— Но это не мой дом!

— Ты сейчас там временно проживаешь… Я видела двух покойников вчера, Наташа… У Вахтанга и у тебя…

То-то Чкадуа так переживал. Наверное, думал, что это Тамара, или дети, или Зураб. Мне стала понятна сегодняшняя радость Вахташи, которую он так усиленно старался ото всех скрыть.

— Тебя полиция очень доставала? — спросила я у Инги.

Она пожала плечами.

— При чем здесь полиция? Я себя буду клясть до конца дней. Это ведь я сказала им идти в лес среди ночи, свечи выставлять, на Вахтанга твоего ворожить…

— Но кто же знал?

— У нас всегда было так спокойно, — словно не слыша меня, говорила Инга. — Все девчонки ходили в лес, на речку. Ворожили. Никто никогда на них не нападал. Не насиловал.

Она помолчала, а потом с ненавистью закричала:

— Это все вы, русские! Это не наши! Это приезжие!

Инга перешла на латышский. Я увидела в её глазах огонёк безумия и решила, что мне пора сматываться, встала и направилась к двери. Инга замолчала, в бессилии рухнула на стул, закрыла лицо руками и зарыдала. Я вернулась, попыталась её успокоить, но у меня ничего не получалось.

Наконец она отняла руки от залитого слезами лица, подняла на меня глаза и сказала:

— Уезжай отсюда, Наташа. Уезжай поскорее. Тебе опасно здесь оставаться.

Как я уже убедилась, Ингины пророчества имеют тенденцию сбываться, поэтому я тут же позвонила дяде Саше и попросила приехать за нами. Никитин обещал быть часа через четыре.

Дядя Саша прибыл через три с половиной часа. Полиция поговорила и с ним и разрешила нам уехать: вопросов ни к Вахтангу, ни ко мне у них больше не было.

На всякий случай они записали наши питерские телефоны. Мы объяснили свой быстрый отъезд нежеланием оставаться там, где происходят подобные вещи.

Неизвестно, кто тут по ночам разъезжает… А до Мадоны, районного центра, далеко, трудно сказать, сколько пройдёт времени, пока стражи закона смогут подъехать. Полиция обещала навести порядок, но нам от этого было ни горячо ни холодно, а Нину с Валей все равно уже не вернёшь.

Мы уехали — дядя Саша, Вахтанг и я. Все другие остались. Вначале Рута выразила желание к нам присоединиться, но я убедила её задержаться на пару дней. Она заявила мне, что после этого отправится в Питер — её волновала судьба Валеры. О Марисе она даже не вспомнила.

Я же, напротив, о нем не забывала и, как только мы оказались в машине втроём, рассказала Вахтангу и дяде Саше о ночном разговоре Мартына и Гунара, а также обо всем, увиденном ночью. Вахтанг чертыхался и матерился. Дядя Саша тоже пропустил несколько крепких словечек, но похвалил меня за то, что не открыла рта раньше: длительное общение с латышской полицией было бы нам некстати.

— Но Марис-то, Марис! — качал головой Чкадуа.

— Во-первых, следует переговорить с ним самим, — заметил дядя Саша.

— О чем?! — воскликнули мы одновременно с Вахтангом. — О чем с ним говорить?!

— Например, выяснить, зачем он все-таки прислал этих ребят, — спокойно сказал дядя Саша.

— Неужели непонятно? — спросила я.

— Мне — нет, — заявил дядя Саша. — Я могу предложить несколько версий.

Например, чтобы охранять тебя, Наташа. Или Руту. Или вас обеих.

— Но Рута сказала…

— Не забывай, в каком состоянии сейчас находится Рута. Что она пережила за последнее время. Применение наркотических средств не проходит бесследно. Ей может везде мерещиться слежка. Это — обычное последствие употребления амфетамина. Возбуждение — потом депрессия. И паранойя. Тебе же, кажется, все это объяснял Друвис.

— Но…

— Никаких «но». Тем более, молдаванок насиловали несколько человек. Не двое. Это успела сказать Нина перед смертью. И врачи согласны, что там не двое мужиков поработало. Полиция обнаружила следы двух машин — и множества ног.

Сколько там было человек? Никто не знает. Уж точно не двое.

— Но, может, они вызвали… — открыл рот Вахташа.

