— Но я хотела бы знать, чему я обязана чести столь неожиданного визита? — спросила я как можно спокойнее.

— Мой визит не делает чести вам, скорее это ваш позор. Если бы вы не были всю жизнь ребенком и глупышкой, вы поняли бы, что этот визит постыден для вас, мадам Жан-Батист Бернадотт.

— Спокойно, граф Розен. Вы видите, что Его величество слишком устал, чтобы суметь выразиться вежливее, — сказала я моему адъютанту, чтобы привести его в себя, когда он вскочил и положил руку на эфес шпаги. Не хватало еще дуэли этой сумасшедшей ночью!

Император не обратил внимания на мои слова. Он подошел и внимательно рассматривал свой портрет. Портрет молодого Бонапарта с худощавым лицом, блестящими глазами и волосами, в беспорядке падающими на плечи.

Глухим голосом, как бы говоря с самим собой, он начал:

— Понимаете ли вы, мадам, что происходит? Я приехал из степей, где похоронил свою армию. Там гусары Мюрата тонут в снегу. Казаки перебили их лошадей. Снег слепит гусар, и они стонут от боли. Знаете ли вы, что значит ослепнуть от сияния снега, мадам? Я приехал от того моста, который провалился под тяжестью гренадеров Даву. А льдины раздавливали моих гренадеров. Ледяная вода была красной от крови. Люди ночью ложатся под трупы своих товарищей, чтобы укрыться от ледяного ветра. Я…

— Я вяжу кашне своему сыну. Он в Росиии. Как я могу отправить ему это кашне? — плача, спрашивала Мари.

— Вы сошли с ума, добрая женщина! Кашне, одно кашне для моих ста тысяч убитых и умерших, для моих гренадеров, умерших от холода! Слишком большое должно быть это кашне, чтобы согреть их всех! — в глазах его стояли слезы, в углах рта пеной сбилась слюна.

Я проводила Мари к двери. Наполеон замолчал. Он стоял посреди гостиной, потом медленно приблизился к креслу и опустился в него.

— Извините меня, мадам, я очень устал!

Минуты текли одна за другой. Никто не двигался. Все молчали. «Это конец», — подумала я. Мое воображение перенеслось через пространство, и я уже была возле Жана-Батиста в королевском дворце в Стокгольме.

Резким голосом император жестко сказал:

— Я приехал, чтобы продиктовать вам письмо маршалу Бернадотту, мадам.

— Я прошу Ваше величество продиктовать это письмо одному из ваших секретарей.

— Я хочу, чтобы это письмо написали вы, мадам. Это личное письмо. Оно будет коротким. Сообщите наследному принцу Швеции, что мы вернулись в Париж, чтобы приготовить полное поражение врагов Франции.

Император встал. Он стал ходить по комнате, глядя в пол, как будто на полу была расстелена карта Европы, по которой он шел своими грязными сапогами.

— Мы напомним наследному принцу Швеции, что молодым генералом Бернадотт весной 1797 года примчался на помощь генералу Бонапарту вместе со своими полками. Этот переход через Альпы, совершенный в невиданно короткий срок, решил нашу победу в Италии. Помните ли вы это, мадам?

Я подтвердила кивком головы. Император повернулся к Коленкуру.

— Во всех военных школах учили переход Бернадотта через Альпы, как образцовый маневр. Он привел мне рейнскую армию, которая ранее была под командованием Моро.

Он умолк. Слышалось только потрескивание поленьев в камине. Моро изгнании, Жан-Батист — наследный принц Швеции…

— Начните с напоминания Бернадотту о той помощи, которую он мне оказал, приведя свои полки. Потом битва, в которой он защищал молодую Республику. «Марсельеза…» Ее пели пятнадцать дней назад два гренадера, которые не могли уже больше идти и умирали в снегу. Напишите ему об этом. Маршал Бернадотт дал совет царю взять меня в плен во время нашего отступления из России и этим утвердить мир в Европе. Вы можете сообщить вашему мужу, что его план мог бы иметь успех, но он не удался. Я нахожусь в вашей гостиной в Париже, и я сам установлю мир в Европе. Чтобы уничтожить всех врагов Франции, которые также враги мира в Европе, я предлагаю Швеции дружбу. Вы поняли меня, мадам? Говоря проще, я хочу, чтобы Бернадотт присоединился ко мне. Напишите это слово в слово, мадам.

