, – сказал Джаггер.

Джефф обвел взглядом бетонный колодец с совершенно ровными стенками. Ни лестницы, ни опорных колец, как в других колодцах. В общем, ничего. Решетка – а за ней желанное небо – находилась совсем невысоко, всего в каких-то четырех, может быть, пяти ярдах над ними. Но с равным успехом глубина колодца могла быть и тридцать ярдов. Это ничего не меняло.

– Нужно найти лестницу, – пробормотал Джаггер.

Джефф не слушал. Он занимался изучением дисплея сотового телефона, затем задержал дыхание и включил. На индикаторе зарядки аккумулятора по-прежнему виднелась одна палочка, но индикатор уровня сигнала показывал две. Потом осталась только одна, затем снова две.

Дрожащими пальцами Джефф набрал номер Хедер Рандалл и нажал кнопку «Вызов».

У нее зазвонил телефон. Один раз. Дважды. Три раза.

– Прошу тебя, дорогая, будь на месте, – прошептал Джефф после четвертого гудка. – Пожалуйста... – И вот наконец в трубке щелкнуло и он услышал голос любимой. Сердце остановилось.

– Привет, очень сожалею, что не могу поговорить с вами прямо сейчас, но если вы...

«Автоответчик! Чертов автоответчик!»

Джефф с трудом дождался сигнала.

– Хедер! Это я! Джефф! Хедер, слушай внимательно, у меня сотовый телефон, аккумулятор почти на нуле. Я под землей... туннели, коллекторы... и за мной охотятся. Выбраться отсюда очень трудно... – Он замолчал, вдруг осознав, насколько абсурдно все это звучит. Затем телефон пикнул, сигнализируя, что заряд аккумулятора на пределе, и тогда Джефф произнес последнюю фразу: – Я люблю тебя.

Разъединившись, он внимательно посмотрел на мерцающий индикатор зарядки. Может быть, удастся сделать еще один звонок.

Мэри Конверс вгляделась в пожилую женщину, смотревшую на нее из зеркала. Ей недавно исполнилось сорок один год, всего лишь, а той женщине в зеркале можно было дать не меньше пятидесяти пяти. В волосах проглядывала седина, да их и поубавилась изрядно за последние сутки. Глаза опухли от недосыпания, в углах морщинки. Цвет лица нездоровый, как у заядлой курильщицы, хотя последнюю сигарету Мэри выкурила в день, когда обнаружила, что беременна Джеффом.

«Джефф».

Изображение в зеркале расплылось – глаза наполнили слезы.

Как пережить этот день? Ведь предстоит прощание с единственным ребенком.

«Надо как-то укрепиться, – убеждала она себя. – Ведь Бог дает нам ношу и Сам же помогает ее нести».

Большую часть ночи Мэри провела на коленях в молитвах о спасении души Джеффа. Умоляла всех святых, каких только могла вспомнить, вступиться перед Господом за сына. Перебирала четки так, что пальцы онемели. А колени болели настолько, что она сомневалась, сможет ли опуститься на них в соборе.

Но Мэри продолжала молиться, дожидаясь какого-то знака, что грехи Джеффу отпущены и он вознесся на небо в блаженстве.

Но знака не было.

Тяжело вздохнув, она намочила под краном салфетку и вытерла слезы.

«Надо помнить, что Бог помогает тем, кто помогает себе».

Мэри сняла халат, ночную рубашку, открыла до отказа кран холодной воды и, еще раз глубоко вздохнув, встала под душ. Под ледяной водой удалось простоять примерно две минуты, дольше выдержать было невозможно. Мэри закрыла кран и, ежась, вышла из кабины.

Завернувшись в купальное полотенце, снова посмотрелась в зеркало. Удовлетворившись, что хотя бы лицо немного посвежело, она высушила волосы, зачесала в тугой узел и достала черный костюм. Тот, что надевала пять лет назад на похороны матери. Одевшись, в последний раз подошла к зеркалу.

«Может быть, с Божьей помощью мне удастся выдержать».

И тут зазвонил телефон. Мэри вздрогнула, испуганно застыв, сама не понимая почему. Телефон зазвонил снова, и она робко потянулась за трубкой, не сводя глаз с определителя номера. Этот номер был ей не известен. Она посмотрела на часы. Было почти семь тридцать. Кто может звонить в такое время?

Телефон зазвонил в третий раз. Мэри не собиралась снимать трубку. Она специально во время процесса над Джеффом купила телефон с определителем номера, чтобы избавиться от хулиганских звонков.

Телефон зазвонил снова, и следом включился автоответчик. Затем она услышала голос и похолодела.

– ...Ма... ты... это я... ма... – кричал странный голос, сильно искаженный помехами.

Мэри дернулась, как будто ее ударило током, а затем, когда секундой спустя до нее дошло, схватила трубку.

– Кто это? Кто звонит?

В трубке щелкнуло, потом стало тихо, затем зашумело, и опять тишина. Так несколько раз. Неожиданно из шума прорезался голос: