– Такие туфли сейчас очень модны, – сказала Мишель колко.

– Может быть. Но в них опасно танцевать. Нужен специальный сопровождающий, который не позволял бы другим наступать тебе на ноги. Ему придется весь вечер танцевать только с тобой… О, мне только что пришла в голову замечательная идея. Давай дадим понять Кевину, что мы с тобой сблизились со времени нашей последней встречи. Пусть попробует на вкус собственное лекарство.

Мишель изумленно взглянула на него.

– Как ты догадался, что я собиралась попросить тебя изобразить настоящую любовную игру?

Тайлер так же вопросительно посмотрел на нее.

– А ты как додумалась до этого? Поистине, великие умы мыслят одинаково.

– Значит, ты не возражаешь?

– Возражаю? Почему я должен возражать?

Мишель решила, что это его не затруднит.

– А как же насчет твоей подруги?

– Какой подруги?

– Той самой, что… О, я понимаю… – Мишель вздохнула. – Это было более трех недель назад. Вечность в твоей личной жизни. Поэтому, наверное, она исчезла так же, как и все остальные. Как и твой «ягуар», не так ли?

Тайлер пожал плечами, затем наклонился, открывая дверцу автомобиля.

– Во время последней встречи я вручил ей прощальный подарок, – проговорил он, помогая Мишель усесться на теперь уже гораздо более удобное сиденье и застегивая ремень безопасности. – Поверь, ее сердце не осталось разбитым.

– Ты испорченный и пустой человек, Тайлер, во всем, что касается твоего отношения к женщинам.

– Пока да, – согласился он. – Но может подуть ветер перемен.

– Я поверю в это, когда увижу собственными глазами, – усмехнулась Мишель.

– Я надеюсь на это, – сказал он, все еще стоя перед открытой дверцей.

– Что ж, надеяться не запрещено!

Не услышав в ответ никаких возражений, Мишель посмотрела вверх и наткнулась на неожиданно печальный взгляд Тайлера. Но он тотчас, же одарил Мишель язвительной улыбкой, которая ее всегда раздражала, захлопнул дверцу и широкими шагами направился к водительскому месту.

– Мне кажется, я должен перевоспитать тебя и изменить твое мнение обо мне, – изрек он с напускной серьезностью, усаживаясь и застегивая ремень, – и доказать, что на самом деле я необыкновенно душевный, глубоко искренний, невероятно чуткий человек.

Мишель старалась не расхохотаться, но все-таки не удержалась, прыснула, и у нее вырвались слова:

– О, Тайлер, Тайлер! Поистине, ты классный!

Она все еще продолжала смеяться, когда Тайлер повернул ключ зажигания и с выражением притворной обиды на лице тронулся с места.

Мишель хохотала почти всю дорогу, но когда они подъехали к церкви, нервы ее сжались в комок. К счастью, невеста задерживалась, но длинная череда гостей уже теснилась у входа, и Мишель почувствовала на себе пристальные взгляды.

Она крепко держалась за руку Тайлера, пока они шагали по центральному проходу церкви и искали свободное место.

Все женщины провожали Тайлера взглядом, когда он проходил мимо, что было неудивительно. Мишель, однако, тоже получила несколько знойных взоров претенциозно одетых молодых повес, ни один из которых, она это знала, не был приглашен со стороны жениха.

Возможно, большинство присутствующих были со стороны невесты. Она, судя по всему, имела обширные деловые и общественные связи. У Кевина не было близких родственников. А если бы и были, вряд ли бы он их пригласил.

Мишель была благодарна его матери за то, что около двух лет назад она исчезла с их горизонта. Кевин вряд ли позвал бы ее на свадьбу, так же как и то жалкое испорченное существо мужского пола, которое, не вступая в брак с его матерью, дало Кевину жизнь. Он никогда не мог простить матери своего незаконнорожденного происхождения. С некоторых пор она осознала свою непомерную вину перед сыном и переехала в отдаленный западный пригород, сняв квартиру в одном из доходных домов.

Когда-то Мишель очень сильно переживала за Кевина, слушая жалостные истории о его детстве. Сейчас же у нее промелькнула мысль: а может быть, он просто неблагодарный негодяй?

