Хлопнула входная дверь, и в комнату, чуть шаркающей походкой - вошёл Арсений Олегович.
- Встали? Хорошо. Пойдёмте, перекусим; да будем коллективно обмозговывать, как жить дальше...
В большом - литров на семьдесят, закопчённом котле, подвешенным над костром: варилось что-то, источающее аппетитный мясной дух. В другой котёл, поменьше, Батлай закидывал какие-то листья, вперемешку с чайной заваркой.
Вокруг "трапезной" - было относительно убрано, но лёгкий ветерок - иногда доносил запах тухлятины. Настойчиво пробивающийся сквозь висевшие на натянутой бечёвке, связанные в небольшие пучки, стебли "эйфории": растения с терпким, приятным запахом, долгое вдыхание которого - приводило к душевному подъёму. Без всякого наркотического эффекта, или зависимости. Присутствующие здесь селенгинцы - не проявляли признаков беспокойства, по поводу постороннего, не самого приятного запаха, который не мог забить даже стойкий аромат "эйфории". Принюхались, за неделю-то: за этот срок, ко многому принюхаться можно. Получалось, что скорее всего - "эйфорию", повесили специально для четвёрки. Как для людей, непричастных к недавним событиям.
"Заваленная живность гниёт... - Лихо легонько повертела головой по сторонам, но не нашла ни одного признака, что где-то находится могильник, из убитых зверей. - Ну, правильно; когда у них, было время навести здесь идеальный порядок? Только-только своих павших погребли; а остальных хоть как-то откантовали, чтобы явно в глаза не бросались...".
Народу возле "трапезной" было немного, но, если отталкиваться от вчерашнего рассказа Арсения Олеговича, получалось, что это все, кто уцелел.
"Четырнадцать человек. - Книжник быстро подсчитал остатки жителей "Чёртового Заповедника". - Не густо... Пускай, из всех Суровцев - нас вообще, только четверо осталось; но всё равно - не густо. Невелико войско".
Бурятов и - лиц славянского типа; было примерно поровну. Две женщины, лет сорока-сорока пяти, обе бурятки; плосколицые, раскосые, невысокого роста. Остальные - мужчины, от тридцати с небольшим, и выше. Детей не было. Арсений Олегович, был самым старым из присутствующих. На лицах всех селенгинцев, отчётливо просматривалась печать скорби, ещё не успевшая истереться, померкнуть хоть немного...
Плотно позавтракали, сидя вроде бы за одним столом с коренными жителями; и, в то же время - отчётливо ощущая себя, сидящими как бы наособицу. Было такое впечатление и, никуда от него не деться: хоть ты тресни. Лихо не уловила никакой неприязни, но всё равно - селенгинцы отдельно, а они - отдельно... Кого волнует, что за пять тысяч вёрст, имеется почти такой же посёлок, с точно такой же трагедией? И, что последние из его обитателей - находятся сейчас здесь. Свой сортир - ближе к заду. А уж глобальнее своей беды - никогда не сыщется, это уж неоспоримо.
Блондинка не собиралась заострять на этом своё внимание. Такова человеческая природа, и эту неидеальную структуру - можно ломать вечно, без чётко прогнозируемого успеха. Ладно хоть, вроде не рыпаются деактиватор отобрать. Вчера, Лихо выложила Арсению Олеговичу - почти всё, за исключением того, что каждый из их группы - обладает каким-то даром. Иметь что-то в запасе, никогда не помешает. То, что намедни она - не уловила ни малейшей фальши в словах старого учёного; ещё ни о чём не говорило. Есть у некоторых людей, такая скверная привычка - передумывать. Возьмёт, и - передумает. Вместе с десятком, тёртых и битых-перебитых бойцов, имеющих при себе - не самые смешные аргументы, с помощью которых, можно переломить ход любой дискуссии. Только и останется, что начать выпускать на арену - уникальную парочку, для очень быстротечного и, вовсе не юмористического номера. После окончания которого, аплодировать будет решительно некому...
Не похоже, что передумал. Лихо, незаметно следившая за Арсением Олеговичем, не уловила в его поведении, ни крохотного сбоя: намекающего на грядущие неприятности. Ну, и ладушки.
