В то время эта проблема играла чрезвычайно важную роль во внешней политике. Для Нанкинского правительства это была внутриполитическая проблема, ставящая под угрозу престиж страны, почему по данной проблеме часто и проводились конференции представителей различных держав. Когда в Китай была направлена так называемая миссия во главе с судьей Фессенденом[35] с тем, чтобы выработать компромиссные предложения об иностранных концессиях в Шанхае, проблема стала взрывоопасной. Миссия имела с собой некий конкретный план, но из американских и немецких источников я узнал его содержание значительно раньше. Америка очень доброжелательно относилась к Нанкинскому правительству, поэтому прилагала усилия для решения проблем экстерриториальности. Англия, как водится, чаще всего следовала за Америкой. Что касается Советского Союза, то интерес представляло лишь только то влияние, которое оказывала эта проблема на взаимоотношения стран, получивших право экстерриториальности, с Нанкинским правительством.

Нанкинское правительство осуществляло много планов преодоления сельскохозяйственного кризиса, и моя задача заключалась в информировании об их результатах. Сельскохозяйственная политика правительства учитывала, главным образом, интересы зажиточных крестьян и крупных землевладельцев, но ни один из планов успеха не имел.

Я также сообщал о состоянии и развитии промышленности, особенно о планах создания военной промышленности. По моим сведениям, в Китае успешно развивалась текстильная промышленность, были построены два или три военных арсенала, реконструированы старые. Получив чертежи, статистические отчеты и другие достоверные документы об арсеналах в Нанкине и Ханькоу, смог обоснованно оценить их производственные мощности. Различные материалы получал и от китайских членов моей группы и от немцев. Я должен был также добывать сведения о китайских авиатрассах, методах подготовки летчиков и т. п. По этим вопросам получал важную информацию, общаясь с немецкими летчиками. Сельское хозяйство Китая изучал по собственной инициативе и впоследствии длительное время занимался его исследованием. К проблемам сельского хозяйства я имел особый интерес, поэтому смог собрать много полезных материалов.

Постараюсь также объяснить по порядку наиболее важные области работы, которые сам взял на себя в связи с новыми обстоятельствами, возникшими после того, как я приступил к выполнению своих задач в Китае.

Приступив к выполнению своих задач в Китае, я был изумлен чрезвычайно активной деятельностью немцев. Поэтому решил поднять эту проблему и детально с ней разобраться. Московские инстанции одобрили мои расследования экономической деятельности Германии и рекомендовали сблизиться с немецкими военными советниками. В то время немцы не имели большого политического веса в Китае, но они старались увеличить его путем использования мощной экономической базы своей страны и своего влияния на военную политику Нанкинского правительства. В то время Германия почти не обращала внимания на Японию. Большинство немецких дипломатов считало, что, проводя решительную политику по отношению к Китаю, Германия сможет, естественно, сохранить свои позиции на Дальнем Востоке. Такое мнение было преобладающим и в начальный период японо-китайского конфликта. Прояпонская политика, провозглашенная некоторыми нацистскими руководителями, получила крайне незначительное число сторонников. Даже сегодня многие немцы предпочитают Китай Японии. Немецкие деловые круги возлагают большие надежды на будущее Китая, чем Японии. Другими словами, Германия не только традиционно занимала по отношению к Китаю позицию солидарности, но и рассчитывала на Китай в удовлетворении своих экономических потребностей. Поэтому многие немцы не оставляли надежды на китайско-германское сотрудничество. Германская экономическая и военная деятельность в Китае в то время и замышлялась для создания исходного пункта к заключению пакта о таком сотрудничестве. Нельзя сказать, что эти устремления Германии потерпели крах из-за нынешней японской политики в отношении Китая, но ясно, что их реализация пока невозможна. Кроме того, цель германской деятельности заключалась в том, чтобы контролировать организацию китайской армии. Конкретно Германия, осуществляя поставки военного имущества сухопутным войскам Китая и создав под конец сеть военных мастерских, стремилась внедриться в государственные предприятия. Одновременно Германия намеревалась превратить Китай в испытательный полигон немецкой авиационной промышленности. Таковы были общие цели находившихся в Китае немецких военных советников, предпринимателей, дипломатов. Нечего и говорить, что такая политика Германии в отношении Китая стала предметом серьезного беспокойства для СССР как с экономической, так и с политической точки зрения. Советский Союз досконально знал Чан Кайши, поэтому не считал возможными совместные действия Китая и Германии против Монголии и Туркестана, но тем не менее было необходимо внимательно следить за отношениями этих двух стран. Считаю, что добился больших успехов, выполняя самостоятельно взятую на себя задачу наблюдения и сбора информации по данной проблеме. Я всегда мог получать достоверную информацию от немцев. Говорю так потому, что я общался со многими немцами и поддерживал дружеские отношения с наиболее влиятельными военными советниками.

Американская деятельность в Китае заключалась, главным образом, в инвестициях в Шанхае и капиталовложениях в радиосвязь и авиационные предприятия. Организационно она направлялась американскими бизнесменами и торговым атташе Шанхайского консульства. Кроме того, Америка проявляла активность и в области дипломатии в связи с проблемами экстерриториальности и перемирия в Шанхае. По всей видимости, Америка стремилась заменить Англию в качестве доминирующей силы на Дальнем Востоке. Тогда уже проявились такие признаки, и деятельность Англии на Дальнем Востоке начала быстро сокращаться. Советский Союз же полагал, что нужно во что бы ни стало установить дипломатические отношения с Америкой. Информацию по этой сложной проблеме я получал главным образом от Смедли и молодых сотрудников американского консульства, информация от Смедли поступала редко и нерегулярно.

Положение Японии на Дальнем Востоке изменилось после Маньчжурского инцидента[36], вспыхнувшего осенью 1931 года. Захватив контроль над Маньчжурией, Япония стала стремиться играть все более активную роль в Восточной Азии. Были все основания предвидеть, что, как только Япония покорит Маньчжурию, она будет стремиться играть эту роль энергично и единолично. Прямое влияние Маньчжурского инцидента состояло в том, что Советский Союз оказался в непосредственном соприкосновении с Японией в обширном пограничном районе, который до этого в общем-то не принимался во внимание с точки зрения национальной безопасности. Другими словами, возникла новая, непростая для СССР ситуация. Маньчжурские дела были задачей Харбинской группы и не входили в мои обязанности, но я сам лично не мог не следить со всей тщательностью за новой обстановкой в Восточной Азии.

Вспышка боевых действий в Шанхае в 1932 году свидетельствовала о том, что в японской внешней политике начал проводиться новый курс. Конечно, в то время нам было не вполне понятно, было ли это случайным единичным столкновением или это было выражением устремлений Японии завоевать Китай вслед за захватом Маньчжурии. Кроме того, было непонятно, двинется ли Япония на север, в Сибирь, или же на юг и вторгнется в Китай. В такой ситуации во время Шанхайского инцидента моя работа стала еще более важной. Я старался вскрыть подлинные цели Японии и в деталях изучить методы боевых действии японской армии в ходе боев в Шанхае.