Слава богу, Кевина в церкви еще не было. А Мишель уже пришла, хотя она этого и не очень хотела. Но было слишком поздно.

Послышались звуки органа, и появился священник. За ним следовали Кевин и еще двое мужчин, все – в строгих черных костюмах. Мишель не могла отвести взгляд от человека, которого любила все эти годы, и старалась хотя бы сейчас смотреть на него непредвзято без прежних глупых надежд и желаний.

Признаться, выглядел он изысканно. И вполне привлекательно. Но его привлекательность, казалось, была мимолетна, мягкое лицо и очертания фигуры говорили об отсутствии крепкого стержня, который сохраняет физическую форму человека в среднем и пожилом возрасте.

Но все-таки когда-то Мишель была покорена его мальчишески-ясным взглядом и обворожительной мягкостью.

Даже сейчас, когда она смотрела на него прагматическим, как она надеялась, взглядом, ее переполняли противоречивые чувства. Разум считал его негодяем, а глупое женское сердце по-прежнему шептало, что он отвернулся от настоящей любви ради денег. Он не любил Дэнни. Она была в этом уверена.

О, Кевин…

Будто почувствовав что-то, Кевин посмотрел в ее сторону, и их взгляды встретились. Его глаза немного расширились от удивления, а затем просто округлились, когда он увидел, чью руку она сжимает в своей руке.

Мишель не испытала никакого удовлетворения, когда увидела его реакцию. Ни малейшего ощущения триумфа. Ничего, кроме переполняющего ее горя. Люди говорят, что месть – горько-сладкая штука. Но эта месть была больше горькой, чем сладкой.

Орган разразился свадебным маршем, и Кевин обратил свой взор к проходу между скамьями, по которому, вся в кружевах, плыла к нему невеста. Тотчас же он улыбнулся ей той теплой, интимной – «только для тебя» – улыбкой, от которой у Мишель однажды растаяло сердце.

Ее пальцы вцепились в руку Тайлера при виде ответной улыбки невесты и при мысли о том, что Кевин больше никогда так не улыбнется ей. Неужели она вынесет это обещание Кевина любить и лелеять другую женщину, благословение священником их союза, последующий поцелуй?..

– Ты можешь уйти, если захочешь, – прошептал Тайлер.

У Мишель мелькнула такая мысль. Но уйти означало бы сбежать. А в отношении всего, что касалось Кевина, она всегда была трусихой. И она закусила удила.

– Нет, я останусь…

И осталась.

Странно, но с каждой минутой она чувствовала себя все лучше, скорее всего потому, что словно заморозила себя и не поддавалась на единой эмоции или побуждению. Она даже не дрогнула, когда Кевин поцеловал невесту. К тому времена, когда закончилась официальная часть и гости стали подниматься со своих мест, чтобы последовать за счастливой четой, она все еще пребывала в оцепенении.

– Надо идти, – прошептал Тайлер, слегка подтолкнув ее локтем.

– О… – Как только она поднялась, с ее лица слетела улыбчивая маска, а ноги моментально стали ватными. Ей немного полегчало, когда твердая рука Тайлера поддержала ее за локоть, и она взглянула на него слегка влажными глазами.

– Спасибо, – выдохнула Мишель. – Я никогда не забуду твоей доброты. Ты настоящий друг, Тайлер.

Он ничего не ответил, только улыбнулся и пожал ее руку.

Когда они вышли из дверей, на них хлынул поток солнечного света, и Мишель была рада, увидев, что, молодожены позируют перед фотографами на красиво подстриженном газоне.

– А как насчет банкета? – спросил Тайлер, бережно ведя ее вниз по старинным каменным ступеням. – Ты еще не раздумала идти на это мероприятие?

– Да, обязательно пойду. – В голосе Мишель прозвучали металлические нотки.

– Хорошо. Я тоже хотел бы посмотреть, как будет крутиться этот ублюдок.

Мишель остановилась у подножия лестницы, метнула на Тайлера стремительный взгляд.

– Ты говоришь так, будто ненавидишь Кевина.

– Ну да, – сказал он, и его глаза стали такими холодными и жесткими, какими она никогда их не видела.