Меня все это мало волновало. Мы затеяли этот поход в основном развлечения ради. И теперь, починив «Отражение», предавались заслуженному отдыху.

Который в один не очень прекрасный день был грубо прерван.

Тревога застала меня в постели. Тэнк мирно похрапывал, отвернувшись к стенке. Я привалилась к его широкой мускулистой спине. Мне, с моим маленьким ростом и не самой богатырской комплекцией (как мышцы ни наращивай, кость не станет шире), только и остается, что в постели играть в «маленькую беззащитную девочку» и «настоящего мужчину». И честно говоря, это приятно. Только вот…

Только вот полоснул по нервам сигнал, которого я здесь никак не ждала. И Тэнк даже не услышал его – нет военной привычки – сонно заворочался в постели, а я вылетела из кровати пулей, и через несколько секунд, натягивая штаны, знала уже, что произошло, и отдавала приказы – все истребители поднять, команду на «Отражение», взлет через полчаса.

Они перебьют мои ландеры, но ничего другого не остается. «Отражение» не поднять мгновенно, а их нужно задержать.

На выходе я увидела Мику, и мы вместе, вскочив на скарты, понеслись к «Отражению».

Со спутника уже сообщили подробности – атакует, слава Адоне, только один некрупный крейсер. Правда, если бы мой орбитальный пост пропустил его к планете, этого крейсера хватило бы, чтобы начисто смести все живое на Сальветрине, да и сам остров расколоть.

Ничего. Только бы мои ребята задержали его, а там уж я с «Отражением»… Единственное, пожалуй, что меня волновало – спящая во дворце Лус. Главное – не пропустить врагов к ней.

Но еще я понимала про себя главное, что все это означает. А означает это – что в Глостии как-то узнали мою дислокацию, и что отныне мне покоя на Гоне не будет.

Команда собралась сразу, и мы подняли «Отражение» даже скорее, чем за тридцать минут. Аффликтор вонзился в атмосферу носом вверх. Я сидела в Посту и молча наблюдала за синевой экрана, сменившейся тьмой и сиянием, отсюда было видно солнце Гоны.

Едва наш компьютер идентифицировал на радаре чужой корабль, мы ударили. Без предупреждения. Крейсер будет покрупнее «Отражения», хотя видимо, гравипушки у них нет. Но я не собиралась с ними даже разговаривать… Нет смысла.

Два удара получились точными. Через несколько минут мы удостоверились, что ближний космос заполнен дрейфующими обломками чужого корабля. Все-таки идиот ты, шибаг… Неужели думал, что я никак не защищена с орбиты? Или что я постесняюсь применить гравипушку?

– Все, – выдохнула Мика, откидываясь в кресле. Она была бледна, рыжие волосы встрепаны – да уж, причесываться тут некогда.

Я переключилась на Ку, не убирая общей связи.

– Ку, это я, Кошка! Собери в космосе все, что можно. По возможности аннигиляторами почисти орбиту от осколков. Можно ракетами. Ну и… наших, если что-нибудь осталось… тела, все собери. «Отражение» идет вниз.

Я пока не знала, сколько моих истребителей погибло. Не все – и то хорошо. Ку остался жив. Орбитальную станцию хоть и потрепали, но восстановить ее можно, не вдребезги.

Мика вылезла из-за пульта – она стреляла в этом бою – села рядом со мной, предоставив пилотам сажать корабль. Положила руку мне на плечи.

– Синь, ведь они нас нашли… что делать теперь?

Я быстро соображала. Что делать?

В общем-то, ничего трагичного не произошло. Сейчас я выслала троих разведчиков, они обшаривают систему вплоть до подпространственного канала – нет ли других «гостей». Но думаю – нет. Это просто одинокий охотник за головами. Шибаги не нападают друг на друга. Просто потому что нет смысла – зачем нападать на хорошо вооруженную армаду, когда вокруг столько обычных жертв. Но на меня нападать есть прямой резон.

Награда Аригайрта. Деньги. Расположение Аригайрта. Его покровительство.

Может, я действительно зря вела себя не как все шибаги? Мне надо было обзавестись союзниками. Но это значило – заниматься работорговлей самой или поддерживать гнусное дело.

Нет, решение здесь другое. Мне надо укреплять базу, причем срочно. Менять ее бесполезно – найдут где угодно. Надо строить орбитальный пояс, не одну станцию, а хотя бы восемь. Постоянно патрулирующие в космосе корабли. Вообще кораблей нужно больше, и хотя бы один крейсер.

