– Да я и сам все еще не могу удержаться от смеха, – признался шевалье, громко расхохотавшись. – К тому же, – добавил он, – Ваше Величество получит пятьдесят новехоньких кирас для своих гвардейцев.

– Я их у вас куплю! – весело отозвался Людовик. – Ну да, – кивнул он и, заметив удивление шевалье, пояснил: – Должны же у вас быть военные трофеи! Решено! Я покупаю у вас обмундирование!

Капестан, минуту подумав, ответил:

– Хорошо. Я его продаю, а вернее сказать – меняю.

– На что? – улыбаясь, спросил Людовик.

– Взамен я хочу плащ, причем всего один, – став серьезным, проговорил шевалье.

– Ну-ка! ну-ка! – с любопытством произнес король.

«Сейчас шевалье попросит у меня чин, – подумал он, – и получит его, честное слово!»

– Так какой же плащ вы желаете? – осведомился Людовик.

– Тот, который был на принце Конде, – спокойно произнес Капестан. – Но поскольку, сир, я меняю пятьдесят на один, вполне справедливо будет, если вдобавок к плащу вы отдадите мне и принца. Я вижу, сир, вы колеблетесь. Я же прошу у вас так мало!

– Принц… будь он проклят! – с ненавистью прошептал юный король.

– Он человек, сир, – тихо сказал шевалье.

– И что же вы собираетесь с ним делать? – недовольно спросил Людовик.

– Я собираюсь вернуть ему свободу, сир! – решительно ответил Капестан.

– Ни за что! – отрезал король. – Сегодня вы завоевали право на мою благодарность, но ваша просьба вызывает у меня самые странные подозрения.

Подозрения! Людовик нашел точное слово: подозрений всю жизнь терзали его душу, и сам он в конце концов превратился в воплощенное подозрение.

– Сир, – твердым голосом заговорил Капестан, – вы назвали меня рыцарем короля. Не пристало рыцарю опускаться до роли соглядатая и доносчика. Когда я арестовал принца и приказал ему сдаться вам, он последовал за мной добровольно, ибо я ему обещал: «Ничего не бойтесь, я за вас отвечаю!». Принц в Бастилии, значит, я не сдержал своего слова. Сир, верните мне моего пленника, или я разнесу Бастилию, чтобы освободить его!

Людовик XIII пожал плечами и, разразившись смехом, язвительно произнес:

– Фанфарон! Капитан! – Он уже второй раз оскорблял шевалье этими словами.

И опять Капестан покачнулся, как от удара. Одушевление его пропало, он сам себе показался смешным. Маленький монарх, видя шевалье таким подавленным, решил упрочить свою победу и злорадным тоном произнес:

– А насчет Бастилии – поосторожнее! Глядите, как бы вам самому туда не угодить!

Но это было уже слишком: со львом, даже загнанным в угол, шутить опасно. Стремительно приблизившись к королю, Капестан отвесил ему поклон и сказал:

– Меня – в Бастилию?! Только попробуйте при казать это, сир! Поглядим, что будет! Хотите, я от крою эту дверь и крикну: «Господа, есть среди вас желающие отвести в Бастилию человека, который только что спас монархию и короля Людовика XIII?»

Подросток, дрожа от страха, попятился. А Капестан закончил свою речь словами:

– Я вас покидаю, сир. Я не буду спешить, проходя по вашим залам и приемным. Вы – король… вам хватит времени отдать приказ о моем аресте!

Шевалье открыл дверь и с высоко поднятой головой, небрежно поглядывая по сторонам, медленно прошествовал сквозь толпу придворных, которые расцветали улыбками, низко кланяясь новому фавориту. Они приветствовали невероятную удачу шевалье де Капестана!

Дверь королевского кабинета была распахнута настежь. Людовик XIII сделал шаг вперед, чтобы кликнуть стражу… Но слова застряли у него в горле, король отступил и упал в кресло. В этот момент на пороге вырос Кончини, который только что видел выходившего Капестана. Маршал, учуявший, что случилось нечто серьезное, окинул Людовика долгим взглядом.

– Бог мой! – вскричал Кончини. – Государю плохо!

В два прыжка маршал д'Анкр очутился возле короля и склонился над ним в тот миг, когда Людовик открыл глаза.

– Эроар! – завопил Кончини. – Позвать лекаря! Сир! Сир! Что с вами? Скажите мне, что случилось, Ваше Величество?

– Этот человек… – прошептал король.

– Капестан? – вне себя от злобной радости вскричал маршал.

– Задержать его и привести ко мне, – продолжал Людовик, – но… не причинять ему никакого вреда.

Кончини пулей вылетел из кабинета, придворные начали перешептываться, Эроар собрался пустить королю кровь, а растерянный Людовик думал:

«Неужели Кончини – самый преданный из моих слуг?»

Человек двадцать из дворян при словах «Привести ко мне!» бросились следом за Кончини, но тот остановил их властным жестом.

«Эти дураки, – размышлял маршал, – и правда притащат Капестана к коронованному мальчишке, которому не терпится извиниться перед шевалье…»

– Господа, прошу вас не вмешиваться! Это дело поручено мне! – строго сказал Кончини придворным.

Затем он, не мешкая, помчался на улицу, немало удивив всех своей ретивостью и своей отвагой. На крыльце его поджидал Ринальдо.

– Ну как? – выдохнул Кончини.

– Он миновал подъемный мост, – доложил наперсник. – Наши люди идут следом. Можно праздновать победу, монсеньор!

– Еще рано, – бросил Кончини. – Сперва надо его изловить. Вперед! Я во что бы то ни стало дол жен схватить этого юнца. Он нужен мне живым!

Когда шевалье де Капестан покидал Лувр, пробило десять. Раздасадованный и взъерошенный, как мальчишка, он шел стремительным шагом, не останавливаясь, чтобы перевести дух. В каком-то проулке навстречу ему выскочил человек с криком:

– Жизнь или кошелек!

Яростно выхватив из кармана свой наполненный золотом кошелек, Капестан со всего размаху огрел им грабителя по голове, отчего тот рухнул на землю.

– Вот тебе кошелек! – проревел шевалье. – Держи! А что касается моей собачьей жизни, то буду очень признателен, если ты заберешь и ее!

– Благодарствую, монсеньор! – пролепетал мошенник, спеша унести ноги.

Частично истощив свой гнев и полностью истощив запасы денег, шевалье продолжил путь, бурча себе под нос:

– На кой черт мне нужны теперь эти пистоли? Ах дурак ты, дурак! Ах осел ты, осел!

Эти слова он адресовал самому себе. Шевалье был в отчаянии, шевалье был в бешенстве. Собственное поведение приводило его в ярость.