Работники метеостанции устроили около нее небольшой водоем, в который отвели воду из реки. Водоем огорожен обломками разбившегося здесь в 1933 г. самолета. Купанием здесь я ежедневно завершал свою утреннюю «зарядку». Вода в водоеме до того холодная, что захватывает дыхание, и я, окунувшись, стремглав выскакивал на берег. Иван Федорович купался систематически и был уже натренирован. Он не вылезал из воды по нескольку минут.

Мне оставалось только позавидовать такой закалке.

Днем мы дружно помогали зимовщикам дооборудовать метеорологическую площадку. В частности, мы установили барограф, автоматически отмечающий колебания атмосферного давления в течение суток.

Мы познакомились с жителями кишлака. Здесь имеется колхоз, и его члены – горцы-таджики усердно трудятся на небольших полях, раскиданных по речной террасе и на конусах выносов. Не остается неиспользованным ни один клочок земли, пригодный для ячменя, гороха и других культур. Колхоз при помощи советского государства дал горным таджикам, впервые за всю многовековую историю этого трудолюбивого народа, возможность покончить с постоянной нищетой и голодом. Постепенно проникает сюда и культура. Между прочим, в этом отношении много сделали отряды Памирской экспедиции Академии наук СССР, группы альпинистов и работники метеорологической станции. Участники всех экспедиций, отправляющихся на ледник Федченко, неизменно останавливаются в Алтын-Мазаре.

26 августа с ледника вернулся караван. Наша радость опять омрачилась скудостью наших денежных ресурсов. Караванщики соглашались перебросить нас и наши грузы, что для них было дополнительной работой, только при условии, если мы купим им кутаса для питания, на что нам пришлось согласиться.

Занимаясь все лето трудным и опасным делом – переправой каравана через потоки Мук-су, караванщики очень скудно питаются. Я думаю, что это происходит не потому, что они не в состоянии обеспечить себя лучшим питанием, а просто, вероятно, меньше хлопот, если изо дня в день есть лепешки, запивая их водой.

В ожидании выхода каравана я не терял времени и обучался верховой езде. Первый раз в жизни мне пришлось сесть на лошадь. До сих пор я побаивался подходить к ней ближе, чем на три шага. Признаться, мне верховая езда не очень понравилась. Я и сейчас признаю езду только рысью. Вспоминая о галопе среди усеянной камнями долины, я всегда испытываю неприятные ощущения.

Наконец сегодня утром мы свернули свой лагерь и двинулись в путь.

Лошадь осторожно входит в реку. Бешеные водовороты грязно-желтой воды Саук-сая, берущего начало в ледниках южного склона пика Ленина, с остервенением несутся вокруг. На воду смотреть нельзя, начинается головокружение. Кажется, что берега приходят в движение, убегая вверх против течения. Приходится смотреть на противоположный берег, остановив взгляд на серых скалах или на редких зарослях арчи.

У меня веревочные стремена, в которые впиваются трикони[27] ботинок. В случае, если я упаду в воду и придется быстро освобождать ноги из них, это будет нелегкой задачей. За поясом у меня на всякий случай находится нож.

Лошадь передними ногами вдруг проваливается в невидимое углубление в русле и теряет почву под ногами. Поток сразу подхватывает ее, но умное животное разворачивается грудью навстречу течению и, почувствовав под ногами опору, вскоре приближается к противоположному берегу.

Я с благодарностью треплю гриву своего «Китайца» (кличка моей лошади). Едва рев потока и глухой грохот камней, которые он тащит с собою, стихают сзади, как впереди снова слышен шум следующего потока. Нам преграждают путь прозрачные воды Каинды. Здесь виден на дне каждый камешек. Еще несколько безобидных переправ через бурные, но мелкие рукава и спокойные заводи, и мы поворачиваем на юг.

Перед нами плоская каменистая долина, стиснутая с обеих сторон отвесными скалами. Слева в скальной стене прорезывается узкое ущелье Балянд-киик, что значит по-киргизски «кийки на высоте». Из ущелья с шумом вырывается река того же названия и впадает в Сель-дару.

