…Вероятно…

Билли закусил конец трубки. Не похоже на его думы о великанах, о тайнах охоты.

Но…

Вероятно, в этом что-то было. Его челюсти рефлекторно сжались.

Если тайные источники его чувств совпадают с тем, о чем говорил Кот, он должен бы стремиться умереть, когда упала Дора, а?

Дора? Какую роль она сыграла в этом? О, нет, оставь мертвых в покое и не гневи жизнь. Достаточно допустить, что изменения в обществе происходят сами по себе, в обществе, в котором он не родился, но пытался частично приспособиться к нему: оно разными путями вело его к цели. Что еще? Чего он действительно хочет? И что ему надо сделать для этого?

Неожиданно память ожила, ужаснув его тем, что он знал все это время. И после потрясения он совсем упал духом, поняв, что утверждения Кота чистая правда.

Все время, когда он убегал, его подкорка фиксировала место назначения. Кот мог прочитать, где конечный пункт, мог отправиться туда и начать патрулировать по городу, охотясь сначала за его мыслями, а потом и за телом. Это с его стороны было более чем легкомысленно, будто он умышленно лез Коту в лапы, и сам давал ему информацию. Но что он может сделать сейчас?

С другой стороны, не стоит испытывать судьбу. Билли поразился неожиданному желанию избавиться от жажды смерти. Не уступать ей; во всяком случае — не в этой дуэли с Котом. Он погасил трубку и прислушался к пению птиц.

Хранил ли он в памяти место назначения, когда переправлялся в Кенмар в первую из самых последних телепортаций? Ему казалось, что…

Ладно. Билли встал, допуская, что Кот, поняв это, может появиться в любую минуту. Дальше здесь оставаться нельзя; шанс зверя застать его врасплох достаточно велик. Он стряхнул пепел с брюк и чертыхнулся…

Ему нужно время, чтобы наметить план.

Билли шлепнул рукой по дереву и отправился через площадку для пикников к дороге. Мысли о Черном Боге кувыркались у него в голове, в памяти о его охотах.

В этом районе была только одна станция, которой он пользовался. Кот мог появиться там в любой момент, может быть, сразу же, как только он подойдет.

Делать нечего. Он был беззащитен, и надо быть предельно осторожным. Но риск сейчас был особенно высок.

Он спустился из Юты и Колорадо, был большим, черным и омерзительным. Когда он нападал, люди прятались, выжидая. Нападал он внезапно, бил и скрывался в оврагах. В озерах Пауэлла в Карризо он бушевал, грохоча. Он лизал Скалу-корабль языком памяти. Белые пятна выделялись на самых высоких местах.

Он катился по стране, перекатываясь через пики гор. Его дыхание сбивало верхушки сосен, вырывало деревья с корнями. Стрелы превращались в грязных змей.

Везде стелился туман, лишь кое-где играла цветами радуги. Легенды нельзя долго рассказывать.

Он появился из трип-бокса и осмотрелся. Постоял немного, прислушиваясь, потом опустился на четвереньки и вошел в лес, его облик изменился, когда он пошел. Он поймал мысли, которые искал. В них была песня и какие-то неясные образы. Но в общем все было замаскировано мыслями, лежащими глубже, трудно было определить направление и местонахождение думающего. Найти самого человека будет нелегко.

Его движения становились более грациозными, как и линии тела, приобретали очертания кошачьих, больше нравящихся ему. Глаза метали искры. Его резцы опустились на несколько дюймов на нижнюю губу. Они сверкали. Он неслышно пробирался между нефтеносными деревьями. Временами замирал, становясь почти невидимым в пестрой игре света и тени.

Упал лист. Кот прыгнул на него. А потом выпрямился и встряхнулся. Посмотрел на лист, потом вперед.

Вероятно, нужно время. Игра получилась не такой, как ему хотелось. Если не было интересной битвы и побега, если ничего возбуждающего за это время не произошло, то не лучше ли со всем покончить здесь?

Охотник, казалось, утратил свое преимущество: ослаб и заботился лишь о подготовке к неизбежной схватке.

