Вопросы сыпались, как из рога изобилия.

— Назови свою фамилию, имя, отчество! Откуда родом? Кто родители, дедушка, бабушка?.

Выслушав мои ответы, они, потирая руки, радостно переглянулись. Мне стало понятно, что они очень хотели найти врага и нашли его. У них появилась возможность показать себя настоящими патриотами, не жалеющими живота своего в борьбе с врагом. Когда они услышали, что мой отец был арестован в 1937 году, как враг народа, то от радости подпрыгнули вместе с табуретками. Какая удача — думали они! Вот это настоящая работа.

Капитан, скосив глаз, посмотрел на свой левый погон. Один просвет и четыре маленьких звездочки. Он прикрыл глаза и сразу же перед ним появился погон с двумя просветами и с одной большой звездой. Буду майором как только выбью из него признательные показания. Это будет проще простого! —размышлял Овчинников.

— Твой отец действительно враг народа? За что его посадили? Ты что — нибудь знаешь о его гнусных делах?

— Нам ничего не сказали. Пришли ночью с обыском и увезли отца. Мама ходила в НКВД, но ничего не узнала. Потом мы получили его письмо из Волголага, а через два года узнали, что он обморозился и умер.

— А теперь расскажи нам об этом случае с предателем…Кто этот изменник? Почему ты взял именно его?

— Не знаю! Когда командир роты поставил передо мной эту задачу, он напросился идти со мной.

— Ты его до этого видел?

— Вроде бы, нет!

— Что значит «вроде?» Да или нет? — в голосе капитана чувствовалась злоба и ненависть ко мне.

— Не видел!

— Как же так? Никогда не видел этого предателя, а сразу же взял его с собой на такое опасное дело? Что — то ты мудришь, но мы тебя выведем на чистую воду! Говори всю правду. Только откровенным признанием ты сохранишь себе жизнь!

— Но, кто же мог подумать, что так все получится!

— Какое задание ему дал? В устной форме или в письменной? От кого получил это задание? Кому это задание должен передать предатель? С кем ты здесь связан?

Всех вопросов и не запомнил.

— Ты что же не понимаешь, что мы от тебя ждем откровенного признания. Еще раз повторяю, честно все расскажешь, мы сохраним тебе жизнь. Будешь молчать — пустим в расход!

Сильный удар кулаком в левое ухо свалил меня с ног. Поднимаюсь и говорю: —Я все рассказал!

— Не увиливай от ответа!

— Я больше ничего не знаю!

Удар в зубы. Из носа хлынула кровь. Потом удар левой с поворотом туловища. Этот удар был самым мощным. Отлетаю к противоположной стенке автобуса и ударяюсь об нее головой.

— Мне нечего сказать! — проглатывая кровь, текущую из носа, простонал я

Капитан стоял надо мной, окровавленным мальчишкой, упиваясь своей неограниченной властью. Эта власть пьянила его! Как сладка эта власть! Он понимал, что может сделать со мной все, что пожелает: забить до смерти. стереть в порошок, проглотить живьем, расстрелять! Он всесилен! Ему эту власть дала родная Коммунистическая партия, ее ленинский Центральный комитет и лично Великий Сталин!

Не удивляйтесь, читатель! Эта формула, начиная со слова «родная…» была общепринятой вплоть до падения коммунистического режима.

.Ну. а в отношении того, что ему власть дала родная партия? Может быть, автор этих строк выдумал все это? Нет! В тридцатых годах, когда шла титаническая борьба с «врагами народа» ЦК партии принял постановление, которое разрешало применение пыток при допросе этих врагов. А этот окровавленный мальчишка был не только сыном врага народа, но и сам был таким врагом.

Мне было совершенно ясно, что он в это время думает о том, как ему повезло в жизни! Мог ли он, босоногий мальчишка, мечтать о таком всесилии над ЧЕЛОВЕКОМ. Капитан не понимал, что это всесилие не что иное, как всесилие ЗВЕРЯ над ЧЕЛОВЕКОМ и ему обязательно придет конец. И этот конец будет страшным, что и произошло в скором времени.

