– Я должен был попытаться, – мрачно бросил Рик.

– Но даже если ты не пытался, это еще не означает, что ты плохой отец. Хизер неприятно, что по городу ходят сплетни, что вы с Декером ненавидите друг друга. К ребенку, который скоро должен родиться, она испытывает смешанные чувства, но этого и следовало ожидать, правда? А в остальном она ничем не отличается от девчонок ее возраста.

– А ты была другой?

Эту тему Энни не хотелось обсуждать. Глядя прямо перед собой, она ровным голосом ответила:

– У меня никогда не было ни отца, ни матери, ни даже мачехи и отчима, которые заботились бы обо мне. Занятие фотографией спасло мне жизнь, Рик, а работа над историей Льюиса Хадсона помогла обуздать свой гнев. А если не обуздать, то по крайней мере направить его в другое русло.

– Твои родители были просто идиоты, что бросили такого ребенка, как ты.

В этот момент они добрались до большого, шумного кафетерия.

– Насколько мне известно, моя мать считала, что, бросая меня, делает мне добро. А отец скорее всего вообще никогда не знал о моем существовании. – Энни огляделась по сторонам. – О Господи! Ну и народу! Как бы мне хотелось сидеть сейчас в твоей кухне и уписывать бисквиты с медом!

– Завтра утром, когда я буду готовить девчонкам завтрак, я приготовлю для тебя несколько штук. – И, положив Энни руку на талию, повел к очереди. – Я бы с удовольствием съел тако[6]. А ты? Не беспокойся, я плачу.

– Зачем? Я и сама могу заплатить.

– Я это знаю, Энни, как знаю и то, что ты прекрасно умеешь о себе заботиться. Но я все-таки хочу заплатить за наш ленч.

Пока они стояли в очереди, Энни не отрывала взгляда от широких плеч Рика и золотистых волос, вьющихся у него на затылке. Хотя он, похоже, этого и не замечал, немало женщин бросало в его сторону восхищенные взгляды.

В такие минуты Энни хотелось схватить его за плечи, встряхнуть как следует и крикнуть, что он отличный парень, муж и отец и что ему не обязательно доказывать – хотя бы тем, что покупает ей тако, – что он в состоянии обеспечить семью.

Но она сдержалась. Рик сам должен это понимать. После последней недели она зареклась заговаривать на личные темы.

Внезапно Энни почувствовала, как кто-то толкнул ее в бок, и, оторвавшись от своих мыслей, подняла голову. Рик и стоявший на раздаче паренек выжидающе смотрели на нее.

После того как заказ был сделан и выполнен, Энни направилась следом за Риком к единственному свободному столику. Правда, за соседним сидели мамаша с тремя малолетними детьми, у которых, похоже, была аллергия на стулья, и группа мальчишек-подростков, отпускавших плоские шутки и потешавшихся над ними.

Рик недовольно поморщился, однако счел за лучшее не встревать. Усевшись, Энни откусила большой кусок от своего тако.

– А почему ты отговорила Хизер от покупки? – неожиданно спросил Рик.

Вздохнув, Энни слизнула с пальца капельку подливы.

– Я ей сказала, что некрасиво стравливать тебя с Декером, особенно когда ты так нуждаешься в деньгах.

Рик уставился на нее знакомым холодным взглядом:

– А кто тебе сказал, что я нуждаюсь в деньгах?

– Я в состоянии отличить хорошо уродившуюся пшеницу от плохой. – Энни по-прежнему старалась говорить тихим голосом. – Кроме того, от меня не укрылось, что ты согласился сдать мне комнату, только когда я предложила деньги.

– Ты не имеешь права лезть в мои дела!

– Не говори чепухи! – воскликнула Энни и поспешно взглянула на женщину с многочисленным выводком, не слышала ли она. Однако та была слишком занята наведением порядка среди своих отпрысков, чтобы замечать что-то вокруг, включая легкую ссору за соседним столиком. – Я получила это право, когда стала с тобой спать.

Вспыхнув, Рик сдержанно заметил:

– Дела мои не так уж плохи, бывало и хуже. Но...

Энни вскинула брови:

– Но...

– Но я не хочу продавать никого из моих бельгийцев, – хмуро бросил Рик. – Потому-то я и согласился взять от тебя эти чертовы деньги. Так сказать, подстраховался на всякий случай.

