— Это тот вызов, на который ты никогда не сможешь ответить достойно, Птица, — со свистом прошипела Толкне.

— Мы уже беседовали об этом раньше, Змея, — крикнул в ответ Продромоли.

Впервые их глаза встретились и они на мгновение застыли.

— Поль? — клацнула птица.

— Генри?..

Продромоли ударил клювом, сквозь его оперение на секунду проглянули человеческие черты. Толкне забилась в мертвой хватке его когтей. Но темный ураганный вихрь поднял высокие волны. На пенном гребне одной из них Толкне перевернулась на спину и мощным шлепком хвоста огрела Продромоли, рвущегося в небеса и увлекающего за собой ее скользкое тело.

Толкне повлекла птицу назад, стягивая ее тело тугими кольцами своего мощного мускулистого тела. Но Продромоли вывернулся, сбросив склизкие удавки, и яростно заработал клювом и когтями-саблями. Он отчаянно бил крыльями, дюйм за дюймом продвигаясь к земле, увлекая за собой и змею, не давая ей погрузиться в воду.

Он глубже вонзил свои когти в вырывающееся тело змеи и резко взмыл в высь. Море вздрогнуло от его победного крика, когда ему удалось вытащить корчащееся, упирающееся тело почти целиком. Вот уже показались горы, на их террасах замелькали строения города-мира. Собрав свои силы, Толкне вновь ринулась в атаку.

Голова Толкне метнулась вверх, рот широко распахнулся. Но ядовитые клыки лязгнули, не достигнув цели. Растопыренный хвост птицы, словно заслонка, отгородил ее от смертоносных зубов. Не теряя высоты, Продромоли размахнулся и ударил клювом. Толкне делала новые и новые попытки задушить птицу кольцом своего тела. Но они натыкались на мощные клевки и были обречены на неудачи. Голова Толкне вновь приблизилась к Продромоли. Однако новый удар клювом отбросил ее и птица рванула еще выше.

Они летели к облакам, земля становилась все ближе и ближе. Толкне вялой массой болталась в когтях Продромоли. Мощные крылья делали яростные взмахи, развивая все большую скорость. Порывы ветра трепали и швыряли безвольное тело змеи из стороны в сторону.

— Без воды, — со смехом крикнул Продромоли, — ты — ничто, просто фаршированная шкура, жалкая сосиска!

Толкне не ответила.

— Я — Открыватель Пространства, Нового Пути, — вновь заговорил Продромоли, — я широко распахну Ворота и вдохну дыхание свежей жизни.

— Ты не покинешь этого мира, — прошипела Толкне.

Продромоли мчался к земле, он уже слышал музыку и восторженные крики, толпа аборигенов в ярких оранжевых одеждах томилась на берегу, готовая ко всему: убить, забиться в радостной истерике, лишь только приблизится его тень. Он раскрыл клюв и снова прокричал победный клич.

Приблизившись, он стал внимательно оглядываться, тщательно подбирая место расправы, наконец отыскал подходящее не далеко от нижних террас. Поравнявшись с пятном, он разжал когти и начал кружить над падающим телом.

Падая на город, тело змеи извивалось и корчилось словно от огня. Там, где оно с треском плюхнулось на землю, рухнули здания, разрушились фонтаны. Все перемешалось, люди, демоны, обломки вмялись в землю. Лишь редкие языки пламени изредка еще вздрагивали над руинами и развороченными останками. Продромоли пригнул голову и сложил за спиной крылья. Он камнем устремился к земле.

Вцепившись когтями в тело змеи, он вдруг почувствовал, как оно содрогнулось и выстрелило будто порванная струна. Змеиный хвост изогнулся петлей и затянулся вокруг птицы. Яростно махая одним крылом, Продромоли потерял равновесие и стал заваливаться в сторону. Новые и новые здания превратились в руины, статуи крошились на мелкие кусочки в тех местах, где они кувыркались, чувствуя предсмертную агонию. Они скатывались по террасам, земля сотрясалась под ними. Пение раздалось с новой силой, когда они скатились к подножию.

Тело Толкне вытянулось. Продромоли захватил его мертвой хваткой и с отчаянием обреченного принялся рвать куски мяса. Кровь захлестала фонтаном. Они крутились в смертельной схватке. За ними тянулся длинный след тел в оранжевых одеждах. Птица молотила клювом, не разбирая направления. С каждым новым ударом, тело змеи содрогалось все сильнее. Телесное кольцо, сдавливающее птицу, слегка дернулось и ослабло. Продромоли удвоил энергию, сильнее заработал клювом, разбрасывая кровавые куски плоти. Они смачно шмякались о серебристые листья декоративного кустарника, обильно обагряя его алой кровью.

