– Может быть, да, а может быть, и нет. Согласно документам, последний раз его видели в ваших краях, и я надеюсь что-нибудь здесь раскопать.

– В каком именно месте его видели?

– В Блэкхок-Холлоу. И поэтому я сосредоточила свое внимание на ферме Рика Магнуссона. Вы его знаете?

Декер откинулся на спинку кресла так резко, что скрипнули пружины.

– Я его знаю.

Энни подождала, однако, так ничего и не дождавшись, продолжила:

– Я собираюсь поговорить с мистером Магнуссоном сама и жду лишь момента, когда у него появится свободная минутка.

– Он не желает с вами разговаривать? – улыбнулся Декер.

Энни удивленно вскинула брови:

– Почему вы так считаете?

– Потому что Рик нелюдим. Но вот что я вам скажу. Если вы сумеете его разговорить, он наверняка даст вам ответы на все ваши вопросы. Его семья владеет этой землей уже не один десяток лет.

– С 1844 года. Это мне удалось из него вытянуть, – призналась Энни и, пожав плечами, продолжила: – У него несколько противоречивые чувства относительно моей работы, поэтому мне не очень хочется ее с ним обсуждать.

Декер снова подался вперед:

– Со мной вы можете говорить об этом сколько угодно. Как я вам уже сказал, изучение войны Черного Ястреба для меня что-то вроде хобби, и я рад, что кто-то всерьез этим занялся. Она заслуживает большего, чем несколько строк в учебниках истории.

– Может быть, я и воспользуюсь вашим предложением, мистер Декер. Благодарю вас.

– Зовите меня просто Оуэн. Официальный тон нам ни к чему.

Улыбнувшись, Энни встала, радуясь нежданной удаче. Может быть, узнать о том, что случилось с Льюисом, будет не так уж трудно.

– Я еще должна зайти в пару мест, так что мне пора. Будьте любезны сказать мне фамилию вашего друга из окружного суда и его номер телефона, а также и ваш собственный номер телефона. Мы могли бы назначить встречу, скажем, на эту пятницу.

– Это было бы великолепно. – Взяв листок бумаги и ручку и отыскав в блокноте номер телефона, Декер записал его и сказал: – Мы можем встретиться здесь. Я стараюсь проводить каждый день по крайней мере час в своем кабинете. Кроме того, у нас есть коллекция предметов времен Черного Ястреба, на которую вам небезынтересно будет взглянуть.

– С удовольствием на нее посмотрю, и спасибо за помощь. – Энни помешкала и, вспомнив вчерашнее недовольное высказывание Магнуссона, проговорила: – Только я хотела бы, Оуэн, чтобы все, о чем мы с вами только что говорили, осталось между нами. Мистер Магнуссон очень щепетильно относится к своей частной собственности, и мне бы не хотелось, чтобы толпа любопытствующих молодчиков устремилась в его владения с металлическими детекторами и лопатами в поисках зарытых сокровищ. Думаю, вы понимаете, насколько неприятными могут быть слухи и как легко они возникают.

Декер долго молча смотрел на нее и наконец сказал:

– Естественно, понимаю.

– Ну же, моя девочка, поцелуй меня, – умильным голосом проговорил Рик.

Упругие, как резина, влажные губы лошади коснулись его затылка. В качестве награды Рик похлопал четырехгодовалую кобылу бельгийской породы по бархатистой морде.

– Умница, моя девочка! Ну как ты сегодня? Похоже, не хромаешь.

Лошадь шумно вздохнула и покачала своей крупной головой, а Рик улыбнулся: ну прямо как человек! Он легонько хлопнул гнедую кобылу по боку, и та, помахивая белым хвостом, пустилась рысью к своим подружкам. Рик внимательно смотрел на ее ноги в белых чулках, однако ничего похожего на хромоту не обнаружил. Несколько дней назад Венера немного прихрамывала, но сейчас, похоже, все было в порядке.

Последние восемь лет Рик занимался разведением и тренировкой упряжных лошадей бельгийской породы. Вид шестерки крупных лошадей, синхронно марширующих по ярмарочной арене в полном убранстве, вызывал неизменное восхищение толпы. Время от времени Рик давал своим любимцам размяться на местных конных состязаниях. Брут, его самый молодой жеребец, за последние несколько лет неизменно выигрывал на этих скачках призы.

