Но основные убытки стали следствием Диминой доброты. Этих ментов надо было загнать в какую-нибудь индейскую резервацию, где бы им давали куски паршиво прожаренной конины. А Дима подумал, что надо им устроить праздник. Они же сволочи, но не потому, что такими родились, а потому, что им плохо живется.

Ездили они группами по 300-400 человек, всего побывало в Греции 1200 человек, то есть бригада в полном составе. Отдыхали по две недели.

Греция. Отель с четырьмя звездами. И со «шведским столом» три раза в день. Полный пансион. Можно было ни в чем себе не отказывать. При этом бесплатно подавалось вино. И в этот рай земной высадился батальон российских ментов.

Что происходит, когда советскому менту предоставляется возможность пить сколько влезет, ничего не нарушая? Происходит как в том анекдоте, когда человека спрашивают, что бы он сделал с вагоном яблок. «Сколько смог, съел бы, а остальные понадкусывал».

Не успела первая группа вымыть ноги в Эгейском море, как вызывает Диму один человек и со слезами на глазах протягивает факс. Да, подумал Дима, правы были Маршак с Бернсом, утверждая: «При всем при том, при всем при том, при всем при том, при этом бревно останется бревном и в орденах, и в лентах».

Так вот, если свинью поставить на задние ноги, она все равно не перестанет хрюкать. Волей-неволей приходили в голову эти сравнения при чтении злополучного факса из Греции. Лишь одна мысль вносила оптимистическую ноту. Хорошо, что своевременно предупредили администрацию этого несчастного греческого отеля, чтобы постояльцам в погонах не наполняли мини-бар! Иначе бы вообще никаких денег не хватило!

Наши менты-туристы устроили жуткий дебош. Этот пьяный батальон натворил такое, что при чтении злополучного факса хотелось плакать и смеяться одновременно.

Итак, какие поступили жалобы. Гости, находясь в номере, принялись со своего этажа бросать пластиковую мебель, пытаясь попасть в других гостей, которые в это время плавали в бассейне. Когда запасы мебели подошли к концу, они начали вспарывать подушки, поджигать их и бросать, как факелы. Горящие перышки разлетались очень красиво!

В это время другие «гости» ворвались в чужой номер, где отдыхала женщина, чья-то жена, и оттрахали её к общему удовольствию.

Но самое уникальное сообщение, которое врезалось Диме в память своей неординарностью, звучало так: «Такие-то (указываются фамилии) ворвались в магазин при отеле, связали хозяина, а его несовершеннолетнюю дочь раздели и заставили голой стоять в витрине и ещё мастурбировать при этом…»

Человек, которому пришел факс с изложением подробностей пребывания советских ментов в солнечной Греции, был потрясен не меньше меня.

— Старик, — сказал он Диме, — случай, конечно, вопиющий, но нельзя, чтобы хорошая идея таким образом была обосрана. Конфликт надо уладить.

А как можно уладить такой «конфликт»? Только с помощью денег. Еще хорошо, что все это произошло в Греции, а не в Англии или, скажем, в княжестве Монако. Тогда никаких денег не хватило бы, чтобы потушить разгоревшийся скандал.

Следующие группы уже ездили со старшими, которые следили за тем, чтобы туристы не напивались как свиньи и не устраивали хулиганских акций. Последний милицейский десант высадился в Греции в октябре 1994 года.

Деньги надо было платить немедленно, причем немалые. Для того чтобы решить эту проблему, Дима обратился к своей довольно близкой знакомой из Канады с просьбой заплатить требуемую сумму, которую он, естественно, обещал вернуть.

С осени 1992 года до зимы 1994/95 года, в связи с расследованием «дела о коррупции в высших эшелонах власти» Генеральной прокуратурой РФ совместно с полициями Швейцарии и Канады, Д. Якубовский находился в зоне интересов спецслужб этих стран. Его телефонные разговоры прослушивались. В том числе разговоры с этой женщиной, что позволило впоследствии суду города Санкт-Петербурга заявить, что «раз Якубовский был должен деньги, значит, он и участвовал в краже». Кстати, деньги Диминой знакомой были возвращены ещё до кражи, о чем суд, конечно же, «забыл».