Он почувствовал, что змея слабеет. Вздохнув свободнее и слегка высвободившись из тугих тисков, он снова рубанул клювом, затем запрокинул голову и испустил пронзительный крик. Потом медленно, осторожно расправил крылья и, превозмогая боль поднялся в воздух.

Голова змеи метнулась вверх, острые зубы вцепились в его правую лапу. Скользящими движениями Толкне медленно потащила его в воду. Не выпуская лапы Продромоли, она скользнула по берегу, устремляясь к воде.

— Ты не покинешь этого мира, — повторила Толкне, глубже погружаясь в холодные воды.

— Поль, — завопил противник, — ты сам не знаешь, что творишь…

Повисло гробовое молчание, сопровождаемое лишь шелестом скользящего по песку тела.

— Знаю, — откуда-то пришел хриплый ответ.

Толкне поплыла, увлекая за собой Продромоли.

Поддерживаемая водой, птица нагнула голову и ударила клювом прямо в змеиную башку, но ядовитые клыки уже подобрались к шее и вонзились в нее.

Как только вода забурлила и сомкнулась над ними, и мощный клюв ударил по змеиной голове, Поль потерял сознание. Видения затуманились и стали отдаляться. Даже когда его клыки сомкнулись на шее противника, он почувствовал оскорбление и обиду, от того, что все происходило не наяву… совсем с другими…

Колотя клювом, он не мог разжать мертвой хватки, парализовавшей его шею. Погружаясь в морские глубины, Генри Спайер чувствовал приближение черноты, надвигающейся на него. Он хотел закричать. Сознание меркло. На какой-то миг ему удалось собрать остатки сил и энергии. Но его могущество иссякло раньше, чем он закончил серию магических действий.

Он продвигался. Туман сгущался. В плотной дымке перемещались другие фигуры. Одна из них, очень знакомая, что-то говорила ему..

Было холодно, очень холодно. Он хотел одеяло, но ему совали в руки что-то другое. Это другое тоже излучало тепло и это было здорово. Откуда-то доносился слабый стон. Он едва ли осознавал происходящее. Он сильнее схватился за тот объект, который оказался у него в руках, это наполнило его силой.

— Поль! Вставай! Очнись! Ну быстрее!

Опять речь…

Он почувствовал, что кто-то похлопал его по лицу. Лицу? Да, у него есть лицо.

— Вставай!

— Нет, — вяло сказал он, его руки сильнее сжали какую-то палку.

Палка?

Он открыл глаза. Лицо склонившееся над ним было окутано дымкой, но оно казалось до боли знакомым. Оно приблизилось и, наконец, прорвалось в его сознание.

— Маусглов…

— Вставай! Быстрее! — человечек отчаянно тормошил его. — Остальные уже приходят в себя!

— Остальные? Я не могу… Ой!

Поль попытался сесть на пол, Маусглов помогал ему. Сев, он понял, что держит в руках скипетр отца.

— Как ты попал сюда? — спросил он, с трудом соображая.

— Потом! Давай, действуй им!

Поль оглядел комнату. Ларик еще лежал, но повернулся в его сторону и смотрел на него. Его глаза были широко раскрыты, но в них застыло дикое непередаваемое выражение. В другом конце, около двери слабо постанывал Райл Мерсон, тщетно пытаясь подняться. Краем глаза Поль увидел как дрогнула и слегка поднялась рука Тайзы. Поль вспомнил слова Спайера об ошибках, потере воли и повернулся к нему, к этому моменту Спайеру тоже удалось сесть.

— Это что, все враги? — с удивлением спросил Маусглов. — Тебе лучше что-нибудь сделать с тем, который проворнее всех!

— Уходи отсюда! — крикнул Поль. — Скорее!

— Я не оставлю тебя здесь одного.

— Ты должен! Как ты попал сюда…

— Через окно.

— Давай так же назад. Иди быстрее!

Поль встал на колено и поднял скипетр прямо перед собой, наставляя его на Генри Спайера. Маусглов скрылся из вида, но Поль не мог сказать: ушел он или где-нибудь спрятался. Откуда-то до него донесся запах дракона.