– Эй, Брут! – позвал Рик и свистнул, подзывая лошадь.

С удивительной для такого крупного животного грацией Брут галопом подскакал к забору, выбивая комья грязи. Казалось, земля дрожит под копытами жеребца.

Ухмыльнувшись, Рик протянул Бруту кусок яблока.

– Ну что, парень, считаешь себя очень умным?

Брут жадно схватил угощение, облизав при этом Рику всю ладонь. Ежедневные тренировки начинались играми и угощением, и только потом Рик приступал к делу. В эти выходные лошадей наняли для свадебного кортежа. Обычно для таких целей Рик давал Венеру, однако она всего три недели назад впервые ожеребилась, так что придется заменить ее Маргариткой, кобылой постарше.

Сначала Рик поработал с каждой лошадью отдельно, добиваясь от них того, чтобы они шли, высоко вскидывая ноги. За хорошо выполненную команду лошадь получала угощение. После нескольких упражнений он запряг повозку, сел в нее сам, взял в руки вожжи и стегнул лошадей. Четко печатая шаг, они обогнули скотный двор.

Несмотря на то что лошади у него быстро выполняли команды – свидетельством тому были многочисленные призы, – Рик не прекращал ежедневных тренировок. Ему так нравилась эта работа, что он каждый день с нетерпением ждал ее.

Никакой труд на ферме не шел с ней ни в какое сравнение.

Закончив тренировку, Рик выпряг лошадей из повозки и отпустил пастись, а сам уселся на забор и стал смотреть, как они переходят с места на место, пощипывая сладкий клевер. Солнце припекало все сильнее, и он снял футболку и вытер ею пот с лица и шеи. Пора проверить, достаточно ли в баках воды. В такую погоду, как сегодня, нужно много свежей воды, чтобы напоить скотину. Да и самому не мешало бы напиться.

Черт, ну и жарища сегодня!

Хорошо бы, прошла гроза! Хотя нынешний урожай вряд ли спасешь. Как и в прошлом году, надо будет раскошелиться на корм для скота зимой, так что придется залезть в деньги, отложенные на уплату налога с недвижимости.

Брут игриво скакал по полю, вскинув голову, его светлая грива развевалась на ветру. Рик улыбнулся. Надо же, коню уже шесть лет, а ведет себя как зеленый жеребец. Никакого чувства собственного достоинства. Не то что Авангард, Тиберий и Наполеон. Те встали под тенистыми деревьями, укрывшись от жарких солнечных лучей, – ни дать ни взять бронзовые статуи времен войны.

Улыбка Рика погасла, и он отвернулся от лошадей. Самый быстрый и верный способ решить денежную проблему и предотвратить неумолимо надвигающийся кризис – это продать нескольких лошадей бельгийской породы. От одной мысли об этом Рику стало тошно.

Что угодно, но только не это. Уж скорее он пустит в свой дом эту чертову писательницу, навязавшуюся на его голову.

«Ни один Магнуссон не принимал подаяния, даже во времена кризиса[5]. У тебя есть две руки, чтобы работать, значит, у тебя есть все, что нужно».

Бесчисленное количество раз Рик слышал эти слова, произнесенные отцом с удовлетворением и гордостью. Старик так и не понял, что времена изменились. То, что шло во благо человеку пятьдесят лет назад, теперь ничего не значит. Всем заправляет крупный капитал, и сам Рик выжил лишь потому, что оказался слишком упрям, чтобы сдаться.

Рик спрыгнул с забора и направился к цистерне для воды из оцинкованной стали, стоявшей во дворе. Вчера он был злым и раздраженным. Мама, будь она жива, дала бы ему увесистую затрещину, чтобы напомнить, как джентльмену полагается вести себя в присутствии дамы.

Рик бросил взгляд на свои пыльные ботинки и джинсы, на мозолистые руки с траурной каймой под ногтями и грязью, въевшейся в подушечки пальцев. Вот Эрик с Ларсом считались в семье джентльменами, поскольку работали в конторах. Даже Ингрид выскочила замуж за городского парня и уехала с ним в Канзас. Фермерский труд теперь не по ней. Разве что по приезде покосит траву газонокосилкой, и только.