Лихо швырнула "Вал" в бывшего отца-командира, отпрыгнула вбок, на йоту разминувшись с распахнутой дверцей сейфа, рука легла на рукоятку "потрошителя".
- Дядя... - Севшим голосом выдал Книжник, истуканом застывший в дверном проходе. Андреич резко обернулся, как будто в безжизненном мозгу - крутанули какую-то релюшку, переключившую его внимание в другую плоскость.
"Гюрза" ходуном ходила в поднимающейся руке Книжника, и глаза у очкарика были совершенно безумные, с ясно улавливающимся отблеском душевного надлома. Девятимиллиметровая, уже старенькая, но, по-прежнему безотказная машинка, то ловила приближающийся силуэт мертвяка, то её уводило куда-то вбок, вбок... Андреич приближался, камуфляжная куртка была насквозь пропитана чужой кровью, и своей бурой жижей, хлещущей из сквозных ран.
Лезвие "потрошителя" вышло у Глыбы из горла, и пошло в сторону, разрезая мышцы, трахею, кровеносные сосуды. Мертвяк мотнулся влево, вправо... Лихо взмахнула "потрошителем" второй раз - и утяжелённое лезвие окончательно отделило голову от тела.
То, что ещё недавно было Андреичем, человеком, собравшим их всех под одной крышей Суровцев, опекавшим их, как родных детей: грузно топталось посреди собственного кабинета, заливая скрипучий паркет липкой, бурой гадостью, фонтанирующей из его перерубленной шеи.
"Бах! Бах!" - Книжник словно вышел из ступора, остроносые пули "Гюрзы" кромсали тело "пешехода", ещё вчера вечером бывшего самым близким его родственником. "Бах! Бах! Бах!".
Патроны кончились.
- Подвинься... - Книгочея унесло в сторону мягко и стремительно, но без потери равновесия. Мимо просочился Шатун, примчавшийся на звуки пальбы, с самой сверхзвуковой скоростью, на какую только был способен. Тесаки описали в воздухе непрерывную сложную кривую, и Андреич принялся распадаться на части.
"Если за каждый литр пролитой внутривенной жидкости, неважно - человеческой, или сявок Сдвига, на том свете будет полагаться хотя бы по щелбану, то мы все рискуем в первый же день заработать себе тотальное сотрясение мозга..." - С началом стрельбы Книжника, упавшая на пол кабинета Лихо, поднялась, вытирая "потрошителя" об обивку кресла, и убирая его в ножны.
- Прости, Андреич... - Шатун, до которого вдруг дошло, из кого он только что настрогал шашлыка, как-то покаянно взирал на елозящие у него под ногами анатомические пособия. - Так вышло...
Лихо добралась до раскрытого сейфа, заглянула внутрь. Деактиватор Сдвига, плоский, абсолютно невзрачный кругляш, без надписей, без ничего. Размерами с коробочку из-под монпансье, разноцветных леденцов, увиденных на одной из иллюстраций ТОГО времени, во множестве собранных Книжником. Увесистый, немного закруглённый к краям. Точно, то самое.
- А чего он маленький такой? - Шатун заглянул ей через плечо, сопя как-то по-особенному уныло. Всё происходящее, как-то не добавляло ему поводов для жизнерадостности: даже, несмотря на его непрошибаемую невозмутимость в практически любых ситуациях.
- А ты хотел, чтобы он был размером, с чувство юмора Германа? - Огрызнулась Лихо. - Тогда бы мы его в жизнь отсюда не увезли. Не на чем было бы...
- Да я просто так, от растерянности...
- Понятно, что ты не вынашивал эту шутку, в течение последней пятилетки: шлифуя, и оттачивая до полной филигранности... Уходим! - Деактиватор, как родной, улёгся во внутренний карман куртки, Лихо подобрала "Вал", тряхнула за шиворот потихоньку клацающего челюстями книгочея, приводя в того в чувство.
- А? - Жалобно пискнул Книжник, отрываясь от созерцания выгибающихся, и наяривающих свою поганую кадриль, конечностей.