Набирать новых людей. Строить для них инфраструктуру. Восстанавливать империю.

А для всего этого нужны деньги.

В этот раз я решила взять Лус с собой – Сальветрина перестала быть безопасным убежищем.

Взяла и Ленни, любимую няньку Лус. Дочке на корабле очень нравилось, по крайней мере, первые два месяца она постоянно была возбужденной и ничем не хотела заниматься, кроме исследования корабля и непонятных своих одиноких игр в коридорах и закоулках. «Рысей» пока было мало, и больше половины экипажа все равно составляли мужчины. Но – Мика оказалась права – уже сейчас мне стало гораздо легче поддерживать дисциплину.

Да и в бою «Рыси» оказались совсем не плохи. Уже в первый месяц мы взяли большой капеллийский грузовик с эскортом, причем один из скультеров эскорта сразу оставили себе. Груз – в основном, самое современное медицинское оборудование – мы быстро продали, а кое-что прихватили с собой. Так вот, во время штурма «Рысей» можно было направлять в самые сложные места, пожалуй, опытные наши шибаги были скорее уж на подхвате.

После грузовика удача как-то не улыбалась нам. Не удавалось засечь подходящую жертву. А может, я боялась теперь сильно рисковать, идти к самым охраняемым выходам или к Глостии – ведь на корабле была Лус. Хотя с другой стороны, мне просто ничего дерзкого не приходило в голову. Ведь план – он от вдохновения должен родиться, не сам по себе.

Микин день рождения мы отмечали впятером – Мика, я, Ку Таки, Рессер и командир «Рысей», Майлина. Лус с Ленни тоже сидели с нами, Лус получила свою порцию торта, но потом ее отправили спать.

– Хватит, ребята, – я взглядом остановила Рессера, который собирался открыть четвертую бутылку шампанского. Тот слегка обиделся.

– Принцесса…

– Мы не на земле, – сказала я сухо.

– Принцесса права, – грустно подтвердила Мика, – хватит пить. Все может случиться.

Рессер сел рядом с ней, обнял за плечи. Мика не сбросила его руку, но и не потянулась сама. Да и не очень удобно все это – мы были в бикрах. Не то, чтобы их нельзя снять, просто не располагает вся эта броня к более тесным объятиям.

Перед нами на столике мерцали псевдосвечи – Адоне упаси от открытого огня на корабле, но эти лампочки полностью имитировали интимное таинственное пламя свечей. Они освещали остатки пиршества – недоеденные салаты и заливные, растерзанный торт, грязные бокалы и рюмки. На Микином столе горкой лежали подарки – коробочки с драгоценностями, вэнский зеленый шелк, искусно вырезанные фигурки на пластинах яшмы. Мой подарок – отличный спайс, сделанный по квиринской технологии, украшенный гравировкой, именем Мики – красовался на запястье именинницы, перетягивая рукав бикра.

– Как-то тоскливо, – пробормотала Мика, – если не пить, вроде и заняться нечем.

Почему нам никогда не было тоскливо с девчонками? Когда были живы Глин и Лус, и Кари была с нами. Всегда было о чем поговорить… Да и на гитаре поиграть. А сколько лет я уже не брала в руки гитару?

Стоп. Я ведь точно знаю, что Ку…

– Слушай, Ку, – я повернулась к пилоту, – ты бы принес свой инструмент, что ли. Сыграл свои народные напевы…

– А что, можно, – Ку выскочил из Микиной каюты. Мика повторила.

– Грустно.

В глазах ее сочилась тоска. Я накрыла ладонью ее руку.

– Да ничего. Здесь, у этого выхода мы наверняка возьмем что-нибудь. Может, перерыв тогда сделаем.

Честно говоря, мне и на Гону не очень хотелось. А чем плохо здесь, на корабле? Тоска конечно, но ведь и там тоска…

Тьфу ты, это я позволила Микиному настроению меня заразить. Нельзя так…

Ку появился с гитарой. Играл он хорошо, но никогда не пел. Мелодии его родного мира, Риссы. Воздух зазвенел, и казалось, даже пламя псевдосвечей колышется от невидимого ветра. Длинные темные пальцы Ку бегали по грифу. Чем-то мне эта музыка напоминала песни в рабском бараке, на Глостии-4. Там народ темнокожий, как и Ку Таки. Может, поэтому?