Трапеза подошла к концу. Арсений Олегович посмотрел на Лихо, словно испрашивая разрешения начать. Блондинка спокойно опустила веки, давая согласие. Это был ещё один плюс, поскольку люди, собирающиеся сделать какую-то виеватую подлость своему ближнему, вряд ли будут растрачиваться по мелочам, вроде соблюдения - если не светских, то хотя бы - просто человеческих приличий. Во всяком случае, Лихо таких ещё не встречала. Но и - не укреплялась во мнении, что подобных экземпляров - не существует вовсе. Есть, подлые; а куда ж они денутся? Только сейчас - не тот случай.
- В общем, так... - Старый учёный закончил вводить уцелевших сограждан, в курс дела. - Я считаю, что надо помочь. Тем более, что есть - чем. Никого неволить не буду, каждый решает сам за себя. Понадобится, пойду один.
Лихо сидела с самым расслабленным видом, изредка похлопывая себя ладонью, по колену. Внутри блондинки, полным противоречием к ее внешнему облику - сидела туго сжатая пружина, готовая сработать в любой миг. У остальной тройки, внутри находилось то же самое; по пути к общему столу, все детали и частности - касающиеся поведения в случае неподходящего развития событий: были обговорены без провисов. Кто знает, что творится в душе у человека, неделю назад испытавшего одну из самых сильных потерь? И, что он захочет сделать, когда ему дадут шанс на отмщение...
Лихо никоим макаром, не обольщалась по поводу того, что если они четверо - смогли перенести все тяготы выпавшие на их долю: то и все остальные - перенесут то же самое, тождественным образом. Только законченный дебил, будет полностью отрицать то, что кого-нибудь из селенгинцев, могло глубоко внутри - переклинить наглухо, и эта рана - способна обильно закровоточить, в самый актуальный момент. Это нам только кажется, что мы неуязвимые, закалённые, дьявольски везучие: вылезшие из тысячи медных задниц, раскалённых добела... На самом деле, все это - до поры, до времени; пока к каждому из нас, не подобрали соответствующий ключик.
- Если у кого-то есть вопросы, или кто-то хочет высказаться: прошу. - Арсений Олегович сцепил руки в замок и, положил их на стол. - Выслушаем всех. Но, своего решения, я менять не собираюсь.
- А где уверенность, что эти... - Высокий, коротковолосый брюнет, лет пятидесяти пяти, с птичьими чертами лица, кивнул в сторону четвёрки. - Не заправляют нам жирного арапа? Непонятно правда, с какой целью. Но, все равно, я их первый раз в жизни вижу, если уж - на то пошло.
- Ты у Батлая спроси. - Арсений Олегович, безо всякого раздражения указал подбородком на бурята, сидевшего по правую руку от него самого. - Полагаю, ты давно понял, что Батлаю можно верить, как самому себе. Или, даже чуть больше...
Высокий перевёл взгляд на узкоглазого, сидевшего с непроницаемой физиономией. Батлай коротко, значительно кивнул головой; и этого - хватило с избытком. Брюнет сразу смешался, как-то виновато зыркнул в сторону Лихо сотоварищи. Замолчал и, на протяжении всего остального времени, уже не норовил вставить что-то сомневающееся.
Блондинка со скрытым интересом покосилась в направлении бурята, на полсекунды, не больше. Он определённо заметил это, но не подал виду.
"Любопытный фрукт таёжного розлива. - Лихо принялась разглядывать древесный узор, на отполированных досках стола. - Сдаётся мне, что у мужчины, имеется некая разновидность того, что наличествует у меня самой. Не удивлюсь, если местечковые Алмаз с Книжником найдутся. Насчёт Шатуна - не уверена, как минимум, по габаритам никто не подходит...".
- Кто пойдёт со мной, и... - Бывший глава "Утопии" - посмотрел на бурята, всё так же сидящего с непроницаемым выражением лица. - И - Батлаем. Поднимите руки.
Руки подняли все. Птицелицый вскинул свою грабку одним из первых: сработав тем самым - на авторитет хозяина Селенгинска. Батлай поднял свою правую на уровень плеча и, блондинка увидела, что на его руке - не хватает двух пальцев: мизинца, и безымянного. Вместо них, торчали лишь две култышки, длиною с половину нижней фаланги.