Я наклонила голову.

— Чтобы покрыть расходы по вооружению шведского войска, мы дадим Швеции миллион франков, а также товаров на шесть миллионов франков, — он посмотрел на графа Розена. — После окончания военных действий я обещаю Швеции Финляндию. И, конечно, Померанию. Напишите Бернадотту, что он получит Финляндию, Померанию, Северную Германию от Данцига до Мекленбурга. А?

— Граф Розен, возьмите лист бумаги и запишите это. Кажется, Швеция получит столько стран, что мы вдвоем не сможем запомнить все названия.

— В этом нет необходимости. У меня с собой меморандум Его величества, который он продиктовал мне сегодня утром, — сказал Коленкур, протягивая Розену листок, исписанный мелкими буквами.

Граф Розен пробежал текст.

— А Финляндия?

— Мы восстановим былую славу Швеции, — сказал Наполеон с улыбкой по адресу Розена. Это была его улыбка, когда он хотел кого-нибудь очаровать. — Это, конечно, вас заинтересует, как шведа, как молодого человека… я приказал разыскать в архивах Кремля описание войны России с вашим королем Карлом XII. Мне говорили, что в Швеции вы чтите его память. Я хотел поучиться у него успехам в войне с Россией.

Граф Розен, казалось, был в экстазе.

— Но, к сожалению, я вынужден констатировать, что шведам было устроено грандиозное кровопускание при этом короле, а в дальнейшем Швеция совершенно обеднела, — он горько улыбнулся.

— Молодой человек, я предполагаю, что материалы по этому вопросу можно также найти и в архивах в Стокгольме. Кое-кто в последнее время интересовался этими архивами… Ваш… как вы его называете… ваш Карл-Иоганн. Мой старый Бернадотт.

Он пожал плечами и, взглянув на меня, глубоко вздохнул.

— Мадам, вы завтра напишете Бернадотту. Я должен знать, должен знать его решение.

Так это ради этого письма он приехал ко мне!..

— Вы мне не сказали, что будет, если Швеция не согласится на акт дружбы с вами, сир.

Он не обратил внимания на мой вопрос. Он вновь рассматривал свой портрет.

— Хороший портрет. Неужели я действительно был так худ в молодости?

— Здесь вы уже лучше выглядите, сир. Раньше, в Марселе, вы были похожи на умирающего с голоду.

— Раньше, в Марселе? — он удивленно поглядел на меня. — Откуда вы это знаете, мадам?

— Но ведь тогда…

Он провел рукой по лбу.

— Я совсем забыл… Да, мы ведь знакомы так давно, мадам.

Я встала.

— Я устал. Я так ужасно устал, — пробормотал он. — Я хотел говорить с наследной принцессой Швеции. Но ты же и Эжени…

— Поезжайте в Тюильри, сир, и отдохните.

Он покачал головой.

— Я не могу, дорогая. Казаки приближаются. А Бернадотт возглавляет коалицию России, Швеции, Англии. Австрийский посол в Стокгольме был приглашен к Бернадотту на ужин. Понимаешь, что это значит?

Теперь он называет меня опять Эжени и совершенно забыл, что я жена Бернадотта. У него в голове слишком много разных мыслей…

— Тогда зачем мое письмо, сир?

— Я сотру Швецию с карты Европы, если Бернадотт не пойдет со мной! — он вновь кричал. Потом он резко повернулся к дверям.

— Вы сами принесете мне ответ вашего мужа, мадам. Если этот ответ будет отрицательным, вам придется уехать отсюда. Я не смогу принимать вас при дворе.

Я поклонилась.

— Я не появлюсь больше, сир.

Граф Розен проводил императора и Коленкура до дверей. На столе перед диваном остался листок, покрытый мелкими буквами. Финляндия!.. Три восклицательных знака. И Померания. Северная Германия от Данцига до Мекленбурга. Раньше он дарил своим маршалам титулы, теперь он покупает своего маршала.

Я медленно переходила от канделябра к канделябру и гасила свечи.

Розен вернулся.

— Ваше высочество напишет завтра наследному принцу?

Я кивнула.

— А вы, граф, поможете мне отредактировать это письмо.

— Ваше высочество знает, что наследный принц ответит императору?

— Предполагаю. Но это будет последнее письмо, которое мой муж напишет императору, — я смотрела на умирающий огонь в камине.