– Я знаю не больше, чем вы.
– Мы сделаем, что можем.
Глава 14
Взобравшись на гребень холма, Мармадьюк отыскивал взглядом высокий кипарис, под которым ютилась хижина символиста. И стоял там кипарис, печальный и одинокий, и хижина подле него. И приветствовал его символист.
– Сотни лиг прошел я, – промолвил Мармадьюк, – чтобы задать тебе лишь один вопрос: есть ли душа у цвета?
– Неужто кто-то утверждает обратное? – вопросил символист и заставил все вокруг сиять оранжевым светом, взмахнув полами тоги, а потом запахнулся в нее с великой ловкостью.
С немалым удовольствием наблюдал за ним Мармадьюк, дивясь мощи старца.
Символист вызвал к жизни зеленый свет, и, присев под ветвями кипариса, спрятал голову в колени, и накрылся тогой, тогда как Мармадьюк лишь руками всплеснул в удивлении.
И пробудил к жизни символист красный свет, и, подойдя к Мармадьюку, играючи, покрыл его тогой.
– О мой друг! – прошептал гость высвобождаясь. – До чего ты искусен.
– Все, что достойно усилий, должно выполнять хорошо, – рек символист. – Теперь внемли моим словам! У каждого цвета двойная природа. Оранжевый есть и веселье цветка, и крик умирающей цапли. Зеленый есть и эманация послемыслей, и печаль северного ветра. Красный, как мы видели, являет собой здоровую простоту.
– А второе значение красного? – спросил Мармадьюк.
– А это тебе предстоит познать – как сказал кот, открывая масленку, – ответствовал символист и сотворил криптический знак.
Озадаченный, откланялся Мармадьюк и уже был на полпути к горам, когда обнаружил пропажу бумажника…
Из «Свитка Девятого Измерения», глава «Ученик Авара».
Последняя ночь во Дворце Любви была праздничной. Играла музыка, дымились курильницы, распространяя дурманящие ароматы, водили хороводы девушки из деревень. Те, кого соединяли нежные узы, вели прощальные беседы или же предавались последней вспышке страсти. Остальные всему предпочли созерцание, витая в мечтах. Так прошла ночь. Цветные фонарики мигнули и погасли. Счастливый Народ ускользнул за ограду сада, один за другим гости поднимались в свои спальни, поодиночке или парами.
Все стихло, начала выпадать роса. К каждому гостю подошел слуга: пришло время собираться в дорогу.
На возражения и брюзжание гостей у слуг был лишь один ответ: таков порядок, аэрокар ждет, те, кто не успеет собраться, будут добираться до Кулихи пешком.
Гостям еще раз предложили новые одежды – строгие костюмы черного, голубого и темно-зеленого цветов. Их проводили к аэрокару. Джерсен пересчитал гостей: все в сборе, кроме Прютта и Друзиллы. Этьен, Марио и Танзел стояли поблизости. Если один из них – Виоль Фалюш, очевидно, он собирается возвратиться в Ойкумену вместе с остальными.
Джерсен прошел вперед, заглянул в кабину пилота и увидел там Хеланса.
Гости рассаживались в аэрокаре. Джерсен отвел Наварха в сторону:
– Погодите.
– Почему?
– Неважно. – Танзел и Этьен уже поднялись на борт, теперь по трапу взбирался Марио. Джерсен торопливо заговорил:
– Ступайте за ним. Поднимите шум. Колотите по переборке. Там есть запасной выход между салоном и кабиной пилота. Постарайтесь держать его открытым. Отвлеките пилота, постарайтесь не задевать Марио, Этьена или Танзела – у них не должно быть повода вмешиваться.
Наварх удивленно воззрился на него:
– И что толку с этого?
– Неважно. Делайте, как я говорю. Где Друзилла? Где Игрель Тинси?
Почему их нет на борту?
– Да… Почему их нет на борту? Я разгневан. – Наварх ринулся к трапу, оттолкнув Лейдиг. – Подождите! – взревел он. – Здесь не все пассажиры. Где Зан Зу из Эриду? Мы не можем улететь без нее. Я отказываюсь уезжать, ничто не сдвинет меня с места.
– Успокойся, старый дурень, – проворчал Торрас да Нозза, – из этого ничего хорошего не выйдет.
Наварх метался по салону. Он замолотил по перегородке, нажав на ручку запасного выхода. В конце концов Хеланс отворил дверь и вошел в салон, чтобы успокоить бунтовщика:
– Потише, старина. Мы уезжаем согласно приказу. Ты же не хочешь один брести весь путь до города. Успокойся!
– Послушайте, Наварх, – увещевал Леранд Уибл. – Вы ничего не добьетесь.
Сидите тихо.
– Ну ладно, – сказал Наварх. – Я протестовал. Сделал все, что мог.
Больше мне сказать нечего.
Хеланс вернулся в передний отсек. Он влез в кабину пилота, закрыл дверь. Джерсен, который прятался в сторонке, ударил его камнем по голове.
Хеланс застонал, оглянулся и увидел врага, хотя кровь заливала ему глаза.
Он издал неопределенный вопль. Джерсен ударил еще раз. Белоглазый упал.
Джерсен сел за пульт управления. Аэрокар взмыл вверх в лучах восходящего солнца. Кирт обыскал Хеланса и нашел два лучемета, которые засунул в карман. Он снизил скорость, так что аэрокар завис над землей, отворил двери и вытолкнул Хеланса наружу.
«В салоне, – подумал Джерсен, – Виоль Фалюш, должно быть, удивляется, что за странный курс взял Хеланс». Джерсен оглядел расстилавшийся внизу океан и наконец обнаружил островок милях в двадцати от берега. Он покружил над ним и, не найдя никаких признаков присутствия людей, посадил аэрокар.
Джерсен спрыгнул на землю. Подойдя к люку салона, он открыл его и заскочил внутрь.
– Все выходите. Быстро. – Джерсен повел лучеметом.
– Что это значит? – промычал Уибл.
– Это значит: все выходите.
Наварх вскочил:
– Давайте! – завопил он. – Выходите все.
Гости неуверенно вылезли наружу. Когда Марио пошел к двери, Джерсен остановил его:
– Ты остаешься. Веди себя тихо и не двигайся, а то я убью тебя.
Танзел, а затем Этьен тоже были остановлены и усажены. В конце концов салон опустел, в нем остались лишь Джерсен и подозреваемые. Снаружи бушевал Наварх:
– Не вмешивайтесь, или пожалеете. Это дело МПКК! Я точно знаю.
– Наварх! – позвал Джерсен из салона. – Мне нужна ваша помощь.
Наварх влез обратно в салон. Он обыскал Марио, Танзела и Этьена, пока Джерсен держал их на мушке. Поэт не нашел ни оружия, ни чего-либо указывающего на личность Виоля Фалюша. По приказу Джерсена Наварх привязал троицу к креслам обрывками веревок, ремней и полосками ткани. Пленники крыли Джерсена последними словами и требовали объяснить причину подобного обращения: Танзел был самым многословным, Этьен – самым ехидным, а Марио – самым разгневанным. Все высказывались с одинаковым пылом. Джерсен ответил на все их тирады чохом:
– Перед двумя из вас я извинюсь позже. Те, за кем нет вины, должны сотрудничать со мной. От третьего я ожидаю неприятностей, и к ним я тоже подготовился.
– Во имя Йеху! – взвился Танзел. – Чего вы от нас хотите? Назовите третьего и разбирайтесь с ним.
– Его звали Фогель Фильшнер, – ответил Джерсен. – А теперь он известен как Виоль Фалюш.
– А мы тут при чем? Ищите его во Дворце.
Джерсен усмехнулся:
– Неплохая идея. – Он подергал путы, там подтянул, здесь укрепил узел.
– Наварх, садитесь с этой стороны и следите за ними внимательно. Один их них отнял у вас Игрель Тинси.
– Скажите который.
– Фогель Фильшнер. Вы не узнаете его?
– Хотел бы… – Поэт указал на Марио:
– У этого глаза бегают. – Кивнул на руки Танзела:
– А этот манерный, как Фогель. – Затем он повернулся, оглядывая Этьена:
– Этот злобен, да еще и несчастен.
– Конечно, я несчастен, – фыркнул Этьен. – С чего это мне веселиться?
– Следите за ними хорошенько! – приказал Джерсен. – Мы возвращаемся во Дворец.
Не обращая внимания на отчаянные вопли гостей, он поднял аэрокар в воздух. Пока все шло хорошо, но дальше-то что? Предположим, все его догадки ложны. Допустим, ни Танзел, ни Марио, ни Этьен не имеют ничего общего с Виолем Фалюшем. Однако, обдумав вновь все детали путешествия во Дворец, он отбросил эту мысль.
