— Я бы направил тебе открепительный бюллетень, если бы точно знал, где ты, — пошутил мэр. — Добро пожаловать домой, Джонни.
— Благодарю вас, сэр.
— Почему бы нам не присесть? — предложила Айрин.
Все прошли в комнату. Между Стиллманом и Моро завязалась на некоторое время светская беседа. Джонни заметил, что его младшему брату было что сказать, но он сел в стороне от остальных.
— Причина, по которой я решил поговорить с тобой, Джонни, — начал Стиллман после того, как все расселись, — состоит в том, что городской совет и я хотели бы провести для тебя в парке церемонию, нечто вроде «Добро пожаловать домой». Ничего особенно зрелищного, так, короткий парад по городу, пара речей, тебе, если ты этого не хочешь, выступать не придется. Ну, еще небольшой фейерверк и, возможно, факельное шествие. Что скажешь на это?
Джонни заколебался. Он не знал, как выразиться более или менее дипломатично.
— Благодарю вас, но я не хочу чтобы вы вообще что-либо устраивали.
Улыбка гордости на лице Перса растаяла.
— Что ты этим хочешь сказать, Джонни? Почему бы и нет?
— Потому что я не хочу становиться перед толпой народа и не хочу выслушивать здравицы в свой адрес. Меня это смущает, действительно смущает… Я не хочу никакой суеты вокруг своего имени.
— Джонни, но город хочет почтить тебя за то, что ты сделал, — успокоительным тоном произнес Стиллман, словно боясь, что Джонни рассердится.
Эта мысль вывела его из себя.
— Самая большая честь, которую город мог бы мне оказать, это перестать обращаться со мной так, словно я балаганный уродец, — возразил он.
— Сын… — угрожающе начал отец.
— Пап, если Джонни не хочет никаких официальных церемоний, я думаю, не стоит обсуждать этот вопрос, — внезапно подал голос из своего угла Джейм.
— Конечно, если вы все не задумали приковать его к трибуне цепями.
За его словами последовало неловкое молчание. Стиллман слегка поерзал на месте.
— Ладно, раз Джонни не хочет этого, нет смысла обсуждать этот вопрос дальше. — Он поднялся, его примеру последовали остальные. — Извините, но мне пора отправляться домой.
— Передай Шэрин наши наилучшие пожелания, — сказала Айрин.
— Непременно, — кивнул Стиллман. — Нам нужно будет как-нибудь собраться вместе. До свидания всем. Еще раз, Джонни, добро пожаловать домой.
— Я провожу тебя до машины, — сказал Перс. Было видно, что он рассержен, но старается скрыть это.
Мужчины вышли, и Айрин вопросительно посмотрела на Джонни. Но прежде чем скрыться за дверями кухни, сказала только одно:
— Мальчики, вымойте руки и позовите Гвен, она у себя в комнате. Обед скоро будет готов.
— Ты в порядке? — мягко спросил Джейм, когда мать вышла.
— В порядке. Спасибо за поддержку. — Джонни покачал головой. — Они ничего не понимают.
— Я не уверен, что сам что-нибудь понимаю. Неужели все из-за того, что я обмолвился, будто люди боятся тебя?
— Нет, не из-за этого. Люди Адирондака тоже нас боялись, во всяком случае, некоторые. Но даже и тогда… — Джонни вздохнул. — Послушай, Горайзон находится по другую сторону Доминиона от того места, где была война. Вас от Трофтов даже при самом глубоком вторжении отделяло расстояние не менее пятидесяти световых лет. Как я могу принимать почести от людей, которые не имеют ни малейшего представления о том, почему они это делают? Это все равно, что обваляться в дерьме, — он повернул голову и уставился в окно. — На Адирондаке после того, как Трофтов окончательно разгромили, пошли праздничные торжества. В них не было ничего обязательного или принудительного. Когда люди приветствовали победителей, они знали, что делают и почему. Они знали, кого чествуют. Они чествовали не столько нас, которые стояли на сцене, сколько тех, кого не было с нами. И вместо факельного шествия они пели реквием. Как после этого я могу смотреть на фейерверк в Сидер Лейк?
И он повернулся, чтобы посмотреть в лицо Джейму. Тот прикоснулся к руке брата и молча кивнул.
— Я пойду позову Гвен, — сказал он немного погодя. В дом вернулся Перс. Он ничего не сказал, но перед тем, как исчезнуть на кухне, разочарованно посмотрел на Джонни. Вздохнув, Джонни пошел мыть руки.
Этим вечером за обедом было очень тихо.
Деловые встречи следующего дня окончились полнейшим фиаско. Оба нанимателя сидели и смотрели на него просто из вежливости. Сжав зубы, Джонни вернулся домой и снова взялся за газету. На этот раз он немного снизил свои запросы, и его список оказался длиной в три с половиной страницы. Упрямо он приступил к обзваниванию номеров.
К тому времени, когда пришел Джейм и позвал его обедать, он уже исчерпал весь список.
— На этот раз не назначено ни одной встречи, — с отвращением сообщил он Джейму, когда они направлялись в кухню, где уже вся семья была в сборе. — Новости в этом городе распространяются действительно быстро, не правда ли?
— Ничего, Джонни. Должен же быть кто-то, кому действительно плевать на то, что ты — экс-Кобра, — ответил Джейм.
— Может быть, тебе нужно немного снизить свои запросы? — предположил Перс. — Ничего не случится, если ты немного поработаешь рабочим.
— А может быть, ты смог бы поработать патрульным? — подала голос Гвен. — Вот было бы здорово!
Джонни покачал головой.
— Если вы не забыли, я уже пытался устроиться рабочим. Рабочие из дорожной бригады либо были запуганы, либо думали, что я перед ними выделываюсь.
— Но если бы они тебя узнали, все было бы по-другому, — заметила Айрин.
— Или, скажем, если бы они получше узнали, что ты сделал для Доминиона, то стали бы больше тебя уважать, — добавил Перс.
— Нет, папа.
Джонни уже однажды попытался объяснить отцу, почему он отказался от проведения публичных чествований. Тогда Моро-старший выслушал его и сказал, что все понимает. Но теперь Джонни глубоко сомневался в том, что тот действительно понял все. По всей вероятности, Перс еще не оставил мысли убедить Джонни дать свое согласие на проведение торжеств.
— Из меня, возможно, получился бы неплохой патрульный, Гвен, — сказал он, обращаясь к сестре, — но боюсь, что эта работа будет напоминать мне о том, чем я занимался в армии.