Ущельем Балянд-киик горцы проходят через перевал на Восточный Памир к Кара-кулю.

Справа, в скальном цоколе пика Шильбе, причудливо тянутся, то поднимаясь вверх, то залегая горизонтально, пласты пород.

Еще нам не видны русла Сель-дары, а уже в глубине долины показывалась перегораживающая ее поперек серая, грязная масса языка ледника Федченко. Снова перед нами поток. Проводник-караванщик долго ищет брод. Солнце уже почти в зените. Его палящие лучи усилили таяние ледника. Река несется темно-коричневыми струями. Первой в воду входит лошадь проводника. На поводу у всадника следующая вьючная лошадь. Вода доходит животным сначала до брюха, затем до вьюка. Волна перехлестывает через круп лошади, подхватывает ее и относит ниже по течению до мелкого места. Мы с тревогой следим за борьбой животного с потоком. Настает и наша очередь. Владимир инстинктивно вынимает из стремян ноги и поджимает их под себя, но и это не спасает его от воды.

Промокшие, но довольные, мы выбираемся на противоположный берег. Кругом на галечниковых отмелях видны следы недавних кратковременных русел капризной Сель-дары. Последний брод через реку Малый Танымас заканчивает наши многочисленные переправы.

В ущелье Малый Танымас на берегу реки мы расположили наш бивуак. Лошади развьючены, расставлены палатки, с приятным ощущением миновавшей опасности мы готовим обед. Ущелье Малый Танымас расположено как раз напротив Балянд-киика. Все пространство между ними заполнено хаотической массой моренных камней, под которыми скрыта ледяная толща языка ледника Федченко. Этот ледник с первого же взгляда заставляет проникнуться уважением к его огромным масштабам.

Вечер был на редкость тихий, но очень холодный. Мы лежали в палатках и беседовали. Все наши разговоры неизменно возвращались к леднику-гиганту. Завтра нам предстояло подняться вверх против его течения.

Среди пионеров научного освоения Средней Азии одно из почетных мест принадлежит Алексею Павловичу Федченко – известному русскому ботанику, зоологу и географу. Он по праву считается первым исследователем Ферганы. В 1871 г. он первым из ученых проник в Алай. Путь к «крыше мира»[28] ему преградила горная цепь, которую он назвал Заалайским хребтом.

Летом 1873 г. 29-летний А.П.Федченко погиб во время одного из восхождений в Альпах. Спустя пять лет другой исследователь Ошанин присвоил имя А.П.Федченко огромному леднику. Вспомнили мы Косиненко, Корженевского и других исследователей, вложивших свой труд в изучение этих мест.

Теперь о леднике Федченко собрано много сведений. Впервые его длина определена в 1928 г. топографом экспедиции Академии наук СССР И.Г.Дорофеевым. Она равна 77 км. Это крупнейший горный ледник Советского Союза.

Он начинается у склонов широтного хребта, отходящего на восток от южной оконечности хребта Академии наук. Здесь накапливаются запасы снега и фирна, из которых возникает ледник Федченко. Эти снега выпадают из приносимых сюда с запада теплых и влажных воздушных масс. Высокий барьер хребтов останавливает их здесь и они, охлаждаясь, отдают свою влагу в виде снега.

Ледник Федченко начинается на высоте 5300 м; ширина его в этой части около шести километров. Ниже он сужается до пяти-двух километров. Ледник стекает почти строго на север и имеет лишь один значительный изгиб к северо-западу в своем средне течении. Конец языка находится на высоте 3000 м.

Огромный ледник имеет около сорока притоков разной величины. Некоторые из них сами представляют собой первоклассные ледники и тянутся на длину более десяти километров.

Крупнейшими из притоков являются ледники Наливкина и Витковского – с правой стороны и Бивачный и Академии наук – с левой. Общая площадь оледенения всей этой системы составляет более 900 кв. км.

Несмотря на то, что за осень и зиму на поверхности ледника скапливается до 2,5-3 метров снега, в течение лета стаивает не только весь этот слой, но и значительная часть льда (250—350 см в среднем течении ледника). Снеговая линия здесь лежит на высоте 4500—4600 м.