Как он, Овчинников, получил такую власть? Это заслуга его отца. Он замолвил словечко там, где надо и, этим открыл двери органов контрразведки. К словам такого заслуженного человека, каким был его отец, нельзя было не прислушаться! Ведь это он, вместе с доблестными латышскими стрелками, сбрасывал живьем Великих князей и других аристократов в шахту в Альметьевске. В настоящее время стало известно, что палачи перед казнью хорошо поживились за их счет.

Совсем недавно на аукционе Сотби продавались расписки красноармейцев в получении денег от этих аристократов. Эти невзрачные клочки оберточной бумаги шли по цене 10 тысяч долларов каждая.

А сколько Овчинников — старший лично расстрелял офицеров белой армии? Лучше не считать! Все равно собъешся со счета!

Отец капитана Овчинникова делился своим опытом с сыном. Тыча пальцем в голову сына, он говорил, что если выстрелить сюда, то голова разлетится на части. Лучше стрелять в затылок! Потом показывал болевые точки на теле допрашиваемого врага. А еще отец внушал ему, что не нужно церемониться с врагами. Их надо убивать! Только так можно защитить свою Родину и свой народ от происков врагов. Капитан хорошо усвоил поучения отца!.

Это и вдохновляло Овчинникова. Он остервенело, со звериной злобой, наносил мне удар за ударом своими хромовыми сапогами. А мне оставалось только одно вскрикивать при каждом пинке и, сжавшись в комок, ждать следующего удара.

Как было бы хорошо, если бы этот мальчишка подписал признательные показания, — думал капитан. Тогда погоны майора ему обеспечены! А там, глядишь, и подполковник! Можно до самых верхов дойти! Образование у него хорошее — 7 классов. Вон нарком внутренних дел Ежов — ни одного класса!

Овчинников остановился. Утомился бедолага! Тяжелая эта работа — бить врага! Переведя дух, он обратился к старшему лейтенанту Анисимову.

— Ну что? — В расход?

— А куда еще?

— Посади его под деревом. Выставь двух часовых для охраны — сказал контрразведчик сержанту, который присутствовал на допросе — Приготовь веревки, чтобы привязать его к дереву. Будем его кончать!

Меня охватил ужас. Мысль о предстоящем расстреле, заставила меня сжаться в комок. С трудом выдавливаю из себя этот липкий страх. Защищаться надо, но как?

— Я все расскажу, только не знаю чего рассказывать — пытаюсь выкрутиться из положения, в которое попал. — Я ничего плохого не делал. Я сделаю все, что вы прикажите только не расстреливайте меня!

Меня вывели из автобуса, посадили под деревом, принесли веревки. Вокруг стали собираться бойцы. Их становилось все больше и больше. Но мне было не до них. Через окно автобуса было видно, что офицеры совещаются. Потом начали звонить по телефону Вышли из автобуса и капитан, и старший лейтенант. Посмотрели на меня с нескрываемой злобой. Бросили сержанту::

— Привязать!

— Отставить! — послышался голос откуда — то сверху и справа от меня.. Поворачиваю голову в том направлении и вижу. На коне подъехал командир полка, майор Титов. Он посмотрел на меня строго. Сразу же понял, что он в курсе дела. Пытаюсь встать. Ничего не получается. Ноги подкосились и плюхаюсь на землю.

— Почему не пристрелил предателя?

— Темно было, ничего не видно. А потом он бросил в нас гранату и, мы прижались к земле.

— Ты что же в штаны наложил при виде гранаты? Поэтому не выстрелил?

— Нет, не наложил! Штаны то сухие!

Пытаюсь встать и повернуться спиной, чтобы продемонстрировать свои сухие штаны, но опять ничего не получается. Ноги совсем атрофировались.

.-Сколько тебе лет? — спросил он строго, оглядев меня с головы. до ног.

— Скоро будет 18 — едва выдавливаю из себя, дрожа всем телом.

— Я спрашиваю, сколько полных лет? — металлическим голосом спросил майор.. Видно было, что командир полка свирепеет.

— 17!

Стоявшие вокруг бойцы, видимо, переживали за меня. Послышались негромкие реплики: парень он не плохой, за спины других в бою не прячется, последним куском хлеба поделится…

Замечаю, что майор Титов прислушивается к этим репликам. Злобное выражение лица командира полка сменилось на нейтральное, а затем вроде бы он смягчился. Повернувшись к офицерам Особого отдела, он сказал: