С наступлением сумерек Владивосток внезапно опустел.

Добропорядочные граждане прятались по квартирам, уступая место совсем другой публике.

Два подряд телефонных автомата не работали. А третий наотрез отказался принимать столичные жетоны. Потеряв терпение. Святой с силой ударил металлический ящик.

В трубке раздался глухой щелчок, что-то крякнуло в телефонном механизме, и охрипший мужской голос на том конце провода сказал:

— Я вас слушаю.

— Это Шах.

Трубка молчала.

— Ты слышишь?! Мы уже часа три как прилетели.

— Вас должны были встретить, — произнес голос. Казалось, от трубки веяло арктическим холодом.

— Нас не встретили. Не встретили, понимаете! — Святой еле сдерживался, чтобы не сорваться на крик.

— Вас разве не предупредили, что этот телефон рассчитан только на исключительный случай?

— Исключительный случай! — не выдержал Серегин, который все время стоял рядом, прислушиваясь. Он не выдержал и выхватил трубку. — Урод несчастный, мы по уши в дерьме! Наш друг лежит на полу собственной квартиры с простреленной головой, а ты тут будешь морали вычитывать!

— Черкасов мертв?

— Он убит! Застрелен!

Телефонная трубка снова замолчала.

— Дай! Так дела не делаются! — Святой решительно отстранил Серегина и несколько раз произнес:

— Алло, алло!

Охрипший голос наконец сказал:

— Ждите. Сейчас к вам приедут.

— Куда приедут? — опять не выдержал Николай.

— Где нам встретиться? — уточнил Святой по телефону.

— Не отходите от автомата. Через пятнадцать минут за вами приедут.

— Знать бы только, кто? — недовольно заметил Серегин.

Машина появилась быстрее, чем можно было ожидать Зеленый «Гранд-Чероки» остановился на углу.

Святой и Серегин зашли в подъезд дома напротив и наблюдали за улицей.

— Подожди здесь, — сказал товарищу Святой. — Если все в порядке — махну рукой.

В джипе сидели трое.

— Где твой друг? — рявкнул широкоплечий высокий блондин и недружелюбно посмотрел на подошедшего.

— Вы послали кого-нибудь к Черкасову? — в тон ему ответил Святой. Он терпеть не мог, когда его вот так, с самого начала, брали на пушку.

В разговор вмешался шофер, на вид постарше остальных:

— Там уже работает группа.

— Хорошо, — смущенно произнес Святой.

«Что теперь? — мелькнуло у него в голове. — Задание отменяется? В таком случае мы с Серегиным становимся как бы и ненужными. А с такими особенно не церемонятся».

Он невольно напрягся, готовый к любой неожиданности.

— Черкасов успел оставить сообщение, — прибавил водитель.

— Успел? — переспросил Святой.

— Он позвонил вчера вечером и сказал, что знает, где находится груз.

— Где?

— Рядом с шахтой «Озерная». Это по дороге в аэропорт.

Там есть корейские склады. Точнее — склад.

— Если вам все известно, — сухо заметил Святой, — почему «Черная акула» еще не уничтожена? А Паша? Вы даже пальцем не пошевелили, чтобы ему помочь!

При словах «Черная акула» люди в джипе поежились, будто от сквозняка.

— Слушай, ты, сучок, — белокурый подался чуть вперед и схватил одной рукой Святого за ворот рубашки, — не тебе указывать, что нам делать, а чего не…

Он не успел докончить. Святой сделал шаг вперед и ударил его головой. Блондин медленно сполз на пол автомобиля.

— Возьми кейс, — произнес водитель так, словно ничего не случилось. Он на заднем сиденье. В нем все необходимое.

Святой сунул «дипломат» под мышку.

— Что-нибудь еще? — спросил он.

— Да. С этой минуты работаете самостоятельно. В случае провала, непредвиденных трудностей рассчитывайте только на себя.

— Тогда, может, ты назовешь причину, почему бы нам не послать все к черту и еще сегодня не убраться из вашего города?

Человек за рулем неопределенно пожал плечами:

— Раз они выбрали именно тебя, значит, для этого были веские причины.

Святому не оставалось ничего другого, как согласиться.

— Как вы узнаете, что груз уничтожен? — поинтересовался он, прежде чем уйти.

— Просто взорвите склады. Остальное — наша забота.

Святой взглянул на белокурого. Тот начинал понемногу приходить в себя.

— Передашь приятелю, пусть считает это бесплатным уроком хорошего тона. С людьми надо вести себя просто и вежливо.

— Ладно. И удачи!

Дождавшись, когда машина скроется, из подъезда вышел Николай.

— Ну что? — выдохнул он и дрожащими пальцами закурил сигарету.

— У меня, как в том анекдоте, две новости, — Святой многозначительно похлопал по кейсу, — хорошая и плохая.

С какой начинать?

— Давай с хорошей.

— Хорошая новость — это то, что теперь мы знаем, где хранится груз. Дело за малым — нужно организовать небольшой фейерверк.

— А плохая? — Серегин выжидательно смотрел на командира.

— А плохая новость, Коля, — Святой грустно улыбнулся, — что фейерверк этот полностью ложится на нас с тобой, как и вся связанная с ним ответственность.

Николай непонимающе покачал головой:

— Подожди, командир. Мы что, теперь совсем одни?

А прикрытие?

— А может, оно и к лучшему? Ну какой прок вышел Паше от их прикрытия?! Они человека в собственной квартире защитить не могут, а нам с тобой придется работать на природе!

Серегин вдруг обхватил голову руками.

— Сволочи! — застонал он. — Подставили Пашку! Командир, они попросту подставили его, понимаешь?!

— Ты идешь? — спокойно спросил Святой.

Теперь всякое могло случиться. Дай бог, чтобы к следующему утру они еще оставались живыми. А значит, каждый сам выбирает, с кем он. Беда, а может, наоборот, самое настоящее счастье, что Святой свой выбор сделал давным-давно.

— Шансов мало, — честно сказал он. — Те, кто убил Черкасова, должны спешить. Если вертолет успеют вывезти, ищи ветра в поле. Но может случиться так, что на складах нас будут ждать. Ты готов?

Николай кивнул.

— Тогда идем.

Пустой кейс был заброшен в кусты, а его содержимое перекочевало в сумку Святого. Теперь у каждого было по бесшумному пистолету, нож, кусачки и взрывчатка на двоих, К «Озерной» Серегин и Святой отправились только через два дня. Пока Коля ждал друга в заброшенном доме на окраине Владивостока, общаясь с местными бомжами. Святой слонялся по городу. Вечером он возвращался уставший, неразговорчивый…

Рогожин достал пачку сигарет. Друзья закурили.

— Как твои знакомые? — Святой кивнул в сторону кирпичной стены, за которой обитала пара нищих.

Николай с неподдельным восторгом стал рассказывать о Жене и Женечке.

— Помнишь, еще фильм такой был! — улыбнулся Серегин.

Как и большинство бомжей. Женя был человеком без возраста. Он вполне мог бы оказаться мужчиной лет тридцати и Даже моложе. Женечка выглядела лучше и уверяла, что совсем недавно справила двадцатипятилетие. Как знаток прекрасного пола, Коля давал ей не меньше тридцати пяти.

История этой парочки была вполне типичной. Череда роковых случайностей, отвращение к себе и окружающим, а в прошлом — дом, семья, достаток.

— Почему-то все нищие любят вспоминать о былом богатстве, — заметил Святой. — Наверное, чтобы оправдать свою ненависть к богачам теперешним.

Серегин, в отличие от товарища, по причине вынужденного безделья интересовался деталями. Было похоже, что он досаждал своим случайным соседям расспросами.

— Чем они тебя так очаровали? — удивленно спросил бывший спецназовец.

— Да вот, понимаешь… Может, книжку когда-нибудь напишу, — смущенно признался Николай.

Святому идея друга показалась странной.

— Про бомжей книгу?

— Почему про бомжей? — возразил Серегин. — Вообще про людей.

— Ну-ну, изучай образы, писатель.

— Знаешь, Женечка — она из Сучан сама. Это рядом с Владивостоком, километров сто. А в город они приехали почти нелегально. Понимаешь, тут, оказывается, между бомжами распределены зоны влияния. Есть даже собственные авторитеты, которые следят за порядком. За Женечкой закреплена свалка в Сучанах, во Владивостоке они и близко появляться не должны. Женька, муж ее, так тот вообще не местный и существует на свете только благодаря милости жены. Так вот…