– Спасибо за откровенность, – поблагодарила Энни. – Я тоже не хочу, чтобы ты продавал Брута, или Венеру, или ее новорожденного жеребенка. Я рада, что смогла тебе помочь поправить твое финансовое положение.

– Угу... Что ты мне тогда пообещала? Что от тебя не будет никакого беспокойства, что я даже не замечу, что ты находишься поблизости. Да еще честное слово давала.

Энни вспомнила, что в одном из первых писем, которые писала Рику весной, и в самом деле об этом упомянула.

– Но я не верила, что отыщу Льюиса и что в твои владения валом повалят все, кому не лень.

Рик откусил кусок от своего тако.

– Только не говори, что тебе это не нравится.

Поерзав на стуле, Энни взглянула на него и отвернулась.

– Все не так просто, Рик. Я рада, что эта история вызвала такой резонанс. Мне приятно, что справедливость восторжествовала, что доброе имя Льюиса восстановлено. И когда придет время искать издателя для этого проекта, это тоже теперь проще будет сделать. Но...

– Но... – Подражая Энни, Рик вопросительно вскинул брови.

– Но я не хочу ни с кем его делить, – призналась Энни. – А у меня такое ощущение, что его у меня отнимают. Кроме того, мне не нравится то, что я теряю контроль над ситуацией.

– А по-моему, ты все прекрасно контролируешь. Ты нашла парня, выяснила, что с ним случилось, а теперь, как и собиралась, отвезешь его домой. – Он пожал плечами: – Что же тебя еще мучит?

Энни поставила на стол банку с содовой с такой силой, что часть напитка выплеснулась.

– Наверное, то же, что и тебя. Теперь, когда я нашла Льюиса, мне придется скоро уехать.

Рик прищурился, однако больше ничем не выдал своих чувств.

– Пока ты не продемонстрируешь мне эту пурпурную тряпочку, которую купила, я тебя никуда не отпущу, – беззаботно проговорил он.

Однако его деланная беззаботность Энни не обманула.

– Знаешь, для меня ведь это тоже нелегко, – заметила она, быстро оглядевшись по сторонам. О Господи, ну почему из всех мест он выбрал именно это, шумное и многолюдное?

Вытерев рот и усы салфеткой, Рик проговорил:

– В таком случае отвези парня домой и возвращайся.

Энни опустила глаза:

– Я не та женщина, которая тебе нужна.

– А какая женщина мне нужна? – тихо поинтересовался Рик.

– Сильная, преданная своему делу и... надежная, похожая на тебя.

– Ты сильная, а уж предана своему делу так, что другим остается только завидовать. – Он помолчал. – Думаю, мы с тобой прекрасно подходим друг другу, стоит попробовать.

На секунду Энни закрыла глаза. О Господи, она всегда знала, что этот момент настанет.

– Не станешь же ты утверждать, что я тебе не нравлюсь, хотя бы чуть-чуть, – продолжил Рик.

– Мне нравится твой замечательный дом. Мне нравится твоя ферма. Нравится, что ты крепкими узами связан со своей семьей и историей, даже с историей Льюиса. И сам ты мне очень нравишься, но...

– Я вижу, Энни, ты меня боишься. Почему?

Внезапно Энни почувствовала, как в животе у нее похолодело от страха.

– Потому что я не знаю, как...

Прошло несколько долгих, томительных секунд, наконец Рик произнес:

– Не понимаю тебя, детка.

– На меня слишком много всего свалилось, – попыталась объяснить Энни, по-прежнему не глядя на него. – Такое ощущение, будто я собиралась окунуться в бассейне, а вместо этого вдруг поняла, что плыву в океане и меня уносит все Дальше и дальше от берега.

Нет, не то!

– Я вот что имею в виду, – начала она снова. – Я хочу... Похоже, я ищу того же, что было у Льюиса: чтобы меня посетила такая страстная любовь, что ради нее и жизнь отдать не жалко. Но я не знаю... не умею так любить.

Теперь отвернулся Рик.

– Ты заставила меня на многие вещи смотреть по-другому. Разве этого не достаточно, чтобы начать?

– Рик, я не стану отрицать, что в последнее время задумывалась над тем, чтобы изменить свою жизнь, сделать ее более оседлой. Но такой жизнью, какой живешь ты, я никогда не жила. Я боюсь не тебя, а себя. Боюсь своих чувств к тебе, боюсь, что ты попросишь у меня чего-то, чего я не смогу дать.