Он позвонил знакомому лейтенанту в городскую полицию и попросил узнать, где остановился Оскар Кле­винджер. Лейтенант не выказал никакого энтузиазма, но через пятнадцать минут позвонил сам и назвал гостиницу.

Через полчаса он уже поставил машину на стоянке и вошел в вестибюль.

– Мне нужен Оскар Клевинджер, – сказал он молодому портье с боксерскими плечами.

– Одну секундочку, – пробормотал портье и поднял телефонную трубку. – Это портье. К мистеру Клевинджеру посетитель… Простите, – он повернулся к доктору Пуласки, – как ваше имя?

– Доктор Пуласки. Оскар Клевинджер лежал у меня в больнице.

– Доктор Пуласки, – повторил портье в трубку, выслушал ответ и кивнул доктору: – Пожалуйста. Третий этаж, триста семнадцатая комната. Лифт налево, прошу вас.

Портье проворно выскочил из-за стойки и почтительно повел доктора к лифту.

«Боже правый, – подумал доктор Пуласки, – неужели же еще осталось такое обслуживание?»

Портье пропустил доктора вперед и захлопнул за ним дверцу лифта. Лифт мягко вознесся и тут же затор­мозил.

Триста семнадцатая комната была прямо напротив лифта, и доктор Пуласки вдруг подумал, что будет выглядеть довольно глупо, когда он спросит у Оскара Кле-винджера, почему у него сгибаются правая нога и правая рука, хотя делать этого не должны. Но он уже поднял руку, чтобы постучать в дверь с красивым медным номером, и знал, что отступать поздно. Он так и не постучал.

Дверь распахнулась навстречу ему.

– Пожалуйста, доктор, заходите.

– Спасибо, – кивнул доктор и вошел в маленькую прихожую.

Человек, впустивший его, повернул в двери ключ.

– Мне нужен Оскар Клевинджер, – неуверенно сказал доктор Пуласки. – Я понял внизу, что он у себя.

– Кто вы такой?

– Я уже называл себя портье. Доктор Пуласки. Мистер Клевинджер-младший попал ко мне в больницу некоторое время тому назад после катастрофы на монорельсе…

– Ну и зачем он вам? – подозрительно спросил человек, заперший дверь. Он чем-то напоминал портье. Может быть, тем, что у него были такие же широкие и мощные плечи и слегка сонные глаза.

Доктор Пуласки вдруг почувствовал, как в нем шевельнулась тревога, но он тут же отогнал ее.

– Ну, я же врач, вы понимаете… Меня интересует состояние его здоровья.

– Зачем он вам? – тупо повторил вопрос человек с сонными глазами.

– Я ж вам только что ответил. Если его нет, я не настаиваю… – Доктор Пуласки повернулся к двери. Сердце его колотилось и дыхание стало прерывистым.

– Последний раз спрашиваю: зачем он вам? Кто вас прислал? Он сам? Или второй? Где они?

– Позвольте, позвольте… – Доктора охватила паника, и он тоскливо подумал, что нужно было все-таки выключить телевизор. – Позвольте, я вас не понимаю… Я смотрел телевизор и увидел в программе новостей «Ока» Оскара Клевинджера и его отца. Меня поразило, что всего через два с небольшим месяца после катастрофы, во время которой ему раздробило ногу и руку, он так поправился…

Доктор Пуласки видел, как человек взмахнул рукой. Ему казалось, что взмахнул медленно, лениво, и он не сразу даже соединил это движение с взорвавшейся на щеке болью. Голова его дернулась назад так, что хрустнули шейные позвонки.

– Теперь скажешь, кто тебя подослал?

Сквозь облако боли доктор увидел сонные глаза, в которых не было никакого выражения. Он опустился на колени.

– Клянусь вам, вы можете проверить! Я к вам прямо из больницы. Мне сказал, где они остановились, лейтенант Флешер из городской полиции. Он знает, что я поехал сюда.

– А это идея, – послышался второй голос, и из смежной комнаты вышел человек постарше.

«Господи, – страстно зашептал про себя доктор Пуласки, – спасибо тебе!»

– В каком смысле?

– Пусть полиция ищет их. Пусть помогут нам.

– А почему полиция будет искать их?

– Потому что в их номере будет найден труп, и убийцы, очевидно, они.