— Да, конечно, — съязвил дядя Саша. — Позвонили своим дружкам и срочно пригласили на какую-то речушку в Мадонском районе. Там, видите ли, две девки ночью ворожат. Не хотят ли дружки приехать потрахаться? Вы вначале подумайте, а потом уж говорите.

Я задумалась. Дядя Саша был прав. Стали бы эти два латыша кого-то вызывать? Да зачем им это? Тем более, как говорили Друвис, Марис ещё в Питере и Рута, в Латвии сейчас проституток — пруд пруди. Понёсся бы кто-то неизвестно куда среди ночи, чтобы трахнуться? Нет, здесь было что-то другое.

— Значит, специально дежурили рядом? — высказала я свою версию. — И просто воспользовались подвернувшимся шансом. От нечего делать.

— Очень возможно, — согласился дядя Саша.

— Но кто? — У Вахтанга было очень обеспокоенное лицо. Мой вариант он «переварил» и, пожалуй, согласился с ним.

— Хотел бы я это знать, — заявил дядя Саша. Никитин какое-то время молчал, потом попросил ещё раз повторить весь рассказ. Вдруг я что-то упустила.

Он особо заострил внимание на последних словах Нины: там были две группы насильников.

— Может, вначале все-таки Мартын с Гунаром, а потом эти? — уже не так уверенно предположила я.

— Может… Но есть и другой вариант. Даже несколько вариантов. Может, Гунар с Мартыном вообще не принимали участия в деле или принимали в компании с первой машиной. А потом прибыли ещё одни. — Дядя Саша помолчал и добавил:

— Хотел бы я сам осмотреть место происшествия, да кто пустит? И теперь все равно уже поздно.

— То есть вы хотите сказать, что за нами могут следить даже не две, а три группы? — уточнила я.

— Во-первых, как я вам уже говорил, я не знаю, зачем приехали Гунар с Мартыном. Это я уточню у Мариса. И кого там пасли? Если вообще пасли, а не приехали просто отдохнуть, ведь и такое может быть. Или приехали совершенно по другим делам, не связанным с нами. А кто там был ещё… Нужно выслушать версию парней.

— Станут они что-то рассказывать! — хмыкнул Вахтанг.

— Станут, — уверенно заявил дядя Саша. — Марису.

Мне очень хотелось спросить, из-за каких таких дел целых две машины с несколькими пассажирами стали бы пасти нашу компанию. Волошин за мной прислал?

Дубовицкий? Да на черта я им сдалась. Если уж быть откровенной с самой собой, я понимала, что не стою всех этих затрат. За Вахташей? А он что? Ну имеет он очень неплохой доход со своих заводов — легального и подпольных, ну и что? Да купи ты линию, установи в подвале — и гони палёную вожу. Как говорил Вахташа, за двадцать четыре часа работы линия окупается. И не надо за ним гоняться, да ещё караулить у какой-то речушки? А может, все дело в дяде Саше? Вот дяди Сашиных заморочек я не знала. Что он мог сотворить? Или это латышские спецслужбы решили побеседовать с российским коллегой? Нет, Никитина почти все время не было в посёлке. М-да, кому же это мы так понадобились? И главное, кто из нас? Мы все замолчали, я смотрела в окно на быстро проносившиеся мимо латышские пейзажи. Мы ехали по сельской местности. Уже темнело. Дядя Саша свернул к какой-то деревеньке, даже не деревеньке, а группе строений. Он пояснил, что это хутор, купленный на две семьи. Они какие-то дальние родственники. После перемен последних лет решили перебраться на хутор и жить натуральным хозяйством. Откуда про них знал дядя Саша, я уточнять не стала, давно усвоив истину: много будешь знать — не дадут состариться. И вообще мне хотелось спокойно спать.

Никитина все знали и приняли как родного. Нам выделили комнату, хозяйка собрала на стол: все тот же обалденный латышский хлеб и несколько разновидностей копчёного мяса. «Домой бы купить», — подумала я. Но где мой дом, я так до сих пор и не знаю. Когда я спросила у дяди Саши про наши дальнейшие планы, он заявил, что завтра в одиннадцать сорок мы вылетаем «Финнэйром» в Хельсинки, где и встретимся с Марисом.

— А виза? — открыла рот я.

— Наташа, это не твои проблемы, — оборвал меня дядя Саша. — И вообще задавала бы ты поменьше вопросов.