Остров-база, этот город-завод, предназначенный исключительно для обработки рыбы, потребует примерно 100000 тонн дизельного топлива в год. Такая цифра представляется практически нереальной, и поэтому польский проект предусматривает использование атомной энергии. Траулеры будут удовлетворять если не все, то по крайней мере часть своих энергетических потребностей с помощью электрических аккумуляторов, заряжаемых на базовом судне.

Если такие чудовищные создания, как острова-базы, когда-нибудь сойдут с чертежных досок в океан, их, по всей видимости, будет трудно остановить. В случае если промыслы на шельфе станут нерентабельными или будут находиться под национальной юрисдикцией, новые флоты, вероятно, перебазируются в район континентального склона, в глубокие международные воды. Два специалиста из университета Британской Колумбии, из них один математик, недавно показали, что сокращение рыбных ресурсов может быть выгодным. Уменьшающиеся уловы не обязательно сдержат чрезмерную добычу, если только они не приведут к вымиранию объектов промысла, так как некоторые виды, становясь редкими, приобретают чрезвычайную ценность, как это произошло с моллюском морское ухо. Другими примерами промысловых животных, приближающихся к точке исчезновения, могут служить некоторые виды китов и, возможно, тихоокеанский палтус и ржавая лиманда.

Даже на Крайнем Севере сохранность таких видов, как гренландский кит и разнообразные морские птицы, находится под угрозой. Эскимосы, которые испокон веков охотились на этих животных, освобождены от запретов на охоту, предусмотренных федеральными законами, и от обязательств, накладываемых международными соглашениями. Сегодня, как и в старину, они продолжают охотиться на этих животных для поддержания своего существования, получив право заниматься этим даже в заповедниках. Однако сейчас стерлись границы между современными и примитивными методами охоты и рыболовства. На северо-западном побережье Аляски широко распространены и эффективно используются мотосани и подвесные лодочные двигатели. Здесь, у берегов Берингова моря, яйца морских птиц являются распространенным продуктом питания. Моторизованное снаряжение позволяет людям достигать гнездовий на отдаленных островах гораздо легче и более часто, чем прежде. Это похвально с точки зрения безопасности и эффективности, но не появится ли слишком много любителей собирать яйца?

Проблема гренландских китов стоит более остро. Нынешние китобои-эскимосы, завидя с кромки весеннего льда свою огромную добычу, по-прежнему выходят в море на больших лодках-умиаках, чтобы не отпугнуть китов шумом моторов, но, подойдя на близкое расстояние, они атакуют кита при помощи гарпуна, головка которого начинена взрывчатым веществом. Иногда, чтобы прикончить крупного гренландского кита, требуется несколько таких гранат. К чести эскимосов, у них почти весь пойманный гигант идет в дело. К их бесчестью, по сведениям, сообщенным Скоттом Маквеем, из шести загарпуненных китов они фактически добывают одного, остальные же, будучи смертельно раненными, уходят или тонут.

В конце концов, возможно, придется прекратить и эту охоту, ставящую под угрозу наши самые редкие естественные ресурсы, даже если она осуществляется с целью добыть пропитание. Если побережье Арктики действительно начнет активно осваиваться и богатая нефтью тундра будет из конца в конец охвачена сетью дорог, местное население увеличится очень быстро. Подумать только, что может наступить время, когда в охоте на гренландского кита примут участие самолеты-наблюдатели, а вертолеты будут зависать и надо льдом, и над открытой водой!

С дальнейшим развитием и эксплуатацией районов субарктических и арктических побережий все живое в море будет испытывать все большее воздействие человека. Даже те популяции животных, которые прямо не подвергаются преследованию, могут быть доведены до полного исчезновения. Особенно сильно пострадают птицы.