Слова никак не хотели проникать в сознание доктора Пуласки, потому что были чудовищны и несли в себе кошмар. Он открыл рот, чтобы закричать, но старший небрежно поднял руку и выстрелил, словно отмахнулся от надоедливой мухи.

– Это ты ловко придумал… Но ведь нас не устроит, если они попадут в лапы полиции.

– Об этом ты не беспокойся. Это я беру на себя. Если они их найдут, я буду знать об этом раньше кого-нибудь другого…

–Дейзи, уже два, а Питера нет… – Миссис Клевинджер зябко поежилась, хотя в комнате было тепло.

– Ну что ты, мама, волнуешься, сейчас придет. Что он, первый раз задерживается?..

– Я позвоню в школу. Занятия кончаются в двена­дцать…

– Не надо звонить.

– Почему? Я места себе не нахожу.

– Потому что я уже звонила.

– И что тебе сказали?

– Питер ушел в двенадцать.

– От школы до дома десять минут. Что же делать? Что же делать? – На выцветших глазах миссис Клевинджер навернулись слезы. Она никогда не любила так соб­ственных детей, как единственного внука. Воображение уже рисовало ей картину, как вот-вот распахнутся двери и внесут окровавленного Питера. Сшибла машина, упал, подрался… При нынешних нравах, когда кругом жесто­кость, кругом угроза, все враждебно и не знаешь, что принесет новый день, можно ждать всего.

– Перестань, перестань, мама! Не накручивай себя, ничего страшного не случилось. – Дейзи старалась гово­рить решительно, но ей это плохо удавалось. Еще чет­верть часа, дала она себе срок, и нужно будет идти искать мальчика. Священный Алгоритм, неужели же бабушка права и семилетнего мальчика даже днем нельзя от­пустить одного в таком, казалось бы, спокойном ОП… И, как назло, муж будет только через три дня…

Раздался звонок, и обе женщины бросились к двери.

– Где ты был? – почти одновременно выкрикну­ли они.

– Кто? – спросил мальчуган.

– Как – кто? Ты. Посмотри на часы. Уже начало третьего. – Дейзи старалась говорить спокойно, но вол­нение еще не улеглось.

– Я катался, потом смотрел картинки.

– С кем? Какие картинки?

– С одним человеком. В его машине. А разве ты не знала? Он сказал мне, что договорился с тобой и с ба­бушкой.

Дейзи почувствовала, как ее снова начинает бить ли­хорадка. Никто с ней не договаривался. Миссис Клевинджер сердито сказала:

– Дейзи, почему ты мне не сказала?.. Кого это ты посылала за мальчиком?

– Я никого не посылала и ни с кем не договарива­лась.

– Но… Отцы-программисты…

Резко зазвонил телефон. Дейзи сняла трубку.

– Слушаю.

– Миссис Дейзи Орланди? – спросил мужской голос.

– Да. С кем я говорю?

– Питер уже дома?

– С кем я говорю? – почти выкрикнула Дейзи.

– Не волнуйтесь, мадам. По моим расчетам, ваш мальчуган уже дома и волноваться вам нечего. Вам удобно говорить? – Голос звучал уверенно.

– Да. Но кто это?

– Неважно. Я был рад познакомиться с вашим сы­ном. Хороший парень… – Голос замолк, и Дейзи услыша­ла лишь глубокий вздох. – Поверьте, мне было бы очень грустно, если бы с ним что-нибудь случилось.

– О чем вы говорите?

– Сегодня Питер задержался всего на два часа. Но ведь мог бы задержаться и больше… – Угрозы в голосе не было. Он просто сообщал то-то и то-то. – Поверьте, мы в этом совершенно не заинтересованы.

– Но что вы хотите? – Дейзи изо всех сил прикуси­ла зубами нижнюю губу. Только бы не впасть в истерику. Дышать спокойно. Не торопиться. Питер ведь дома, с ним ничего не случилось.

– Мы хотим, чтобы вы поняли, как легко ваш Питер может задержаться. Даже если он и остался бы дома… Но этого никогда не случится, если вы согласитесь ока­зать нам небольшую услугу…

«Деньги, – подумала Дейзи, – будут требовать деньги».

– Что именно?

– Пригласите к себе отца и брата.

– Что? – Дейзи не верила своим ушам. Что это, слу­ховые галлюцинации?

– Оскар уже третий день, как приехал, а ни вы, ни ваша мать до сих пор его не видели. Не слишком по-родственному, а?