Итак, адвокат встретил меня в аэропорту с известием о Нижнем Тагиле. Мне было ясно, что пора собираться в дальнюю дорогу. Швы после операции были не сняты, так как положенная неделя ещё не истекла.

Я поехала к родителям. Собрала вещи, попрощалась с ребенком и сказала, что скоро вернусь. «Зачем же ты набираешь столько вещей? — спросили они. — К тому же сейчас январь, а ты упаковываешь летнюю одежду». Сказала, что на всякий случай…

Наши отношения с Димой моим родителям были непонятны. Они не догадывались, что эти отношения давно вышли за рамки стандартной ситуации адвоката и подзащитного. Поэтому многие вещи, мягко говоря, ставили их в тупик. Например, поездка в Грецию с Мариной или мои полеты в Израиль по поводу псориаза или пластической операции на груди. Когда я появилась у родных со своей голливудской улыбкой, они были просто потрясены. Понимая, что все это великолепие стоит немалых денег, они добивались от меня ответа, почему Дима все это оплачивает. Я успокаивала родителей, как могла, говоря им, что это благодарность за мои адвокатские услуги. И папа с мамой, наивные провинциальные люди, верили. Или заставляли себя поверить моим сказкам.

Когда выяснилось, что Диме придется отбывать наказание в Нижнем Тагиле, я не раздумывала ни секунды: ехать или не ехать с ним. Для себя я решила, что расстанусь с ним не раньше чем он выйдет на свободу. Пока я могу ему помогать, пока он нуждается во мне, я буду рядом. Для меня такое решение было совершенно естественным, хотя продиктовано оно было скорее чувством долга, чем иными эмоциями. Я считала, что Дима мне нравится, не больше, видно, срабатывала та «защита» от любви, которую я поставила себе ещё до знакомства с ним.

Вернусь немного назад. Был в моей жизни момент, о котором я никому не рассказывала. В Петербурге у меня была знакомая, психотерапевт, которой я очень верила. Незаурядный человек, интересная женщина, она своей биоэнергетикой лечит людей. Она поставила на ноги мою младшую сестру, которой не смогли помочь другие врачи. Я очень в неё верю. Поразительно, что, когда я пришла к ней впервые, она уловила мои сомнения, ведь сейчас так много развелось всевозможных «целителей», и предложила рассказать мне о моей прошлой жизни.

Может быть, кто-нибудь бы отказался, но я была заинтригована в высшей степени. Велико же было мое изумление, когда от человека, которого я видела в первый раз в жизни, услышала такие подробности о себе, которых, кроме меня, никто не знал… Она назвала практически точную дату (ошибка составила один день), когда меня лишили невинности. Мне ничего не оставалось делать, как поверить.

Естественно, меня очень интересовало мое будущее. И тут я услышала, что меня ждет второй брак и новый муж будет занимать очень высокое положение в обществе и положит к моим ногам все блага мира! Я подумала: «Боже мой, какая я счастливая!» А пик моей профессиональной деятельности придется на возраст 34 года. Все, казалось бы, сложится самым лучшим образом, но… В конце меня ждало предупреждение: «Ни в коем случае не влюбляйся. Либо любовь, либо карьера». В тот момент меня эти слова не слишком взволновали, я не стояла перед выбором и не должна была ничего решать.

Уже потом, когда я год или полтора общалась с Димой и у нас начали возникать близкие отношения, я спросила у этой женщины, стоит ли мне связывать свою жизнь с ним.

— Выбирай, — сказала она. — Или ты влюбляешься и тогда ставишь крест на своей профессиональной карьере, или ты отказываешься от него и добиваешься всего, чего ты хочешь: известности, славы. Я бы тебе не советовала связывать свою судьбу с Якубовским, потому что он тебя погубит.

Но я не могу сказать, что выкинула все эти предостережения из головы и забыла о них раз и навсегда. Слова засели не только в голове, но и в сердце. Я словно перегородку в себе поставила и не пускала в эту «запретную зону» любовь.