Теперь в желудках северных морских птиц, например тупиков и чистиков, все чаще обнаруживают кусочки пластика и резины. Такая «пища» приводит к засорению желудка — и смерти птицы. Большая часть подобного мусора сбрасывается в море с судов. В северной части Тихого океана кайры, тупики, буревестники и глупыши попадаются в жаберные сети и погибают в них. В водах западного побережья Гренландии в жаберных сетях одних только датских рыбаков за год погибло примерно полмиллиона толстоклювых кайр. Считают, что это количество составляет одну треть годовой продуктивности этого вида в западной части Северной Атлантики.

Однако если эксплуатация живых морских ресурсов на севере имеет какую-то историческую преемственность и находится, по крайней мере в теории, под довольно эффективным контролем, то другое главное богатство, скрытое здесь под дном мелководного моря и под береговой полосой, представляет собой совершенно новую региональную проблему, с которой раньше здесь никогда не сталкивались.

Добыча подводной нефти и предстоящий ввод в действие крупного причала в Валдизе являются в настоящее время самыми тревожными аспектами северной промышленной революции. В водах Аляски в отдельных местах уже ведется добыча нефти. В 1963 году разведаны промышленные месторождения нефти и газа в заливе Кука. Уже более пятнадцати действующих скважин загрязняют эту глубоководную холодную акваторию. По оценке специалиста из корпорации „Эксон", истечения в заливе Кука составляют 0,03 % всей добываемой здесь нефти.

С начала 70-х годов над рыбаками, как повторяющийся ночной кошмар, висела угроза захвата богатого лососем залива Качемак огромными нефтяными платформами. Сейчас она становится реальностью.

Залив Качемак, находящийся у города Гомера на полуострове Кенай, представляет собой один из самых продуктивных морских районов Аляски. Вдобавок к тому, что через него проходит миграционный путь всех пяти видов лососей, обитающих на Аляске, залив является отличным местом лова двух видов промысловых креветок и трех видов крабов, в том числе камчатского краба (Paralithodes camtschatica). Биологи из принадлежащей Национальному управлению морского рыбного хозяйства лаборатории в Аук-Бей на Аляске считают, что по обилию креветок залив Качемак равен или даже превосходит самые продуктивные районы Мексиканского залива.

В середине 1976 года в заливе Качемак внезапно начался замор рыбы и ценных ракообразных. Оказалось, что бур застрял в подстилающих дно слоях, и, чтобы спасти дорогое оборудование, инженеры решили произвести взрыв на дне между опорами платформы. Подводные взрывы наносят ущерб всем формам жизни в море в радиусе нескольких километров от места взрыва. Похоже, что воды Аляски будут теперь все чаще подвергаться такого рода вмешательству человека.

В начале 1976 года министр внутренних дел США Томас К. Клеппе удивил многих специалистов по охране окружающей среды и энергетиков, решив продать лицензии на добычу нефти на больших участках залива Аляска. Это, вместе с развитием нефтепромыслов в заливе Качемак, создает предпосылки для нарушения нормального хода лососей в результате химического воздействия на обоняние, благодаря которому рыбы находят путь домой. Вопрос о чувствительности лосося к нефти в морской воде изучен очень мало. В экспериментах, проведенных в лаборатории в Аук-Бей с водой из залива Прюдхо-Бей, молодь лосося раегировала на сырую нефть в концентрации, выражающейся соотношением 1,6:106. Взрослая рыба, возвращающаяся на нерест, может проявить не меньшую чувствительность. Известно, что по крайней мере две фракции нефти, низкомолекулярные парафины и ароматические соединения, действуют на многие организмы как наркоз. Вполне возможно, что крупная утечка нефти или даже незначительное загрязнение большого пространства континентального шельфа помешает тысячам рыб достигнуть своих родных рек. Даже если нарушения чувства ориентации имеют временный характер, их влияние на развитие икры и нерест, приуроченные к точно определенному времени, может привести к уменьшению репродуктивной эффективности локальных стад в реках всей Южной Аляски.