Стук в дверь заставил Нэша поднять глаза. На пороге стоял Гилберт; черный плащ спадал с его плеч, словно крылья ворона. Как малахи он не был особенно силен, но добился высокого положения среди своих единомышленников. Гилберт отличался необыкновенным уродством – в противоположность своему другу детства, красавцу де Массе.

– Где вы были? – выпрямившись в кресле, рявкнул Нэш. – Я давно вас жду.

– Я был занят. Мне сказали, что у вас случилась неприятность?

Нэш поморщился от прозвучавшего в вопросе безразличия. Поднявшись на ноги, он спросил:

– Что вам об этом известно?

– Достаточно, чтобы сообщить: игрушка Вогна называется Брезайл. О подобных вещах есть сообщения в книгах нашей библиотеки в Карахаме. Вы знали бы о нем, если бы взяли на себя труд прочитать их. Впрочем, думаю, что вы были слишком увлечены поисками сведений о Ключе. Поэтому вы интересуетесь и предполагаемой тайной библиотекой Вогна, верно? Вы рассчитываете найти там указания на то, где спрятан Ключ?

Нэш не обратил внимания на вопрос.

– Так как действует Брезайл? Гилберт пожал плечами:

– Очень просто. Похоже, что камешек, который в нем используется, когда-то принадлежал молодому Финлею Дугласу: его отобрали у него, когда схватили в Килфедире лет шесть назад. Аярн указывает на обладающих колдовской силой – особенно если его хозяин обладает талантом искателя. Когда камушек помещают в масло саили, никакого колдовства больше не требуется. Когда-то наши единомышленники использовали подобные устройства для поиска, но потом отказались от них – слишком неудобно было с ними путешествовать, – и развили собственные способности искателей. Я сам никогда не видел ни одного Брезайла.

– Значит, Вогн все-таки владеет древними книгами, спрятанными где-то.

– Несомненно.

– И та потайная комната, которую показывал мне Осберт, – просто уловка Вогна, чтобы сбить меня со следа, – даже если он и не догадывается о моем интересе. Проклятие! У меня нет сейчас времени заниматься поисками, – да если я и попытался бы, Вогн сразу насторожится. Нет, придется пока оставить все как есть.

Гилберт кивнул и сказал:

– Вы должны отправиться со мной. Нахмурившись, Нэш процедил:

– Куда? И зачем?

– Я приказал приготовить лошадей. Уже светает, и к тому времени, когда мы доберемся до городских ворот, их откроют. Нас ждет человек, который желает с вами поговорить. Боюсь, что выбора у вас нет.

– Нет выбора? Такое невозможно!

Однако Гилберт просто повернулся и стал спускаться по лестнице.

– Вы пожалеете, если задержали меня из-за какой-то мелочи! – прошипел Нэш, накидывая плащ.

Зимой холмы, раскинувшиеся вокруг Марсэя на берегах Виталы, не блистали красотой. Вместо снега путники видели только грязь на дороге, которую месили копыта лошадей и колеса повозок.

Гилберт не повез Нэша далеко от города – они удалились только на расстояние, достаточное, чтобы крики о помощи, если таковые начнутся, не привлекли стражников.

Они поднялись на вершину небольшого холма, где три дерева цеплялись корнями за камни. Только добравшись до места, Нэш понял, почему нужно было держать эту встречу в таком секрете.

Ожидавший его человек явно сидел здесь уже давно. Терпение было написано в каждой его черте. Жесткие седые волосы старика были перехвачены медным обручем, глаза, почти бесцветные, смотрели на Нэша так, словно не видели его. Лицо с тяжелым подбородком, сурово сжатыми губами и приплюснутым носом было покрыто загаром, говорившим о том, что человек уже много лет не живет под крышей. Одет старик был – вплоть до сапог – во все белое; даже его конь оказался серым в яблоках, так что всадник легко мог бы раствориться в заснеженном лесу.

Нэш глубоко вздохнул и кинул на Гилберта острый взгляд, потом, повернувшись к старику, сказал:

– Ну-ну! Никогда не думал, что встречу главу дарриет на вражеской территории! И к тому же зимой! Я впечатлен.

– Вор и к тому же лжец, – тихо ответил старик, на которого сарказм Нэша не произвел никакого впечатления.