Секунду он смотрел на черную птицу, кричавшую над головой; она покружила над головой и улетела.

— Вернись, дорогая. На секунду. Хочу посмотреть на тебя.

Но птица улетела.

Кот ударил хвостом и примял небольшой участок перистой лесной почвы. Больше ничего… Он пошел быстрее и не останавливался, пока не дошел до площадки для пикников. Там он долго кружил, осматриваясь и принюхиваясь.

Человек только что был здесь, курил трубку, и в его мозгу вертелась какая-то бессмысленная песня. Было все то, что он читал раньше: бесшабашные желания, готовность к смерти. Пока…

Ничего смешного в этом не было. Еще немного и, вероятно, он захочет удрать.

— Послушай. Это говорю я. Когда ты убегаешь от меня, ты просто приближаешься ко мне. Почему я не уловил момента, когда тебе еще хотелось жить?

Охотник не ответил. Песня продолжалась.

— Так и не признаешь, что это — истина. Понимаешь, о чем я говорю? Звучит ли в твоей песне мелодия твоей смерти?

Ответа опять не было.

— Отлично. Не вижу смысла продолжать эту канитель, охотник.

Кот, пробираясь между деревьями, вышел на свободный участок.

— Последний шанс. Не хочешь, по крайней мере, вытащить свой нож?

Билли встал и медленно повернулся к нему.

— Ну вот, очнулся. Собираешься бежать?

Билли не шелохнулся. Кот прыгнул вперед. Раздался странный треск.

Когда земля разверзлась под зверем, Билли ничего не соображал. Его занимало, как завладеть энергетической лопатой и раскопать канаву, окружающую его. Когда покрытие провалилось, и Кот исчез внизу, он обрадовался. Сразу отбежал, чтобы взять доски от стола для пикника и сделать мостик.

— Ты не собираешься держать меня здесь долго, охотник? — спросил Кот снизу.

— Надеюсь, что подольше.

Билли прошел над канавой и высыпал все из мусорного ящика у ближайшего дерева. Чиркнул спичкой и бросил ее на кучу бумажек.

— Что ты делаешь?

— Если поджечь одно из этих деревьев, то загорится все, — ответил он. — Они все соединяются внизу и наполнены легковоспламеняющимся веществом. Ты не вернешься к трип-боксу, если возникнет пожар.

Билли повернулся и зашагал прочь.

— Поздравляю, — заявил Кот. — Ты снова выдумал кое-что интересное.

— Прощай, — сказал Билли.

— Не насовсем. Еще встретимся.

Билли шел, пока не увидел трип-бокс, и заспешил к нему. Вытащил свой стрип, отметился и наугад вложил координаты, даже не глянув на них.

— Ты получил отсрочку, — сказал Кот. — Но в другом месте ты еще раз промахнешься.

— Я? — спросил Билли, когда лес превратился в неясное пятно.

Он идет по мрачной земле через окруженные джунглями города. Из мерцающего воздуха до него долетают крики невидимых ему птиц. Приятное тепло, запахи сырости и гнили. Его тропа сверкающей лентой вилась среди развалин, которых становилось все меньше, пока он шел вперед. Он вдыхал запахи горящей камеди,[3] а его проводник дал ему странный напиток. Под ногами вспыхивали разноцветные искры, и тропа стала ослепляюще красной. Они подошли к пирамиде, к которой был привязан голубой человек. И перед ним стояло четверо мужчин. Билли смотрел, как мужчина в высоком головном уборе разрезал грудь голубого человека и вынул сердце. Билли сглотнул и продолжил наблюдение. Сердце передали другому, который помазал им лицо статуи. А тело бросили к ногам толпы. Тем временем другой человек очень осторожно содрал кожу, на голубизне которой сейчас были красные полосы, надел на себя словно мантию и стал танцевать. Другие люди схватили и начали пожирать останки, не трогая руки и ноги, которые отделили от тела и положили рядом. Его охранник отделился от толпы, повернулся, что-то неся в руках, и заставил съесть. Билли механически жевал, запивая болчем.[4] Он глянул вверх и вдруг узнал в своем проводнике Дору.