- Так вышло. - Веско обронила Лихо, и подтолкнула его в спину, заставляя разорвать ещё одну нить, связывающую его, да и её тоже - с прошлым. Книжник понуро брёл по коридору, пытаясь оглянуться: даже кажется, надеясь проснуться, вынырнуть из бредового сна, вернувшись туда, где все живы и здоровы. Лихо подталкивал его снова и снова, пока они не вернулись в оружейку.
Герман не сказал ни слова: вне всякого сомнения, что-то прочитав на лицах возвратившихся. Или врубившись с помощью до предела развитого чутья, позволяющего делать верные выводы в резко сжатые сроки. Мало уметь дать укорот "камнерезу", надо ещё приспособиться читать мысли у братьев по разуму, даже если телепатические задатки отсутствуют напрочь. Плохой психолог, как показывают непрекращающиеся тесты на выживание - редко смеётся в финале.
- Грузимся, и уходим. - Лихо вооружилась ещё одной модификацией нетленного "Калаша", с бесконечно лирическим "погонялом" "Фаворит". Дело было, конечно же, не в романтическом названии творения отечественных оружейников, имеющему полезное дополнение в виде подствольного гранатомёта. А в более чем достаточном количестве боеприпасов к нему.
"Фаворита" дополнили два "Феникса", близкие родственники итальянской "Беретты", обладающие веским достоинством, в виде вместительного магазина. Не "два ведра патрон", конечно же, но двадцать пять тупоносых свинцовых "ос", пока что мирно сидящих в своих латунных "ульях" - хороший повод для того, чтобы прихватить их в неблизкий вояж.
Даже Книжнику оставили его "Гюрзу", дополнительно присовокупив максимальное количество обойм, которое только поместилось в карманах его одежды. Игрушки с "клопобоями", заряженными холостыми патронами, закончились, круто и бесповоротно. В крайнем случае - будет, чем застрелиться, не попав в качестве десерта к той же "свистопляске".
Шатун основательно загружался коробками, цинками - ходячий склад, которому выпало доставить всё это в гараж, где их будет ждать верный боевой четырёхколёсный конь Глыбы. На котором Лихо рассчитывала покинуть Суровцы в самый ближайший отрезок времени. Что будет, если этой ночью машина пришла в полную негодность, взлетев на воздух от шальной пули, клюнувшей в бензобак, или ещё по какой либо причине - Лихо старалась не думать.
- "Плескалку" возьмите. - Книжник забрал стоящую на отдельной подставке круглую капсулу из плексигласа, в которую была помещена та самая желеобразная субстанция, способная улавливать скорое приближение Всплеска.
"Всё будет хорошо..." - невеликое воинство сгрудилось в холле второго этажа, словно оттягивая тот самый момент, когда придётся сорваться в неизвестность. К чёрту на рога, чтобы выломать их с хрустом, с корнем, и засунуть лукавому под хвост. Для верности жахнув прикладом, чтобы поглубже вошли, и усвоились.
- Присядем на дорожку? - Знаток был в своём репертуаре. Алмаз оглядел заваленный останками "стиляг" холл, и усмехнулся.
- Ты сразу падай с разбегу. - Посоветовала Лихо. - Чего мелочиться - присаживаться... Пошли, бездомные. Светлое будущее делать, не на барельеф же надеяться.
Оценив из окошка сверху степень возможной опасности, и сочтя её уровень весьма ниже среднего, вывалились из ДК, со всевозможной прытью пошкандыбав в сторону гаража. До коего было рукой подать. Шатун, побагровев от натуги, тащил сразу три рюкзака, плотно набитых смертью.
- Достаточно одной маленькой пульки... - Сказал Герман, оглядывая бугрящийся от ребристых боков "Ф-3", брезентовый бок самого большого рюкзака. - И запорхаем мы, перемешавшейся горсткой атомов, куда ветер потащит. Где я, где Лихо - хрен разберёт...
- Накаркаешь - убью. - С мрачной иронией предупредила блондинка. - Найду атом морды, и атомом пятки та-ак надругаюсь... Понял?
- Да понял, понял... Только, судя по всему, нема в Суровцах больше личностей, способных сопротивляться с оружием в руках. Остались ты, да я, да ещё три везунчика. Прочих Всплеском отутюжило, да "пешеходы" на зуб взяли. Я так до сих пор и не понял, как у Митрича соскользнуло? Он же должен был дней за пять знать, не помню я, чтобы он не знал...