– А чего ты ожидал, Аамин? Уж не думал ли ты, что я устрою пир в твою честь? – бросил Нэш и повернулся к Гилберту. – Ну так в чем дело? Я не могу зря тратить время!

– Ты вернешь мне то, что мне принадлежит, – перебил его Аамин тем же тихим голосом. – И вернешь сегодня.

– О чем ты говоришь?

– Малахи должны находиться в Карахаме, – ответил Аамин. – Они вернутся туда со мной сегодня.

– Это невозможно! У них дела! – рявкнул Нэш.

– Они вернутся в Карахам и не будут впредь вести с тобой никаких дел. Барон де Массе пренебрегает своими обязанностями правителя Даззира, а мой внук…

Лошадь Гилберта фыркнула и заплясала на месте, так что всаднику пришлось ее успокаивать.

– Мой внук знает свое место, – продолжал Аамин. – Что касается Валены де Кериан, она выбрала твой путь. Она может вернуться с остальными, если пожелает, но может и остаться с тобой.

– Ты не можешь так поступить, – запротестовал Нэш. Он оглянулся на Гилберта, ища поддержки, но не получил ее.

– Могу, Карлан, и тебе меня не остановить. Ты явился ко мне десять лет назад и попросил о помощи. Я отказал тебе, и теперь ты пытаешься добиться своего увертками. Мы и так потеряли слишком много людей от рук Врага. Нужно ли мне напоминать тебе о бойне в Элайте? Мы, дарриет, никогда не одобряли твоего плана и не одобрим. Я терпел участие моих людей в твоей затее в надежде, что это ускорит обнаружение Ключа. Однако… – Аамин помолчал. Хотя он ни разу не повысил голос, от него веяло необыкновенной силой: недаром он уже тридцать лет был властителем своего народа. – Однако теперь, когда в руках ненавистной Гильдии оказался Брезайл, а Дуглас вернулся в Люсару, я не могу позволить нашим людям и дальше подвергаться опасности.

– Я не дам тебе…

– Ты не можешь остановить меня, Карлан. Все уже совершилось. Будь благодарен мне за любезность: я говорю тебе об этом лично. Это ведь больше, чем в свое время сделал для меня ты, Гилберт!

Старик повернул коня и спустился с холма. Гилберт последовал за ним; оглянувшись через плечо на Нэша, он пробормотал:

– Мне очень жаль. У меня не было выбора: я должен слушаться своего деда.

Через мгновение Нэш остался на холме в одиночестве.

Годфри медленно и тщательно укладывал вещи, находя успокоение в размеренных движениях, вбирая в себя покой голых стен своей монастырской кельи. Вогн наконец оставил его в покое, но это ничуть не внесло мира в смятенную душу архидьякона. Поездка, в которую отправлялся Годфри, намечалась уже давно, но сейчас обстоятельства складывались так, что риск, может быть, был слишком велик. Однако что оставалось делать Годфри? Сидеть в четырех стенах, мучаясь невозможностью предпринять хоть что-то?

И его друзья встревожатся, если он без всяких объяснений просто не появится. Герцог Макглашен и граф Пейн и так балансировали над пропастью, и Годфри мог лишь попытаться проявить такую же храбрость.

Может быть, следовало сказать об этой встрече Мердоку… Но нет, заговорщики не захотели бы иметь дело с незнакомым им колдуном, они только усомнились бы в надежности самого Годфри. Он должен отправиться на встречу один.

Годфри очень тщательно все подготовил: должен был появиться посланец – будто бы из родной деревни архидьякона в западной провинции – с известием о болезни его брата. Ни у кого не возникло бы вопросов, если бы после этого Годфри отсутствовал две-три недели.

Еще одна ложь. Еще одно покаяние. В последнее время они накапливались с ужасающей скоростью. Правильно ли он поступает? Будет ли результат стоить всех принесенных жертв?

На такие вопросы лишь боги знали ответ – а они хранили загадочное молчание. Бросив последний взгляд на маленький деревянный триум на стене над постелью, Годфри поднял вьюк и вышел из кельи.

Он мог своим колдовским зрением обнаружить ее приближение, как разгорающуюся зарю погожего утра. Ее шаги по свежевыпавшему снегу были бесшумны, фигура не отбрасывала тени в темноте безлунной ночи. Ему казалось, что она существует в мире только для него.