— В таком случае я пошлю за ними одного из моих лучших богатырей, — проговорил Конхобар. — Я имею в виду Коналла Кирнаха, Кухулина, сына Суадтама, и Фергуса Мак Рота. Хотел бы я посмотреть, кто из них троих больше любит меня.

Первым он тайным знаком вызвал Коналла.

— Ну, Коналл, что бы ты сделал, — спросил его король, — если бы тебя послали за сынами Усны и если бы они, несмотря на твою охрану, на обратном пути были убиты?

— Поистине, во всем Ольстере не найдется человека, — отвечал Коналл, — который дерзнул бы совершить и избежал смерти от моей руки.

— Итак, я вижу, что ты не считаешь меня самым дорогим человеком на всем свете, — проговорил Конхобар.

Отпустив Коналла, он позвал Кухулина и задал ему тот самый вопрос.

— Даю слово чести, — отвечал Кухулин, — что если бы такое произошло с твоего ведома, о Конхобар, то я не удовлетворился бы никаким воздаянием, кроме твоей собственной головы!

— Все ясно, — отвечал король, — Значит, и тебя нельзя посылать за ними.

Наконец Конхобар обратился к Фергусу, и тот ответил, что если бы сыны Усны находились под его покровительством и погибли, то он отомстил бы любому, за исключением одного только короля.

— В таком случае тебя-то я и пошлю за ними, — решил Конхобар. — Отправляйся сегодня же и не мешкай в пути, и, когда ты вернешься в Ирландию в Дун Борраха, что бы с тобой ни случилось, тотчас отправь сынов Усны вперед.

На следующее утро Фергус со своими сыновьями, Илланном Прекрасным и Бунине Рыжим, отправился на собственной галере на Альбу и вскоре достиг Лох Этайв, на берегу которого поселились сыновья Усны. Наоиз, Эйнле и Ардан сидели за шахматами, как вдруг до их ушей донесся крик Фергуса. — Это кричит кто-то из мужей Эрина, — заметил Наоиз.

— Да нет, — отозвалась Дейрдр, сразу почуявшая недоброе. — Не обращай внимания: это всего лишь голос жителя Альбы. — Но сыны Усны думали иначе и послали Ардана на берег, где он и увидел Фергуса и его сыновей, приветствовал их, узнал, ради чего они прибыли на Альбу, и повел их к братьям.

В тот же вечер Фергус уговорил сынов Усны возвратиться в Эмайн Маху. Дейрдр же, которой интуиция подсказывала обратное, убеждала их остаться на Альбе, но беглецы страшно соскучились по родным местам и не разделяли ее опасений. И когда они вышли в море, Дейдр запела свою знаменитую песню «Прощание с Альбой», страной, которую ей не суждено было больше увидеть.

Наконец они переправились через море и прибыли дун Борраха, жители которого приветствовали их возвращение в Ирландию. Однако король Конхобар тайно послал Борраху приказ устроить пир в честь Фергуса по случаю возвращения с Альбы. Здесь надо отметить, что в старинных ирландских легендах на разных героев и персонажей часто налагались самые странные табу, или гейсы . Одним из гейсов Фергуса было запрещение посещать пиры.

Получив приглашение на пир, Фергус, как гласит предание, «рассвирепел от макушки до пят». Однако он не мог уклониться от пира и обратился к Наоизу с вопросом как же ему поступить. И тогда Дейрдр бросила: «Значит, ты хочешь спросить, не бросить ли тебе сынов Усны на произвол судьбы ради этого пира? Что ж, если ты и впрямь покинешь их, это вполне хорошая цена за гейс».

Однако Фергусу удалось найти компромиссное решение. Хотя сам он не мог отклонить приглашение, чтобы не оскорбить гостеприимного хозяина, Борраха, он решил без промедления отослать сынов Усны в Эмайн Маху под охраной своих собственных сыновей, Илланна Прекрасного и Бунине Рыжего. Так он и поступил, несмотря на возражения самих сынов Усны и ужас, объявший Дейрдр. Ей были посланы грозные видения. Так, она видела трех сынов Усны и Илланна, сына самого Фергуса, обезглавленными. Кроме того, она видела, как их окутало облако крови. Дейрдр умоляла их переждать в каком-нибудь безопасном месте, пока Фергус не вернется с пира. Но Наоиз, Эйнле и Ардан только посмеялись над ее страхами. Они благополучно прибыли в Эмайн Маху, и Конхобар приказал предоставить в их полное распоряжение дворец Красной Ветви.

Вечером король призвал к себе Леваркам, старую наставницу Дейрдр.

— Ступай во дворец Красной Ветви, — проговорил Конхобар, — и принеси мне весть о том, какой стала любимица Дейрдр; сохранила ли она свою прежнюю красоту или, напротив, утратила ее?

Леваркам тотчас оправилась во дворец Красной Ветви, и поцеловав Дейрр и трех сынов Усны, тайно сообщила им, что Конхобар задумал какое-то злодеяние против них. Затем она вернулась к королю и печально объявила ему, что житейские скорби, которые перенесла Дейрдр в горах Альбы, погубили ее прежнюю красу и она более не заслуживает внимания Конхобара.

Услышав это, ревнивец Конхобар немного успокоился и даже засомневался, стоит ли ему нападать на cынов Усны. Но затем, выпив целый кувшин вина, он послал вперед гонца, чтобы проверить, правду ли сказала ему Леваркам о красоте Дейрдр.

Гонец, на этот раз — мужчина, поспешил ко дворцу и заглянул в окно. Дейрдр, заметив его, окликнула Наоиза; тот метнул в дерзкого одну из шахматных фигур и выбил ему глаз. Однако тот сумел вернуться к Конхобару и передал тому, что, хотя он, гонец, и лишился одного глаза, не жалеет об этом, потому что удостоился видеть красоту Дейрдр.